Ничей - Алексей Борисов

регулярно вывозила на загородные семинары и симпозиумы в самые фешенебельные отели Подмосковья. Туда же звали нашего Всеволода Георгиевича. По очереди, согласно графику, сопровождали его и мы, творческие сотрудники, для написания подробных отчетов. Кормили и поили там, как на убой. Эти вояжи носили у нас кодовое наименование поездок в подшефный колхоз.

— Пускай без кавычек идет, — негромко, но с нажимом произнесла Нонна.

Настасья Кирилловна двумя пальцами взяла листок и сунула его в папку с надписью «Читанное».

— Всё у вас?

Сторонница либерального пути развития одарила нас еще одной улыбкой и тихо удалилась.

— Алиса свое выгрызет, — прокомментировал Тимофей, оторвавшись от разукрашивания очередного официального лица.

В этот момент раздался звонок от Вячеслава Вячеславовича.

Чуть впереди, слева от меня, играла шотландская волынка. Молодые люди в костюмах горцев Соединенного Королевства представляли всем желающим свой музыкальный номер. Чуть правее и сзади, у фонтана, кучковались девушки готического вида. Чистые пруды жили своей обычной жизнью, давно уже никого не поражавшей. Я стоял и ждал моего советчика и соблазнителя, который запаздывал. Мой взгляд скользил по статуе какого-то дядьки не то в шинели, не то в халате. Бородкой, а особенно верхней одеждой он напоминал Дзержинского на пенсии. Впрочем, настоящий Феликс Эдмундович до пенсии, к счастью, не дожил. «Абай Кунанбаев», — прочел я на постаменте и подивился появлению в самом сердце старой Москвы такого персонажа. Хотя после того, как я узнал о наличии площади имени Амилкара Кабрала, сильно удивляться вычурным названиям не приходилось.

— Привет! — Вячеслав Вячеславович соткался из воздуха откуда-то со стороны Покровских ворот.

— Что случилось? — спросил я. — Всё плохо?

По телефону мы с ним условились только о месте и времени встречи. В редакции я мотивировал свою отлучку необходимостью съесть комплексный обед. Тимофею и Полине в эту среду пришлось питаться без меня.

— Зачем же плохо? — вопросом на вопрос ответил пиар-консультант и хихикнул. — Никак ты не хочешь мыслить позитивно.

— Даже словечко это кретинское не перевариваю, — от души признался я.

Вячеслав Вячеславович расхохотался. По-моему, получилось это у него немного нервно.

— Собеседование будет? — спросил я.

— Придется еще подождать, — сообщил он. — Тут передо мной срочную задачу поставили.

— Какую?

— Нам экстренно понадобилась большая имиджевая публикация. Первое лицо телефонировало прямо с борта самолета.

— Прямо из бара самолета?

Вячеслав Вячеславович опять хихикнул.

— Не исключено.

— А где пойдет?

— Во «Всероссийском листке».

— Уже договорились?

— Уже пишут, точнее обрабатывают. Я с шести утра клепал тезисы, в двенадцать состоялось интервью, — отчитался консультант.

— Лихо! — я показал ему большой палец.

— Привыкай, — посоветовал Вячеслав Вячеславович.

— Но это ведь не всё?

— Ты прав. Есть два… э-э… несколько щекотливых момента. Первый политический, если можно его так назвать.

— Что-то не то наплел? Он же верный член.

— Член-то он верный, но это ему не помешало. У компании старые счеты с энергетиками: долги, штрафные санкции и всё такое. И наш мальчик выдал им по первое число, прямо под запись: вы, мол, губители оборонной мощи, враги Отечества. Юристы в «Листке» уперлись рогом — не пропустим, дескать, в таком виде ваше интервью, не хотим судебного иска.

— Он тоже уперся? — предположил я.

— Похоже, да. А мне разруливать, естественно.

— Ну а второй момент?

— Второй попроще, если сравнивать с первым. «Листок» согласен взять наличными, но только в баксах. Бухгалтерия в нашей компании готова платить исключительно рублями. Так что твоему покорному слуге предстоит побегать с полным портфелем денег.

Я невольно посмотрел на портфель собеседника.

— Пока там пусто, — рассмеялся Вячеслав Вячеславович. — Главный счетовод компании требует еще одной визы, а зам по безопасности на выезде.

Даже на фото, вывешенном на корпоративном сайте, у главного счетовода был довольно отталкивающий взгляд. Я снова без восторга подумал о том, что контакта с этой дамой мне впоследствии не избежать.

— Значит, собеседование откладывается?

— Да, — сказал мой лоббист. — Считай, что это время он потратил на корреспондента «Всероссийского листка». И потом, я хочу быть рядом во время вашего общения.

— Значит, завтра?

— По всей видимости.

В редакции «Вестника» на мое возвращение отреагировали вяло. Можно сказать, что не реагировали вовсе. После лихорадочной суеты здесь наступила следующая стадия — тупого безразличия. Номер откровенно завис. От моего клиента с Шаболовки вестей по-прежнему не было. Идею как-то уговорить капризного аналитика шеф отверг, чтобы ненароком не разозлить его. Поэтому обложка журнала пустовала. Депутатскую статью решили пока не доставать из загашника, поскольку всё бы ничего, но парламентарий входил в один комитет с Грузиловой, и его блистательное явление обществу могло вызвать у нее новый приступ ревности.

Так что все добросовестно сидели на рабочих местах и маялись дурью. Я примкнул к коллегам и принялся дописывать заметку про утреннее совещание с обоими спикерами. Конечно, опуская некоторые личные детали. Между тем, как всегда во время работы, речь зашла об отдыхе. Нонна живо, в лицах, описывала разногласия, возникшие по этому поводу в ее семье. Как оказалось, были они также идеологического свойства.

— Категорически отказывается ехать в Турцию, — негодовала она насчет своего супруга.

— Почему это? — спросил Тимофей.

— Не желает спонсировать исламский мир, видите ли.

— Там вроде не очень строго с исламом, — проявил эрудицию дизайнер.

— Всё равно. Вообще ни в какую мусульманскую страну не хочет. Он как национальный лидер, за православие.

— Езжайте в тогда Грецию, там дороже, — порекомендовал я.

Нонна сделала вид, что не слышит.

— А визы вы успеете получить, если куда-то еще соберетесь? — решила выяснить ее подруга Инна.

Ответа она не получила, ибо в наши покои буквально впорхнул Всеволод Георгиевич. Он явно был окрылен и не скрывал этого.

— С замминистра культуры выпивал! Прикиньте, да? Отличный мужик, — с порога начал он. — Надо интервью делать.

— О чем? — попробовала уточнить Нонна.

— Откуда я знаю, о чем? — искренне поразился шеф. — Замминистра, понимаешь?

Никто не нашелся, чем крыть.

Мне хотелось спросить его кое о чем, но не при такой аудитории. А лучше всего один на один. Такой возможности мне, увы, не дали. Шеф уволок Нонну с собой, что-то объясняя на ходу, и ничего не оставалось, как опять обратиться к новостной заметке. Этот жанр мы называли анонимками, так как подписываться под текстами нам строго-настрого запретили. Официально считалось, что таким образом поощряется личная скромность сотрудников. На деле руководство опасалось, что по малому числу одних и тех же фамилий заказчики сделают нежелательные выводы о численности и возможностях коллектива.

Анонимка рождалась туго. Помучившись немного, я решил пробежаться по новостным сайтам. Там, куда ни глянь, красовались комментарии экспертов накануне партийного съезда, который открывался в четверг в Гостином дворе. Заправские гадатели