И тогда ты умрешь - Айрис Джоансен

Бесс невольно взглянула на Кальдака. Он жив! Этого не может быть. Столько крови, и…

Она увидела, что Йел опустился на колени возле тела Кальдака, и снова подняла револьвер.

– Немедленно отойдите от него!

– Бесс, неужели вы так ничего и не поняли? Ведь я вооружен. Я мог застрелить вас в любой момент.

– Вам Эстебан велел не вмешиваться.

– Вы полагаете, что я до такой степени послушен? – Йел оторвал полосу от рубашки Кальдака. – Лучше подойдите сюда и помогите мне. Он жив.

Забыв обо всем, Бесс бросилась к распростертому на полу Кальдаку и опустилась на колени.

– Остановите кровотечение, а я наберу 911, – распорядился Йел.

Бесс зажала ладонью рану.

– Набирайте скорее!

Эстебан мертв, а Кальдак жив. Свершилось чудо, и Бесс ни за что не позволит, чтобы оно свершилось понапрасну. Она не позволит Кальдаку умереть.

* * *

Санитары уложили Кальдака на носилки и отнесли в машину. Прежде чем занять место рядом с ним, Бесс обернулась к Йелу:

– Вы не поедете?

Йел покачал головой.

– Мне надо кое-что здесь сделать, пока не прибыла полиция. Увидимся в больнице.

Что он хочет этим сказать? Может быть, он намерен всего лишь скрыться с места преступления?

А впрочем, Бесс это уже не волновало. Она все равно не могла разгадать мотивы поведения Йела. Совершенно ясно, что он работал на Эстебана, и в то же время он мог застрелить ее и не стал этого делать. Он не убил ее, а потом помог ей спасти Кальдака… Ладно, в конце концов, пусть с ним разбираются люди Рамсея.

Бесс села в машину, и один из санитаров захлопнул дверь.

Кальдак был смертельно бледен и не подавал признаков жизни. Бесс взяла его за руку и пробормотала:

– Не умирай, Кальдак! Держись. Не смей умирать. Не бросай меня.

Внезапно стекла автомобиля зазвенели. Бесс оглянулась и увидела вспышку, озарившую старую ветряную мельницу.

В приемном покое Кальдак открыл глаза и прошептал:

– Эстебан?

– Он мертв. – Бесс крепче сжала его руку. – Не надо разговаривать.

– Ты… в порядке?

Бесс поспешно кивнула и прижала палец к губам. Но потом все-таки не удержалась от вопроса:

– Почему ты сразу не стал стрелять? Зачем тебе было вставать под пули?

– Он держал палец на спусковом крючке, – с усилием выговорил Кальдак. – Если бы я выстрелил… Рефлекторное движение… Он мог попасть в тебя. А ведь у меня был хороший план… Я ждал Эстебана… Какого черта вас с Йелом принесло на мельницу?..

– Я же сказала – не надо разговаривать. Я тебе потом все объясню. Ты что, хочешь умереть, дурачок?

– Нет. Я хочу жить.

Глаза Кальдака закрылись.

– Как он?

Бесс подняла голову. В дверях приемного покоя стоял Йел.

– Опять мы с вами встречаемся в больнице, – произнесла Бесс.

– Так как у него дела?

– Он сейчас в рентгеновском кабинете. Врачи сказали, что он потерял много крови, но пуля не задела жизненно важные органы.

– Вот увидите, он поправится, Бесс. Это железный человек.

– Башка у него железная! У него был пистолет, а он не стал стрелять. На что он рассчитывал? На мою благодарность?

– Наверное, он вообще в тот момент ни о чем не думал. Кстати, а вы разве не благодарны ему?

– Не знаю, Йел. Ничего я не знаю.

– Ладно, зато я вижу, как вы рады, что Кальдак спасен.

О да, этому она была рада. Рада настолько, что все прочее на какое-то время перестало существовать для нее. Однако теперь, когда опасность миновала, Бесс чувствовала, что должна задать Йелу несколько вопросов.

Она запрокинула голову.

– Вы взорвали мельницу, Йел?

– Мельницу, банкноты и Эстебана.

– Зачем?

– Деньги было необходимо уничтожить. Если бы я этого не сделал, ваши власти могли конфисковать их и спрятать где-нибудь – на всякий случай.

– А вы-то сами? Почему вы согласились работать на Эстебана?

– Я не согласился, я сам вышел на него и предложил свою помощь. – Йел опустил голову. – Моя главная цель состояла в том, чтобы обезвредить Хабина. Если помните, Хабин требовал освобождения палестинских террористов. Я решил стать союзником Эстебана, чтобы уничтожить Хабина. – Йел невесело улыбнулся. – Вы не поймете, как я злорадствовал, когда передавал Эстебану взрывчатку, которой он начинил вертолет Хабина!

– Но если вы сотрудничали с Эстебаном, значит, могли остановить Джефферса!

Йел покачал головой.

– Планов Эстебана я не знал. Он никого не посвящал в детали.

– Послушайте, что бы вы решили, если бы вам представился выбор: либо убрать Хабина, либо предотвратить то, что произошло в Колинсвилле?

Йел молчал.

– Неужели вы выбрали бы Хабина? – прошептала Бесс.

– Поймите, я израильтянин и не могу позволить, чтобы такие, как Хабин, ходили по земле. Террористы постоянно угрожают жизни моих соотечественников. Моя первая жена погибла по вине ублюдков, подобных Хабину. – Йел мрачно взглянул на Бесс. – Да, я принес бы в жертву ваш Колинсвилл и еще десяток таких городов ради того, чтобы друзья Хабина остались за решеткой!

Когда-то Кальдак сказал Бесс, что Йел – человек мягкий и ранимый. Не правда. Сейчас перед Бесс стоял безжалостный и холодный убийца.

– Вы шокированы, Бесс? Помните, когда-то я сказал вам, что у каждого человека свои приоритеты? Так вот, для меня Эстебан значил несколько меньше, чем для вас. Задайте себе вопрос: чем бы вы согласились пожертвовать ради уничтожения Эстебана?

Бесс задумалась, затем твердо ответила:

– Я бы не стала приносить в жертву вас.

Йел пожал плечами.

– Я надеялся, что смогу помешать Эстебану убить вас. Но мне нужно было уничтожить отравленные деньги, а я не знал, где они находятся. Только когда Эстебан попросил привезти вас на мельницу, я понял, что они там. Однако это могло оказаться ошибкой, и, чтобы не потерять доверия Эстебана, я обязательно должен был явиться туда с вами. – Щека его конвульсивно дернулась. – Этого не понадобилось бы, если бы Кальдак позвонил мне раньше и сообщил то, что узнал от Джефферса. Кстати, примерно час назад Джефферс был арестован вблизи мельницы. При задержании он вопил что-то про свой договор с Кальдаком.

Джефферс абсолютно не интересовал Бесс.