Колечко с бирюзой - Валентина Мельникова

— Посиди пока здесь, а я разберусь, что случилось.

Дрожа от страха, Наташа прислушивалась к шагам Егора. Наконец, он вернулся с зажженной свечой в руке. Огонек разорвал мрак и разогнал его по углам. Егор поставил свечу в подсвечник, поправил фитиль, чтобы не коптил, и только тогда объяснил:

— Старая яблоня не выдержала бури — сломалась. Ветками она разбила окно в ванной и в твоей спальне. Хорошо, что тебя там не было. — Он задумчиво посмотрел на Наташу. — Придется тебе спать в моей комнате, а я уж как-нибудь на диване устроюсь!

Наташа, стараясь не показать своего разочарования, попросила разрешения взять на время свечу. Но тут саднящая боль в икре заставила ее поднять покрывало — под коленом виднелась небольшая ранка. Она попыталась получше рассмотреть ее, но Егор тоже заметил рану и приказал ей лечь на живот.

— Что ты собираешься делать? — встревожилась Наташа.

— Элементарно обработать и забинтовать рану. Осколочное ранение стеклом, — поставил он диагноз.

— Но я в этом лучше разбираюсь…

— И где же тебя этому научили? На курсах секретарей-машинисток? — заметил Егор язвительно и принялся за дело. Пинцетом из ее косметички он вытащил из ранки кусочек стекла, очистил рану и наложил повязку. Причем сделал все это он настолько мастерски, что она почти ничего не почувствовала.

Наташа поднялась на ноги, но запуталась в покрывале и чуть не упала. Егор инстинктивно подхватил ее, обнял, а потом вдруг поднял на руки.

Наташа прижалась к нему, услышала, как бешено и неровно стучит его сердце. И, крепко обняв его за шею, положила голову на грудь любимого.

Он молча донес свою ношу до спальни и опустил на кровать. Но Наташа не разжала рук, продолжая удерживать его около себя.

— Не уходи, Игорь, — попросила она и еще теснее прижалась к нему. Егор опустился на кровать рядом с ней.

— Наташка, моя Наташка! — едва слышно прошептал Егор и, точно изнывающий от жажды странник, припал к ее губам.

Мурашки пробежали по ее спине, Наташа забыла обо всем. Упоительны и необычны были его ласки, то нежные, то настойчивые, то сдержанные, то откровенно бесстыдные… Егор касался языком, слегка проводил пальцем по самым чувствительным участкам ее тела, и Наташа таяла, как свечной воск. Сильные горячие руки жгли даже через покрывало, которое Егор стянул с ее плеч. Он, словно скульптор, придающий форму глине, принялся гладить ее тело — высокие груди с тугими, набухшими сосками, тонкую талию, мягкие изгибы бедер, плоский прохладный живот…

Наташа не старалась скрывать своего нетерпения. Она касалась его лица, волос, ямки на шее… Потом осмелела настолько, что расстегнула молнию на спортивной куртке и уткнулась лицом в жесткие курчавые волосы на его груди. Пальцы отыскали шрам, его первую боевую рану, из-за которой и произошла их встреча, переросшая в любовь. Она нежно поцеловала узкую и твердую, похожую на серп, полоску.

— Очень больно было? Как бы я хотела позаботиться о тебе в то время!

Егор вздрогнул и погладил ее по голове.

— Спасибо, позаботились в свое время! На всю жизнь запомнил! — И столько неподдельной горечи было в его голосе, что Наташа пожалела, что затеяла этот разговор. Но похоже, он тоже не был склонен вдаваться в подробности, потому что тут же добавил: — Но это к делу не относится. Дела давно минувших дней, преданья старины глубокой…

Наташа благодарно прильнула к Егору, душа ее ликовала: ничегошеньки он не забыл и все-все помнит… Она вдохнула запах мужского тела, все такого же сильного и красивого, каким она знала и помнила его все пятнадцать лет.

— Наташка, родная, — он почти простонал ее имя, — ты совсем свела меня с ума!

