Комсомолец. Осназовец. Коммандос - Владимир Поселягин

Рано утром мне надо быть на постое. Пропажа коня не отменяла просьбу врачей обеспечить вывоз раненых с поездов в больницу. Так что требуется утром вернуться, причем еще и запрячь Машку и проверить ее на ходу. Узнать, что мне подсунули цыгане. Всю ночь я дремал вполглаза, сидя в люльке, ожидая, что цыгане могут выслать за мной одного или двух убийц. Так и не дождался, а когда утром на рассвете ехал по дороге к городу, то обнаружил, что табора уже не было, только дымился непотушенный костер. Барон оказался куда умнее, чем я думал, и смог задавить в себе жажду мести.

– Откуда это? – большими глазами встретили мое появление сестренки и часть домочадцев хозяйки. Самой ее не было, рано утром она ушла на соседнюю улицу. Там забивали свинью. Как оказалось, Марья Авдотьевна еще вчера заказала там ляжку. Или окорок, я не совсем понял.

– От цыган, – вздохнув, ответил я. Смысла скрывать не было, все равно узнают. – Они Красавца угнали и ноги ему поломали. Вот барон отдарился, чтобы я заявления в милицию не писал.

– Красавца жалко, – всхлипнула Ольга.

Все это я говорил больше для Анны, мои сестры и так все поняли. Анна, кстати, кивнула, принимая эту версию, правда очень недоверчиво.

Мотоцикл остался тарахтеть на улице, его сразу же облепила малышня, одна девчушка вскрикнула, обжегшись о глушитель, но Анна быстро навела там порядок, поснимав их с сидений и люльки. Так вот, пока мотоцикл тарахтел, я отвязал коней и повел их во двор. Потом вернулся и загнал мотоцикл через открытые ворота, приткнув в углу, где заглушил. Пока не до него, потом уберу в амбар, там сейчас повозка все свободное пространство перегородила.

Огонька завел в стойло, где ранее стоял Красавец, и, обиходив его, поставив ведро со свежей водой, стал запрягать Машку в повозку. Как раз удобный момент – и хозяйке помогу, подвезу с грузом, и кобылу на ходу проверю.

Одет я был в выходную одежду: черные брюки и светлую рубашку. Для работ у меня была другая одежда, крестьянская. Пока девчата суетились по хозяйству, я сходил к мотоциклу и, достав сидор с оружием и комбинезоном из грузового отсека люльки, отнес все в кладовку, где оружие вернул на место в тайник – на случай обыска. Мало ли.

Пришлось постараться, большую часть кладовки занимали мешки с крупами и ящики с консервами, причем разными, но больше всего было крабовых. Их было много, и продавали их по небольшой цене. Уже того, что было накуплено, хватит нам троим года на три-четыре беспроблемной жизни. То есть голод нам не грозил. Оставалось только как-то незаметно все это вывезти, наверно, поступлю так же, как и ввозил. Под сеном в повозке. Хотя часть, наверное, оставлю, отдам хозяйке. У нее детей на иждивении много, ей тоже надо. Хотя я ей недавно шепнул, так что она большую часть зарплаты тоже начала тратить на закупку круп.

Через десять минут, подогнав упряжь Красавца под Машку, я выкатил на улицу и, поздоровавшись с хозяйкой соседнего дома, закрыл ворота и только после этого поехал к тому дому, где кололи свинью.

Как оказалось, успел я вовремя, мясо как раз взвешивали и отпускали заказчикам. Этого кроме моей хозяйки дожидалось порядка десятка человек. Выяснилось, что кололи не одну свинью, трех сразу.

– Вовремя ты подъехал, Женя, – сказала выходившая через распахнутые ворота на улицу Марья Авдотьевна, неся в руках окорок. Подскочив, я принял его у нее и положил в повозку. – Подождем немного, сейчас Тамара, соседка, выйдет, и Авдотья, что рядом с Петровичем живет. Подвезем их.

