Без обратного адреса - Сантьяго Пахарес

Ферзь Эстебана издалека, по диагонали, был нацелен на его короля. Шах. Шах его королю.

– Шах.

– И что тогда ты делаешь?

– Иду в магазин, показываю им испорченную деталь и говорю: продайте-ка мне такую. Потом я ее ставлю и проверяю, заработает или нет.

– И все?

Давид выдвинул пешку вперед, угрожая черному ферзю. Эстебан «съел» ее. Давид «съел» его пешку, черный ферзь «съел» ту, которой он «съел» предыдущую. Его защита пала – черные смогли «съесть» больше фигур, чем белые. Жаль, что он стал так безрассудно угрожать черному ферзю.

– Если работает – прекрасно. Если не работает – продолжаю проверять.

Пришла пора тяжелой артиллерии. Давид прикрыл ферзем своего короля, потому что черная пешка угрожала теперь самому королю. Еще шах.

– Просто не верится, что это так просто, как ты говоришь, Эстебан. Ты окончил какие-нибудь курсы по ремонту электрооборудования?

– Нет, я пользуюсь здравым смыслом. Как правило, его достаточно. Ну, если авария серьезная, например взорвалась катодная трубка в телевизоре, тогда несу в мастерскую. Но восемь из десяти случаев этого не требуют.

Он поставил ферзя перед своим конем, защищая того от черного ферзя.

– А я всегда доверяю работу профессионалам. Если я не знаю, то и не лезу, – немного обиженно заявил Давид.

Эстебан задумчиво снял с доски его пешку, сделав ход конем. Давид усмехнулся и «съел» его коня ферзем. Эстебан, может, и наступает, но он слишком далеко выдвинул ферзя. Радость Давида была недолгой – Эстебан «съел» пешку, защищавшую его ферзя. Еще шах.

– Шах.

Давид перенес слона на черную диагональ. Если Эстебан вздумает «съесть» и его, то он потеряет ферзя. Эстебан же пошел ферзем, и Давид потерял ладью. Да, когда ферзю есть где разгуляться, он очень опасен! Ситуация выходила из-под контроля. Давид с отчаянием понимал, что сопротивление Эстебана – не только шахматная победа, но и отказ писателя раскрывать издательству свое инкогнито. Секрет личности. Давид был уверен, что, выиграв, он заслужил бы его уважение, и было просто необходимо доказать, что в этой игре он, Давид, не какая-то пешка. Издательство выслало на переговоры не рядового служащего, а будущего директора, ловкого и преуспевающего слона.

– Тургенев, русский писатель, говорил, что шахматы необходимы жизни в той же степени, что литература, – произнес Давид, делая ход королем.

Эстебан отодвинул назад своего ферзя, «съев» пешку и поставив очередной шах королю.

– Шах.

Эстебан уже убрал с доски пять его пешек, причем действовал только ферзем. Давид отодвинул подальше своего короля. Его конь и слон так и простояли всю партию на своих местах. А еще говорят, что конь – мощная фигура!

Эстебан же решил, что ферзь его достаточно навел страху, пора ему на покой, и на доске есть другие фигуры. Он передвинул на соседнюю клетку пешку, которая нацелилась на белого слона. Давид пошел ферзем, в первый раз поставив шах черному королю.

– Шах, – сказал он, глядя в лицо Эстебану.

Тот проворчал что-то и передвинул короля за пешку, стоявшую перед ферзем. «Прячься, прячься, я уже иду к тебе», – лихорадочно думал Давид. Он выдвинул слона из-за ферзя и поставил еще один шах.

– Историки рассказывают, что в некоторых видах шахмат на доске бывало по четыре слона с каждой стороны. – Давид продолжал блистать эрудицией.

Иона, который не спускал глаз с доски, тихо хихикнул. Эстебан убрал своего короля под защиту слона. Давид пожертвовал собственным слоном, чтобы убрать слона Эстебана. Тот его немедленно «съел» королем. И сразу же, как только фигура встала на место, Эстебан непроизвольно издал горлом сдавленный звук. Быстро взглянул на Давида – понял ли он, что случилось. Давид не смотрел на Эстебана, но заметил, как тот испуганно покосился на него. Эстебан допустил непростительную ошибку, и она стоила ему партии.

Давид подтолкнул кончиком указательного пальца своего ферзя к противоположному краю доски.

Шах и мат.

– Ты как хирург, Давид, – сказал Иона. – Скальпель! И пациент мертв.

– Вот черт! Надо было пойти ладьей, – пожаловался Эстебан. – Это все от нетерпения. Хочется поскорее избавиться от проблем и продолжить атаку.

Давид был в хорошем настроении. Он вышел из затруднения, в которое его поставил атакующий ферзь Эстебана, сумел защитить черного слона. Тот и принес ему в результате победу. Эстебан атаковал одним только ферзем, а Давид оперировал сразу несколькими фигурами. Наконец партия-то выиграна. Но большой гордости он все равно не чувствовал. Игра была какая-то неполноценная, большинство ключевых фигур вообще не двигались. Например, до предпоследнего хода так и простояли на месте все четыре ладьи.

Давид не обольщался на свой счет: он был откровенно слабым игроком. В университете ему случалось проигрывать с треском, под издевательский смех товарищей. Но Эстебан-то был, оказывается, еще слабее! Половину партии он ходил одним ферзем, словно на доске не стояли другие фигуры. Конечно, ему удалось устранить несколько пешек Давида, но преимущества это не дало. Как только центр доски очистился, Давиду было достаточно пару раз двинуть фигуры, чтобы загнать его в ловушку. Да Эстебан играл хуже десятилетнего ребенка!

Давид с тревогой подумал, что каждый, кто играл бы так часто и подолгу, как Эстебан, уже овладел бы простейшими стратегиями шахмат. Он ведь сел с ним играть, полагая, что ему сейчас будет противостоять литератор с мировым именем. Принял игру всерьез. Литератор подобного уровня не может иметь неразвитый ум, это исключено. Сюжетостроение требует интеллекта, изощренного в стратегиях. А Эстебан проиграл простенькую партию в тридцать один ход, не увидев ловушки, какой избежал бы любой средний игрок. Давид растерялся. Он думал схватиться со львом, а ему достался котенок.

– Мне, наверное, следовало защищать ферзя какой-нибудь другой фигурой?

Он еще спрашивает! Не может писатель с мировым именем проиграть редактору, который сел за шахматную доску впервые после шестнадцатилетнего перерыва!

– Да, Эстебан. Однако никогда не знаешь, кто и как проиграет партию, – сказал Давид, подумав: «Ты проиграл ее, когда отдал мне инициативу, двинув вперед пешку, чтобы освободить слона. Ритм был сломан, и я перешел от обороны к наступлению».

– Я думал, Эстебан, ты у меня выиграешь.

– Я и сам какое-то время так думал.

– Ты же играешь здесь почти каждый вечер.

– Да.

Давид медлил с ответной репликой, и Эстебан опередил его, словно отвечая на непроизнесенные слова:

– Много играть еще не значит играть хорошо.

– Да, но обычно много играют те, кто выигрывает и получает от этого удовольствие.

– Не понимаю я такого удовольствия. Мне нравится сам процесс игры, неожиданные повороты после каждого хода. Проигрыш или выигрыш меня волнуют мало. Я играю давно и понял, что игрок я от природы плохой. Но понял еще кое-что – величие этой игры. Сознаю, почему люди могут посвятить ей жизнь. А выигрыш хорош, только если чередуется с проигрышем. Постоянно выигрывать скучно.