Контракт на невинность - Анна Шварц

Сердце громко бухает в груди. Я сдираю одним движением файл, чтобы его пролистать. Да, я была права. Камиль сваливал лечиться в США. Я читаю адрес медицинского центра, снова взгляд падает на космические суммы…

Потом я сажусь у окна, прямо на пол. Подперев спиной стену, медленно провожу взглядом по буквам и строчкам, откладывая в сторону один лист за другим. Один за другим… Время, похоже, замирает и даже пылинки как-то медленнее летают в лучах солнца, которые падают из окна. Только шорох бумаги нарушает полную тишину.

— Ну ты и говнюк, Камиль… — тихо произношу я в пустоту, — ты просто полная скотина.

В этот момент я ненавидела его еще сильнее, чем когда узнала новость о своей беременности.

Потому что если о бесплодии он солгал случайно, не зная, видимо, об истинном состоянии своего организма…

…то о том, что он лечился от рака легких — он мне не сказал уже осознанно.

Мои надежды рушатся, как гребаный карточный домик, собранный абсолютно криворуким человеком.

Какое-то время назад Камилю удалось вылечиться до ремиссии, но последнее заключение, которое осталось у меня в руках — уже из клиники в нашей стране, выданное чуть меньше года назад… и оно говорило мне о том, что рак к Камилю вернулся.

Ненавижу.

За что?

Черт тебя побери.

Что ты мне придумал бы в самом конце? Какое оправдание, как бы обьяснился? Просто порвал бы со мной, ничего не сообщив и исчезнув? Этого я достойна? Вот значит, какую роль я выполняю — последнее развлечение перед смертью?

К сожалению, мои надежды на светлое будущее с Камилем были обречены с самого начала. У нас ничего не могло бы получиться ни при каких обстоятельствах.

С первого же дня нашей встречи.

“Хватит лить слезы. Всё. Прекрати сейчас же” — говорю себе.

Несмотря на то, что Камиля я начинаю тихо ненавидеть из-за его поступка, я понимаю, что следует взять себя в руки. Я не могу исправить слезами ровным счетом ни-че-го, легче мне не станет, а ребенку внутри себя я еще как навредить могу. Поэтому, вытерев с лица слезы и пошмыгав носом, я собираю аккуратно документы снова в стопку и прячу их в файл, снова вернув на место. Вместе со своими результатами УЗИ.

Камиль все равно узнает сегодня обо всем.

Охрана скажет, что видела глупую и наглую Еву в его комнате. Меня ждут сегодня неудобные вопросы, и на них я подготовила неудобные ответы. “Зачем ты это сделала, Ева?”. “Потому что в моей жизни появились новые переменные, и мне необходимо было знать, как жить с этим дальше”.

“Зачем”, “зачем”… Черт, Камиль, а зачем ты утаил это?

Я задвигаю дверь шкафа и усмехаюсь. Он ведь намекал мне на такой исход. Не раз и не два. “Наш брак не продлится долго”. “Как жена, получишь в наследство все, что мне принадлежит”. Что-то в этом роде он мне говорил… но тогда я даже не подозревала, что он имеет в виду.

Когда я выхожу из комнаты, от дрянных мыслей меня отвлекает звонок телефона. Я поднимаю трубку, увидев, что это моя сестра.

— Да?

— Привет, Ев, — она начинает разговор печальным тоном… впрочем, она делает это с того самого дня, как я ушла из дома и поссорилась с отцом, — тебе тут передали письмо.

— Какое?

— Мне вскрыть его и прочитать? Какой-то парень на улице отдал. Оно без подписей.

Что же это может быть? Я задумчиво издаю “м-м” в ответ, честно говоря, не желая сейчас получать еще какие-нибудь новости. Мне хватило новостей сегодня. Серьезно.

— Я подъеду к тебе, как смогу, Ляль. Отдашь письмо. Не открывай пока.

— Я уже открыла, — смущенно откашливается сестра, — прости…я думала, что ты скажешь…

— Боже, Ляля, — обрываю я ее устало, — ты же в курсе, что это некрасиво? Ладно, что там?

— С тобой хочет встречу… Хазар, — она запинается, — просто через конверт просвечивало его имя и мне стало интересно. Так бы я ни за что не открыла.

Ну конечно, конечно. Ради Хазара-то можно и нос в дела сестры засунуть. Бессовестная.

Вот только его сейчас не хватало. Зачем ему встреча со мной? И где же он ее хочет провести, в тюрьме? Я не горю желанием идти туда, мне заранее не нравится антураж нашего потенциального разговора. С другой стороны, вдруг он хочет сообщить мне что-то важное? Только поэтому я могу попробовать прийти на встречу и послушать, что он хочет сказать.

Черт, в конце концов, Хазар заботился обо мне. Сделал достаточно хорошего за время нашего знакомства. Своеобразно, конечно, он это делал, но это стоит того, чтобы я подняла свою задницу и произнесла ему хотя бы слова благодарности.

— Спасибо. Сфоткай мне письмо и скинь в мессенджер, — произношу я, — и, пожалуйста, больше не суй свой нос куда не следует. Это неприятно. Пока, Ляль.

— Ты не хочешь поболтать…?

— Потом. Пожалуйста. Ладно? — выдыхаю я и сбрасываю вызов.

Прости, Ляля, но, во-первых, ты меня расстроила, во-вторых, у меня проблемы. Вечер томным не будет. Чую это с каждой секундой, которые неумолимо отсчитывают часы.

***

Кажется, в гостиной я провела около пары часов, сидя на кресле и бездумно глядя в окно. Камиль так и не вернулся домой за это время. Я же больше не могла ждать, когда же его умирающее величество приедет с вопросом “Зачем?”, и мы поговорим с ним по душам. Черт, да я рожу за время ожидания. Раньше срока.

— Отвезите меня к Камилю, — прошу я Валерия, когда выхожу во двор, не вытерпев. Мужчина удивленно приподнимает брови и, судя по выражению на его лице, собирается от меня отмазаться, поэтому я действую на опережение, — я знаю, что вы в курсе, где он. У меня вопрос жизни и смерти.

— Я предупрежу тогда его.

Я киваю, хотя, я могла бы сама позвонить Камилю и сказать, что он мне нужен. Но, боюсь, мои нервы сдадут и я сорвусь на крик и выяснение отношений по телефону.

Мужчина уходит в домик охраны и возвращается только спустя несколько минут. Жестом приглашает в машину, открыв мне дверь.

— Камиль сейчас в центре. Садитесь, довезу вас.

В жизни есть странные моменты. Например, как бы там не было тебе ужасно, после долгих и беспросветных терзаний наступает момент блаженной тишины, когда ты вопреки всему успокаиваешься и находишь в себе желание жить дальше. Собираешься и мобилизируешь в себе все силы. Прогоняешь это чертово уныние.

Глядя в окно на тонущий в сумерках город, именно этим я и занималась. Меня успокаивало метльтешение города за окном.

Валерий высаживает меня на оживленной улице, залитой светом от вывесок и фонарей. Меня окружают куча машин, кафешек и магазинов, и я теряюсь поначалу, пытаясь отыскать взглядом Мерседес Камиля. Мне, как бы, даже не сказали, где сам Камиль, а я забыла совсем спросить. Я уже было лезу за телефоном, чтобы сделать звонок, как вижу неожиданно Камиля на другой стороне улицы. Он стоит у дверей, над которыми нет вывески — черт знает, что там внутри, и расслабленно затягивается сигаретой.