— Я слишком долго этого ждала! — призналась Наташа и посмотрела на любимого сквозь полуопущенные ресницы. Дыхание его стало хриплым и прерывистым, словно от утомительного подъема в гору.

— Ты не боишься, что будешь потом жалеть о случившемся? — Егор попытался освободиться от ее объятий, хотел достать с тумбочки сигарету. Но ему это не удалось: Наташа не отпускала его.

В полумраке, царившем в комнате, она различала контуры его тела, все еще стройного, без капельки жира, подтянутого и мускулистого. Егор смотрел на нее так, будто собирался умереть через минуту.

— Слушай, — он говорил с трудом, словно сильнейший спазм сжал его горло, — Наташа, дай слово, что не будешь претендовать на дальнейшее продолжение наших отношений. Я страшно тебя хочу, но не более. У тебя есть возможность отступить, потому что я никогда не смогу стать для тебя кем-то иным, кроме любовника. Да и то на короткий срок. Я не хочу вновь пережить то, что уже единожды пережил. Так что решай сама! Если ты сейчас прогонишь меня, я не обижусь, так мне будет легче забыть тебя. Не отпустишь — буду любить, ручаюсь, как никто тебя до этого не любил!

Буря стихла, и в доме воцарилась тишина. Ее нарушало лишь тиканье будильника, прерывистое от возбуждения мужское дыхание и бешеный стук двух сердец.

— Егор, мне все равно, что будет потом, но в эту ночь я хочу остаться с тобой!

Он быстро освободился от костюма и опустился на кровать. В следующее мгновение мужская рука скользнула по ее животу и осторожно раздвинула ноги. Горячие пальцы на секунду задержались у входа, проникли вовнутрь, и она, охнув, обхватила его за плечи руками, обвила поясницу ногами. И Егор не выдержал, пробежался языком по точеной женской шее, достиг ждущих поцелуя губ и резким толчком вошел в нее…

Они полностью отдались захлестнувшим их чувствам. Легкие вскрики, стоны, прерывистый шепот… Наташа извивалась в руках Егора, а он словно пытался вобрать ее в себя, всю без остатка. Необузданно, яростно целовал изгиб ее шеи, набухшие груди, изящные плечи, чувствуя, как с неимоверной силой растет в нем сладостное напряжение… Тела их содрогались от крайней степени возбуждения и страсти.

Егор окончательно потерял контроль над собой. Давно он так остро, бурно и волнующе не ощущал женщину. Его не покидало чувство, что он знает Наташу всю свою жизнь — и этот одуряющий аромат ее тела, и завораживающую глубину глаз, и неповторимый вкус губ, с готовностью откликающихся на его поцелуи. Его ладоням известны очертания этого стройного тела и так знакомы контуры ее фигуры… Неужели он окончательно поддался женским чарам и безвозвратно потерял рассудок?

Движения его все убыстрялись, толчки становились все сильнее и сильнее. Откинув голову назад, Егор подхватил Наташу под колени и увеличил и без того бешеный темп… И тут выкрикнув ее имя, он на мгновение замер, и с последним его мощным толчком волна блаженства накрыла их с головой. Они оба вскрикнули, содрогаясь в объятиях друг друга, и Егор вновь припал к губам Наташи, благодаря за минуты счастья, которые подарила им судьба. Обессилев, Егор лежал рядом с Наташей, а она обнимала любимого, слушала, как выравнивается его дыхание, успокаивается ритм сердца… Не зря она мечтала об этом несносном Игоре-Егоре Карташове. Он был и навсегда останется для нее единственным любимым мужчиной на свете. И пусть сейчас он не хочет продолжения их отношений. Но впереди у нее остается еще больше недели, и она сделает все, чтобы как можно реже выпускать его из своей постели. Этот безмозглый и точно ослепший ее возлюбленный должен понять, что жить без нее он не сможет. И когда он признается в этом, она сумеет рассказать ему всю правду.