Империя Дикого леса - Колин Мэлой

Обо всем этом он повествовал, пока путники шли сквозь ночную тьму в сторону Южного леса. Их задача казалась понятной, пусть и чреватой некоторыми трудностями: нужно было освободить разбойников, спасти Эсбена Клампетта и, если повезет, вызволить Прю из заточения на Скале. Любопытная это была компания: во главе — мальчик в расшитом мундире и говорящая крыса, рядом с ним — две сестры в одинаковых черных водолазках. Прямо за ними шел слепой Кароль Грод, которого вела под руку Марта Сонг в защитных очках. В центре группы брел их пленник с мрачно опущенной головой, а Нико и остальные трое Неусыновляемых не сводили с него настороженных взглядов на случай, если тот попытается скрыться, юркнув в окружающие дебри.

Установить ловушки было еще сложнее, объяснял Кертис, и он не брался за это, пока не заметил, что все более и более ловко приспосабливает под свои нужды найденные в лесу материалы. Он рассчитывал, что ему в сети попадется обед или какой-нибудь незваный гость, но ни за что в жизни не подумал бы, что однажды поймает собственных сестер.

— Но зачем? — озвучила Элси вопрос, мучавший ее все это время. — Зачем ты все это делал?

— Я дал клятву, Элс, — ответил ее брат. — Разбойничью клятву. Поклялся защищать общину. Мне показалось, что только это теперь и остается.

Все было вот как: он вернулся в лес, прокравшись через Портленд глухой ночью. Прю он оставил разбираться с ее делами самостоятельно, раз и навсегда решив, что его долг — быть там, где разбойники. Он видел, что стало с лагерем в тот день, когда Дарла и ее сообщники-кицунэ напали на них с Прю, вынудив броситься на дно Большого оврага, и жаждал выяснить, куда исчезли разбойники.

— Ты прошел через Портленд? — перебила Рэйчел. — Ты был там?

— Да, — ответил ее брат немного сконфуженно. — Я прошел мимо нашего дома. Там никого не было. Я подумал, что вы в отпуск уехали или еще куда-нибудь.

— Ты прошел мимо дома, — ровным тоном повторила Рэйчел.

— Ага. — Мальчик, казалось, подозревал, что за этим последует.

— Ну, короче, мы уехали не в отпуск. На самом деле нас поселили в ужасный сиротский приют, который оказался фабрикой, а мама с папой поехали тебя искать в Турции, в России и еще фиг знает где, — понесло Рэйчел.

— Да хватит тебе, Рэйч, — упрекнула ее Элси. — Мы это уже проехали.

Рэйчел что-то недовольно пробормотала в ответ, а Кертис, благодарный младшей сестре за защиту, продолжил рассказ.

Потом он прошел тем же путем, которым следовал за Прю, когда впервые попал сюда — в место, до того известное ему как Непроходимая чаща, где его жизнь так круто изменилась. Он пересек железнодорожный мост, — к счастью, в этот раз не наткнувшись на идущий в южную сторону поезд, — миновал широкий внешний пояс и очень скоро снова оказался в Диком лесу.

— Это то место, где мы сейчас, — пояснил он, обводя рукой темную стену деревьев вокруг, освещенную сейчас лишь огнем факела. — Необитаемая, дикая часть леса. Многое из того, что тут творится, до сих пор покрыто тайной. Даже самые старые разбойники иногда рассказывают легенды о привидениях и духах, которые живут в этих местах.

Каждый раз, когда он заговаривал о своих друзьях-разбойниках, о своих погибших товарищах, его голос теплел. Эти одинокие поиски совершенно завладели мыслями двоих путешественников: Кертиса и Септимуса. Крыс целые дни лазал по верхним ветвям деревьев, выискивая со своего высокого наблюдательного пункта хоть какой-нибудь знак присутствия разбойников, а Кертис в это время продирался сквозь усеянный папоротником подлесок. Они предположили, что те, кто пережил нападение на лагерь, должны были сбежать и выстроить новое убежище. Разбойники славились своей скрытностью и умением маскировать любые следы присутствия, так что Кертис с Септимусом не удивлялись, что отыскать выживших нелегко.

Шли дни. Проходили недели. Никаких зацепок не появлялось. Они перебивались скудной пищей, какую удавалось добыть в лесу, и укрывались на ночь под грубыми навесами, которые с трудом устраивали измученными руками. Разговаривали мало; просыпались рано и разделялись, прочесывая лес вокруг с навязчивой тщательностью; выдвигались дальше, лишь убедившись, что ни один разбойник не оставил поблизости своих следов.

Но дни наслаивались один на другой, и наконец им стало ясно, что диколесских разбойников действительно больше нет. Они вымерли. Как-то погожим вечером, сидя у походного костра, Кертис и Септимус порешили возродить общину заново. Кертису казалось, что в случае подобного истребления разбойников клятва требует от выживших продолжать общее дело. Последняя строка клятвы наказывала жить и умереть вместе с разбойничьим племенем, и Кертис намеревался исполнить все в точности. Не было никаких причин распускать шайку, даже если число ее членов сократилось до двух. Теперь диколесскими разбойниками были они двое — он и Септимус, первые и последние. Только они могли сохранить разбойничий кодекс и законы.

Поскольку Брендан пропал и был, вероятно, мертв, Кертис, полагая, что король бы это одобрил, сам провел обряд посвящения для Септимуса, который до того не приносил клятвы. Крыс несколько подозрительно отнесся к кровопускательной части ритуала, но в остальном, казалось, принял свой новый статус с мужественной решимостью.

А потом? Кертис оставил память о своих названых братьях и сестрах в прошлом. Было в этом что-то такое, отчего ему стало легче переносить сложившееся положение. У него перед глазами больше не стоял знак вопроса, следуя за ним повсюду, будто облачко с мыслями над головой героя комикса. Он постарался забыть разбойников — прежних диколесских разбойников. И подготовился к своей новой роли — роли одного из двоих единственных уцелевших членов давно погибшего племени.

Они построили высоко в кронах деревьев новое убежище с деревянными дорожками, которые соединяли платформы, установленные на самых верхних ветвях старейших кедров. И однажды Септимусу пришла в голову гениальная идея сделать манекены разбойников, чтобы охранять границы их убежища. Чтобы любой путник, забредший в эти леса, увидел их силуэты и поспешил убраться, зная, кому принадлежит здешняя земля, и что диколесские разбойники сильны как никогда.

Они даже устроили несколько нападений на Длинной дороге, что было делом нелегким, учитывая их количество и тот факт, что у них не было лошадей. Несколько повозок пронеслось мимо, не испугавшись преграды на пути, но в конце концов одну им удалось остановить. Их первой жертвой стал южнолесский торговец, возвращавшийся с удачного рыночного дня на севере. Сгущалась тьма, и кучер, к счастью, перепугался при виде странных призрачных силуэтов, стоявших так близко к дороге. Когда Кертис и Септимус появились из лесной чащи, кучер предположил, что на него, как обычно, напал большой отряд.

— Берите все, что вам нужно, — сказал он дрожащим голосом. — Только не убивайте!

Но вообще-то, по правде говоря, сундук с золотыми дублонами, от которого они избавили купца, не особенно развеял меланхолию Кертиса. Он понял, что единственной причиной этого ограбления для него была необходимость поддерживать легенду. Нельзя было позволить, чтоб поползли слухи, будто тому, кто решится ехать через самую негостеприимную часть леса, больше нечего бояться диколесских разбойников.