Огонь в итальянском сердце - Лаура Тонян

— Разве… ты… не… понимаешь? — с перерывами, практически бессвязно произносит Маркус, тяжело дыша.

От каждого его движения я распаляюсь все больше и больше. Сдерживать себя, быть тихой становится только сложнее. Уже безразлично, что говорит Ферраро. Я его не слышу, не придаю значения ни одному сказанному слову. Важны только ритмичные, настойчивые толчки. Важны мощные ладони на моей груди, которые сжимают ее до боли. Но мне нравится.

Важны частые, сильные, разогревающие шлепки. Важна рука Маркуса, опять направившаяся к моему центру. Пальцы надавливают на набухший клитор и приступают его массировать. Я невольно громко кричу, не задумываясь о последствиях.

К черту все!

Важно ведь совершенно другое — то, что я впервые вот-вот содрогнусь от оргазма, пока Марк проникает в меня на всю глубину.

— Я… влюбился… в тебя… — надрывно произносит он охрипшим голосом, когда мы оба одновременно кончаем.

В голове — безнадежная путаница. Маркус переплетает пальцы своих ладоней с моими, которые приклеены к холодной стене. Я прислоняюсь к ней до предела, потому что Марк тяжелым телом наваливается на меня. Мы с ним переводим ускоренное глубокое дыхание, наслаждаясь близостью друг друга.

Маркус Ферраро.

Это все он.

Он заставил мое сердце гонять по венам кровь. Оно сейчас так неистово стучит в этой оглушающей тишине! Я боюсь даже заикнуться. Если спрошу Марка про искренность его слов, готова ли я к тому, что он отмолчится? Вдруг его признание просто было сделано в порыве эмоций? В следующую минуту может случиться все что угодно, но мгновения, которыми я так дорожу, ещё длятся.

Каталин

Планы меняются фантастически быстро. Алистер говорил, что его отец собирается отпраздновать день рождения в ресторане, но мне на телефон пришло электронное приглашение на вечеринку на яхте. Ниже мой ирландский приятель приписал, что я должна буду предъявить «билет» охраннику. Прежде чем отправиться в яхт-вояж, нужно ведь добраться до круизного порта Чивитавеккья. Прислав другое сообщение, Алистер обещает довезти меня в целости и сохранности до пункта назначения. Но рядом расположившийся Маркус получил идентичное приглашение на свой смартфон. Думаю, он будет против того, чтобы я ехала в одной машине около семидесяти километров с фактически его врагом.

— Дай-ка сюда, — Ферраро вырывает из моих рук мобильный и не дает мне дописать до конца смс-сообщение, которое я хотела адресовать Алистеру.

Его брови сходятся на переносице. Прочитав нашу переписку, Маркус переводит на меня озадаченный взгляд.

— И что это значит? — трясет он в воздухе рукой, держащей телефон.

Присев на громоздкой кровати, что занимает большую часть спальни Марка, я подтягиваю одеяло к груди. Пожимаю плечами и понимаю, что рискую — Марк способен зажечься, подобно спичке.

— Мы стали друзьями.

Он пару секунд не роняет ни звука, вглядываясь в мое лицо с долей недоумения.

— Друзьями?

— Да, и тебя Алистер тоже хочет видеть на торжестве. — Я дополняю смятенно, вспомнив, что мероприятие переносится: — Завтра…

Маркус оторопело повторяет:

— Завтра.

Я киваю неоднократно головой, нервно сглотнув.

— Мгм…

Откинув одеяло и мигом поднявшись с кровати, Ферраро приближается к окну. Из внутреннего кармана пиджака, валяющегося на полу, он выуживает пачку сигарет и зажигалку. Бросив элемент гардероба обратно, распахивает окно настежь и закуривает. Ноябрьский ветер загоняет дым в комнату. Я облизываю пересохшие губы. И, наверное, следовало бы волноваться об отношениях с Маркусом, но я не могу отвлечься от любования его обнаженными роскошными ягодицами. Такими аппетитными, поджарыми и соблазнительными…

Сегодня — впервые, когда я не пришла на занятия. Быть может, было неправильно соглашаться ехать с Марком к нему домой, но я не смогла отказать ему. И, честно говоря, нисколько об этом не жалею. Заниматься с ним два часа подряд любовью — восхитительно. Он сказал, что влюбился в меня. И до сих пор у меня не получается выкинуть эти слова из головы.

— Отец Шеридана — мой коллега, и я обязан быть там, — обернувшись ко мне, изрекает внезапно Маркус, зажимая по-прежнему сигарету между пальцами.

Я тщательно пытаюсь не опускаться взглядом на его член, но проигрываю сама себе. К сложенным трубочкой губам он подносит сигарету и в очередной раз основательно затягивается.

— Но я тоже хочу пойти.

Ферраро, не сводя с меня глаз, вскидывает высоко брови.

— Алистер предлагает подвезти тебя. Примешь его предложение?

Я фыркаю на вопрос Марка, потому что тот звучит нелепо.

— Конечно, нет! Мы же поедем с тобой вместе.

Вспышки ревности, которые охватывают Маркуса, в некоторой степени пугают. Он тушит бычок сигареты, ввинчивая его в пепельницу. Затем, подойдя к кровати, он забирается на нее и, взяв мое лицо в свои прохладные ладони, проводит большими пальцами по скулам.

— Люблю тебя, — выдыхает Марк, после чего я замираю.

Мне хочется кричать от неописуемого восторга!

— Скажи, — начинает лучший мужчина на всей Земле, — почему я стал так зависим? Ты, — небольшая пауза, — моя зависимость.

Мы так близко, что почти сливаемся в одно целое. Я касаюсь своими губами его полных губ. Мягко раскрываю рот Маркуса языком. Скользя им по вишневым губам, потягиваю и целую их. Ферраро неожиданно отрывается и отстраняется. Не позволяя мне вновь поцеловать себя, он говорит:

— Я должен кое-что рассказать тебе.

Рассеяно и натянуто улыбнувшись, борюсь с нежданно накатившим желанием закрыться от него, почувствовав, как мелкая дрожь пробежала по позвоночнику.

— Ты так напряжен. Я уже волнуюсь.

Он хочет продолжить, но тут звонит его телефон. Громкая рок-музыка разрывает динамик. Маркус, опустив голову, раздраженно вздыхает. Но, встав с постели, все же хватает с пола мобильный и отвечает на вызов.

— Да, Исайя?

Следует затишье, в котором раздается голос друга Марка. На той стороне провода звучит импульсивная речь и взрыв хохота. Ферраро усмехается в ответ, но это скорее происходит вынужденно. Откинувшись на подушки, я наблюдаю за мимикой Маркуса. Не могу не заметить, как те синяки и ссадины, которые он получил при драке с Гвидо Анджелисом, практически исчезли с его лица. Но кровоподтеки и царапины Марка совсем не портят, а наоборот.

Он красивый. Боже, он такой красивый! Рядом с ним я ощущаю себя ещё более заурядной, чем обычно. Почему Маркус полюбил меня? Мне всегда казалось, что мужчины с глянцевых обложек не влюбляются в нищих простачек. Ну, разве что в сериалах.

Ферраро, договорив с Исайей, плюхается на кровать. Мы смотрим друг на друга, когда он подхватывает прядь моих пшеничных волос и накручивает ее на палец.