Империя Дикого леса - Колин Мэлой

По ощущениям, глаза Прю словно покрылись соляной корочкой, и пришлось довольно долго тереть их осторожными движениями, чтобы зрение прояснилось. Обновленным взглядом она окинула свое временное пристанище. Замок выглядел точно так, как можно ожидать от здания, построенного на вершине негостеприимной скалы посреди океана: маленький и квадратный. Если бы вся крыша давным-давно не обвалилась, они были бы полностью лишены естественного освещения. В дальнем углу находилась сломанная лестница, которая поднималась вверх на несколько извилистых пролетов и заканчивалась такими же раскрошенными обломками.

Вдруг всего в нескольких дюймах от ее пальцев с громким стуком упал камень. Она отдернула руку и мрачно посмотрела на Шеймаса, который стоял в центре двора и искал новый снаряд.

— Эй! — крикнула она. — Поосторожнее!

— Ой, — ответил разбойник. — Прости.

Он нашел еще один камень и начал выбирать следующую жертву среди чаек, которые, казалось, заметили охотника. Они рассеялись и, дико вереща, летали близко, но вне досягаемости.

На мгновение приуныв, Шеймас упер руки в боки и посмотрел на Прю.

— Не вешай нос, мала́я, — сказал он. — Мы отсюда выберемся.

— Как?

— Время. Терпение. Разбойничье чутье.

— Разбойничье чутье? Чем это нам поможет?

— Смекалка. И все такое. Это первейшее дело. Я-то сам бывал в передрягах и похуже.

Прю посмотрела на Шеймаса снизу вверх, недоверчиво щурясь, и спросила:

— Похуже? Например?

— Три дня провел на дереве, под которым сидел голодный медведь.

— Не сравнить.

Шеймас на секунду задумался, а потом сказал:

— Как-то раз поймал меня горный король, когда я пытался стащить его скипетр — вообще-то, я это на спор делал. Брендан сказал, мол, не смогу, ну, а настоящий разбойник, знаешь ли, никогда от пари не откажется. Скипетр я все же стянул, так что вот так вот.

— И чем это хуже?

— Пока суд да дело, влюбился в его дочку. Пытался захватить ее с собой. Не прокатило. Уж больно много вышло лишнего веса. Поймали, да и подвесили на неделю за ноги — за большие пальцы — в пещере, набитой ядовитыми пауками. Отсюда и прозвище мое — Длиннопалый Шеймас.

— Я и не знала, что вас так называют.

— В разговоре нечасто всплывает. Больная тема. Но ведь выбрался ж я из той переделки.

— А что случилось с принцессой?

Шеймас почесал бороду и ответил:

— Забавно, что ты спросила. После того как я смотался, она в конце концов сбежала от отца — жуткий он деспот, этот горный король — и нашла меня в лагере. Хорошая женщина. Мы поженились. Да только разбойничья жизнь ей не пришлась по душе, так она вернулась в отцовские владения, в пещеры под Кафедральными горами, и вместе с крысиной армией свергла горного короля. Отличная вышла история. Бывает, скучаю по ней. Иногда письма пишет. Борщ она варила знатный, не поспоришь.

— Воодушевляет, — сказала Прю скептически. — А жестокая религиозная секта вас никогда на необитаемой скале посреди океана не бросала? Если да, то как вам помогло сбежать разбойничье чутье?

Услышав издевку в ее голосе, Шеймас покачал головой:

— Слушай, мала́я. Пусть ты какой-нибудь апостол, избранный Древом Совета, и наполовину Внешняя, и умеешь с растениями говорить, но до разбойника тебе еще учиться и учиться. Тут вся суть в том, чтобы оставаться гибким, открываться любой возможности. И все такое.

— Я открываюсь, — сказала Прю. — Глядите, открываюсь, — она протянула разбойнику ладони.

— Нет. Сдается мне, что нет. Сдается мне, ты, наоборот, закрыта наглухо, родная моя. Время сейчас — наш союзник. Это единственный ресурс, которого у нас очень много. Ну-ка, используем это время с умом. Перво-наперво можем составить список проблем. Организованность — лучший друг разбойника.

— Это разбойничья поговорка такая?

— Если и нет, то должна бы стать. Давай-ка, скептик мой, Фома неверующий, пройдемся по списку. Первое: наши разбойники оказались в плену и, скорее всего, с промытыми мозгами.

— Заражены грибком-паразитом, — добавила Прю.

Шеймас скривился при воспоминании и потер нос.

— Правильно, — сказал он. — Вступили в религиозную секту сомнительного толка. Верно?

— Верно, — повторила Прю, старательно изображая разбойничий голос.

— Молодцом. Во-вторых, кой-кому из нашей команды было, скажем так, предчувствие возможного возрождения и возвращения вдовствующей губернаторши, которую в последний раз видели, когда ею закусывал оживший плющ. Верно?

— Так точно, капитан, — отозвалась Прю, войдя во вкус.

— Это по-пиратски. Между разбойниками и пиратами, чтоб ты знала, существует очень тонкая грань. Уж будь добра, прояви уважение.

— Извините, — смутилась она. А потом добавила: — Верно.

Разбойник продолжил:

— Что ж, это две довольно жуткие неприятности. Прежде чем мы начнем думать, как с ними разобраться, хочешь еще что-нибудь добавить?

— Вы забыли «мы оказались на скале посреди океана».

— Точно, и это тоже. Я подумал, это, ну, само собой разумеется.

— Ладно.

— Ладно?

— Ладно.

Разбойник пригладил бороду, затем задумчиво перебросил камень из правой руки в левую и обратно.

— Так. В общем, настоящий разбойник трезво оценивает препятствия на своем пути и рассматривает их как мелочи, которыми они на самом деле и являются — в мировых масштабах, — Прю хотела было прервать его и поспорить насчет слова «мелочи», но Шеймас лишь отмахнулся от нее. — Не отвлекайся. Представь себе на минутку размеры Вселенной, — он посмотрел на девочку, чтобы убедиться, что она и правда пытается это вообразить. — Представь неисчислимые расстояния, таинственные неизведанные огни, мерцающие в небе. Зоркие глаза богов? Возможно. Песчинки, заброшенные на небо великим Небесным крабом? Есть такие, которые верят и в это.

Прю снова потянуло перебить Шеймаса и объяснить ему вещи, видимо, неизвестные нескольким поколениям живущих в лесу разбойников: что эти сияющие огни на самом деле — солнца, которые пылают в собственных удаленных галактиках. Но она решила, что не время обрушивать на него все это сейчас, когда он так раскочегарился.

— Продолжайте, — попросила она.

— Теперь вставай. Подойди сюда, вот на эти плиты.

Прю сделала, как просил разбойник — поднялась из сидячего положения, оттолкнувшись от разрушенной стены, и присоединилась к нему в центре двора.

— Самое главное — уметь смотреть на вещи в перспективе. Представь, что ты — такой вот небожитель, для которого существование всех без исключения людей и зверей значит не больше, чем волосок у него на руке. Небожитель, для которого время и его течение таковы, что миллион лет проходит в мгновение ока. А теперь давай еще раз мысленно взглянем на эти несколько мелочей, которые с нами случились, с точки зрения такого существа. И подумаем, что для него значим мы и наши невзгоды. Эти плиты, эти кости. Сами наши тела. Стаи птиц в небе… Какими крошечными они, должно быть, кажутся! Какими бесконечно ничтожными!