Всемирная история болезни - Олеся Мовсина

«Вот ведь, французы, блин», – подумала Надя.

Те облака, что отвлекли его на мосту, растеряли свою живописность, и к вечеру небо обложило жестоко и прочно. Грохнул тревожный ливень – под стать настроению Жана. Несчастный учебник по судебной психиатрии, в котором теперь не хватало одного листа, лежал на столе и тщетно пытался сосредоточить на себе внимание хозяина.

Жан подходил к окну, разглядывал дождь, изучал градусник на окне, потом садился, смотрел на часы, потом шёл в туалет и снова, в десятый раз включал чайник и опять забывал заварить чай. Потом брал и снова клал на место телефонную трубку, отрывал зубами на мизинце заусенец, ходил по комнате – словом, мучился. Он хотел позвонить братьям, но не знал, как объяснить свои события и своё состояние. Разве по телефону такое передашь?

А когда заварил всё-таки чай, трубка сама зазвонила. Это Надин, Надя, его русская невестка. Жану она как-то не нравилась. Он сам не мог понять, что его отталкивает: звонкое легкомыслие или шершавая практичность. И то и другое – несовместимое – он в Наде странным образом чуял.

И вот теперь она просит Жана срочно приехать в Париж. Во-первых, Поля арестовали, во-вторых, он сейчас в больнице под стражей, в-третьих, у него что-то непонятное со здоровьем, а в-четвёртых – с головой.

Натренированный за последние два дня, Жан не очень удивился. Он только поинтересовался печально и строго:

– А с самим Полем-то я могу поговорить?

– Да как? – раздражённо звякнула Надя. – У него же мобильный телефон забрали! Приезжай и поговоришь, если тебя к нему пустят.

– А ты можешь толком объяснить, что происходит?

– По телефону – вряд ли. Пожалуйста, приезжай.

Жан задумался. Может, это и к лучшему. Взять тайм-аут, обдумать свои дела издалека, посмотреть на всё свысока. Из самолёта.

– Хорошо, Надя, я постараюсь вырваться. Хотя у меня тут тоже. Свихнуться можно.

И каждый положил свою трубку без особых обид и претензий.

Надо будет завтра с утра заехать к начальнику, рассказать ему про весь балаган с жёлтыми девочками и прыгающими с моста стариками. И на денёк отпроситься. Отдохнуть.

Что же такого могло произойти с Полем? Арестовали – за что? Что за…

Жан, подойдя к окну, снова взглянул в лицо ополоумевшему дождю.

И утром дождь ничуть не поумнел. Что там дождь – казалось, что сама Прага успела расписаться в собственном бессилии. Жан надел высокие сапоги и непромокаемый плащ с капюшоном, а шагнув на улицу, попал в барабан стиральной машины. Ветер месил воду со всех сторон, да ещё подвывал для пущего сходства. Автомобили плыли по брюхо в воде, редкие пешеходы уже ни о чём не мечтали, смиренно бредя по щиколотку, а то и по колено, в мутных потоках.

– Вышла из берегов, – поймал Жан чью-то мокрую фразу и вспомнил вчерашнего старика, исчезнувшего во Влтаве.

Трамваи шли очень медленно, то и дело буксуя в автомобильных пробках, и просто – от удивления. Жан присел на сиденье у двери, думая о том, что такими темпами он будет добираться часа два, и о том, каким рейсом лучше лететь: сейчас или вечерним. Какой-то человек закурил прямо в вагоне трамвая, очевидно, решив, что стихийное бедствие отменило разом все нормы приличия. Но тут же был с позором изгнан под дождь. Жан проводил глазами бедолагу и аж квакнул от удивления. Ему показалось, что сквозь перламутровые потоки по улице вдоль домов вышагивает жираф.

– Смотрите! – тут же заволновалась какая-то дамочка, и все пассажиры проснулись и забубнили.

– Что-то случилось с нашим зоопарком, – сказал кто-то заботливый. И трамвай остановился. Прямо на рельсах по пузо в воде стоял какой-то зверь – козёл или баран – с рогами, залихватски закрученными и заломленными к спине.

– Видно, клетки залило, вот их и выпустил кто-то, чтоб не потонули, – услышал ещё Жан, выходя из вагона. Он решил, что быстрее сможет добраться пешком.

А воды и звери всё прибывали. На чей-то балкон забралась большая мускулистая кошка – наверное, рысь – и с ненавистью поглядывала оттуда, встряхивая мокрыми лапами. Потом Жан увидел страуса и ещё – не успел он подумать о потопе и зверином ковчеге, как вдруг!..

Это было настолько неожиданно, что он, опытный сыщик, не сразу сообразил, что нужно делать: убегать или догонять. По улице друг за другом, взрывая вокруг себя стены воды, ехали пятеро мотоциклистов. Мотоциклы их были разного цвета, непроницаемо-непромокаемые костюмы и шлемы – того же. Первый был красным, за ним – зелёный, синий, а розовый и жёлтый замыкали процессию. Они проехали так близко к Жану, что ему показалось: даже блеснули из-под дождя и жёлтого шлема шустрые глазки Анны.

В погоню! – крикнул сам про себя отважный детектив, но не обнаружил вокруг себя ничего, на чём оную погоню можно было бы осуществить. Только мёртвым грузом стоящий в болоте трамвай плюс ещё страус, нелепо скользивший на мокрых камнях мостовой. В глаза Жану брызнула картинка-воспоминание, рисунок из какого-то детского учебника. Какие-то звери: гепард, страус, жираф, кто-то там ещё, должно быть, собака. И подписи внизу: 120 км/ч, 60 км/ч, 40… Кажется, самый быстрый из них гепард. Ну да ладно, выбора нет.

И Жан, как озверевший охотник, упускающий дорогую добычу, бросился на несчастную птицу. Опа! Схватив сначала за перья хвоста, Жан скользко подпрыгнул, подтянулся и вцепился в жилистую мокрую шею страуса, оседлав его, как доброго иноходца.

Страус вздрогнул всем своим мощным телом и – только того и надо было седоку – побежал. И по счастливой случайности, побежал именно в ту сторону, где только что скрылись нарядные разноцветные беглецы.

Бог ты мой, только бы шеф меня не увидел, – взмолилось у Жана в левом виске. Позор-то какой. Только бы не упасть.

На дождь он уже не обращал внимания. Впереди замаячили жёлто-розовые пятна, стало быть, всё в порядке. Давай, птичка, давай, нам их никак нельзя упустить. Ополоумевший от страха страус и правда мчался – старался за пятерых. Скользя и чавкая по залитым камням мостовой – но это ладно. Проблема возникла тогда, когда мотоциклисты остановились на светофоре, как самые законопослушные граждане, а невежественная птица ломанулась вперёд, беззастенчиво обгоняя преследуемых.

Жан втянул голову в плечи и теснее прижался к спине бестолкового своего возницы. Как управлять таким экстравагантным транспортным средством, он не знал. Можно, конечно, вот сейчас спрыгнуть и, перерезав дорогу мотоциклистам, остановить их, найти предлог – познакомиться.

Пока он раздумывал, светофор переключился с красного на зелёный, пропустив вперёд и красного, и зелёного, и иже с ними. Радужные байкеры снова обогнали незадачливого любителя пернатых, даже не обернувшись в его сторону. Но и страус ещё поднажал, почувствовав нетерпение седока. Жан мысленно прикидывал, куда могут направляться объекты его преследования, подсчитывая предстоящие светофоры.