– Хорошо, это не проблема, – кивнул я.

С интересом посмотрев, как я обихаживаю молодую кобылку, Марья Авдотьевна спросила:

– Продал все-таки Красавца?

– Нет, – отрицательно покачал я головой. – Цыгане его украли, случайно ногу сломали, пришлось забить на мясо. Я нашел их, вот они и выдали мне замену с извинениями. Пришлось расписку им написать, что претензий не имею.

– Лошадь, конечно, красивая, но Красавец, как мне кажется, посильнее был.

– Это тоже не слабая, пока ехал сюда, проверил ее. В упряжке хорошо ходит, обученная. К тому же я не одну кобылку с них стребовал. Еще кое-что удалось вытребовать.

– Что именно? – поинтересовалась хозяйка, устраиваясь на скамейке.

– Да дома увидите. Они очень сильно извинялись.

– Странно, стоят рядом. Они же обычно где стоят не воруют.

– Так они и не воруют. Мальчишка конем соблазнился, вот и хотел показать, что он уже взрослый. Сын барона оказался.

– А, ну, это может быть, – удовлетворенно кивнула Марья Авдотьевна.

В это время со двора вышли еще три женщины, общаясь на ходу. Одна сразу попрощалась и, неся в руках грудок, пошла вверх по улице, остальные загрузились ко мне, пришлось откидывать задний борт, чтобы они сели. И мы поехали на нашу улицу.

– Посыльного из больницы еще не было? – спросила сидевшая рядом Марья Авдотьевна.

– Пока не было. Если придет в мое отсутствие, девчата узнают, на какой вокзал ехать, и потом мне сообщат.

– Понятно.

Мы сперва развезли пассажирок по домам, после чего подкатили к нашему. Там Марья Авдотьевна прошла через дверь во двор и замерла, удивленно разглядывая железного трехколесного коня, что стоял в углу. Пройдя за ней следом, я убрал перекладину и распахнул ворота, заводя под уздцы Машку во двор.

– Это их извинения? – озадаченно спросила пришедшая в себя хозяйка.

– Они очень сильно извинялись за то, что натворил сын барона, – поморщившись, ответил я, уже жалея, что выбил из барона такие извинения. Мотоциклы простые граждане, конечно, имели и, надо сказать, в немалых количествах – вон, по улице они часто тарахтят. Но след! Мне не хотелось привлекать такого острого внимания. К тому же на мотоциклах в основном ездят те, кто может достать бензин, имея к нему доступ. Сейчас с этим появились некоторые проблемы. У меня есть две двадцатилитровых канистры с бензином, я возил их с того момента, как залил в Луцке, но за все время они мне ни разу не пригодились. Да еще полбака было в самом мотоцикле. Вот и все. С лошадью в военное время куда проще. Я слышал, что в Москве есть колонки специально для мотоциклов, но не думаю, что они в военное время бензин все еще отпускают. Нужно разузнать об этом точнее.

– Похоже, он серьезно был виноват, – покачала головой хозяйка и направилась в дом.

Отведя повозку чуть в сторону, я немного ослабил ремни и, бросив перед кобылкой сена, пошел за ведром воды. Распрягать ее пока не буду, так постоит, скоро должен быть посыльный. Обиходив лошадь, я проверил, как Огонек в стойле, и направился к мотоциклу. Надо загнать его в амбар, чтобы глаза не мозолил.

На бензобаке сидел один из малышей, Валерка, если память мне не изменяет, и, держась за руль, жужжал, представляя, что едет на нем. С сиденья ему длина рук не позволяла дотягиваться до руля.

Подхватив его под мышки, посадил в люльку и, проведя необходимые процедуры, с первого же удара по заводному рычагу запустил еще теплый мотор. Загнав технику в амбар в самый дальний угол, я его там развернул и, оставив довольного поездкой малыша ползать по мотоциклу, вышел наружу. Хозяйка звала меня завтракать.