Русский Рэмбо для бизнес-леди - Александр Звягинцев

– Бред!..

– Ой, не скажи!.. За показания Хабибуллы она в прошлый свой приезд выплатила ему сполна твой долг.

– Ты уверен? – с изумлением вскинулся Коробов.

– Сама мне сообщила об этом, – потупился Костров и через паузу, стараясь не смотреть на него, осторожно добавил:

– Но это, так сказать, не самая ее большая блажь.

– А самая большая?

– Страшно даже говорить тебе… Словом, Ольга собиралась явиться на Лубянку с повинной и сдать Инквизитору всех причастных к поставкам оружия на Кавказ.

– Сдать отца родного, лучше ты ничего не придумал?! – вырвалось у побагровевшего Коробова.

– Все бы ничего, – горестно развел ручками Костров. – Но сам знаешь, какая у нее в Москве жизнь развеселая была: презентации-хренации, казино и рестораны с ночными бардаками. А заведения эти кто в Москве посещает? В основном бандиты и сексоты.

Примет Ольга Викторовна лишнего за воротник, и ну публично каяться, орать, кто из чиновников высших сфер сколько долларов на оружии заработал, в какой банк положил… А кому это понравится?.. По-видимому, кто-то из них и наказал Ольгу за длинный язык.

– Оберечь должен был ее! – грохнул Коробов кулаком по журнальному столику и схватил Кострова за плечо:

– Почему я должен верить, что не ты ее, плешивый?.. Интерес-то у тебя был не меньший, чем у них…

– Говорю же тебе, Инквизитор мне в затылок дышал, – поднял на него глаза Костров. – Интерес был, но не я ее… Не мог я без твоего приказа.

– Какая наглость! – вскинулся Коробов. – Хочешь сказать, я мог приказать тебе убить родную дочь?

– Я хочу сказать, что не я убил твою родную дочь, – затряс вислыми щечками Костров. – Сыном своим Тотошей клянусь – не я ее. Коробов.

– Недоноском своим отмороженным клянешься! – скривился тот, как от зубной боли. – Отлично задумано. Фармазон, – схватив Кострова за грудки, прошипел он. – Разыгрываешь святую невинность, а сам раз-раз и в дамки!.. Сорок "лимонов" со старого друга Коробова, как с куста, снять и шасть на Багамы!..

– Господи, какие сорок "лимонов"? – вытаращился Костров. – Я неделю в самолетах, не спал, а ты мне какие-то сорок "лимонов" втираешь…

– Выспишься на том свете…

На журнальном столике раздалась трель спутникового телефона. Коробов нетерпеливо приложил трубку к уху:

– Ты, Романов?.. Обнаружили логово ублюдка?..

Нет… Грузина нашел?.. Тоже нет… Мышей не ловишь, Романов!.. А связаться с недоноском можешь?..

Дай ему мой номер… Пусть поговорит со своим папашей в последний раз… Сидит вон в моем кресле, как мешок с говном… Связывайся, я жду…

От догадки, что с сыном произошло что-то ужасное, непоправимое, стены поплыли и закачались перед глазами Кострова, и до него даже не дошел смысл вопроса Коробова о грузине.

Когда Коробов положил трубку, он воскликнул:

– Бога ради, Виктор, что произошло с моим мальчиком?..

– Ты у меня спрашиваешь?..

– У тебя ведь тоже сын… Скажи, не мучь меня…

"Похоже, Фармазон не в курсе, – мелькнуло у Коробова. – И Ольгу сомнительно, что он. То, что она болтала по пьяни на тусовках лишнее, мужики из "Феникса" не раз мне доносили… И водителя его Романов найти не может… Скорее всего тот грузин на Лубянке под диктовку Инквизитора новые "чистосердечные признания" пишет…"

– Сейчас твой недоносок сам тебе объяснит, что с ним, – несколько смягчившись от таких выводов, показал он Кострову на телефон.

От мокрой одежды и нервного напряжения Кострова стала бить крупная дрожь.

Коробов поставил перед ним бокал с виски и с ухмылкой слушал, как стучат о зеленый венецианский хрусталь его зубы.

Спутниковый телефон затрезвонил минут через десять. Эти минуты прошли в гробовом молчании, под треск сухих поленьев в камине. Коробов протянул Кострову трубку и щелкнул тумблером на динамиках.

В каминный зал ворвался осипший голос Тото Кострова и какие-то приглушенные русские и украинские голоса.

Тото:

– Ты чо, бабай, без балды, в Цюрихе, што ли? Ну, влип ты!..

– Тотошенька, – простонал Костров. – Хоть ты объясни отцу, что у тебя произошло?

Тото:

– Чо произошло?.. Чо у вас там в Цюрихе стряслось?..

– Господи, о чем ты?..

Тото:

– Ты совсем не волокешь, што ли?.. Со Скифом полный пердю монокль вышел… Облом… У него нет ккксивы лететь в Швейцарию. А твой кореш Коробов тянете выкупом за пацанку…

– С каким выкупом?.. Зачем Скифу в Швейцарию?

Тото:

– Ты чо, бабай?.. Часть бабок Ольги – шефини на меня перрр.., перресовать… Мне до балды, кто мне бббабки отвалит. Скиф или старый Коробов. Сказано же ему: сорок "лимонов" баксов на бочку… Это же крохи для них… Иначе Хряк пацанке бестолковку на бок ссвернет… А все забугорные газеты вонючку, блин, тиснут: "Капээсэсовский дед отказался от родной внучки".

– Тото, ты выкрал дочь Ольги? – дошло наконец до Кострова.

Тото:

– Ну-у, бблин, до тебя, как до жирафа!.. Ты чо, воощще?.. От ссорока "лимонов" ссучий потрох Коробов не обедняет…

– Тотошенька, мальчик мой, ты в своем уме? – в ужасе закричал Костров. – Что ты наделал!..

– Передай Коробову: если через два дня сорок "лимонов" баксов не будут – у девчонки головки не будет. Гуд-бай, бабай!..

Послышались частые гудки.

Костров со слезами на глазах посмотрел на Коробова.

– Не понимаю, как это могло случиться, Виктор…

Моего Тото будто подменили… – только и нашлось сказать у него.

– В лепешку расшибу тебя и его, мать вашу! – процедил сквозь зубы Коробов и отвернулся к горящему камину.

Снова пронзительно зазвонил телефон. В каминный зал прорвался возбужденный голос Романова.

Романов:

– Виктор Иванович, украинские коллеги засекли подонков. Правда, Пять тысяч "зеленых" за неразглашение потребовали…

– Где, где они? – напрягся Коробов.

Романов:

– Под Белокоровичами. В демонтированной ракетной шахте прячут девочку…

– Где это – Белокоровичи?

Романов:

– На севере Украины. Но хохлацкие слухачи засекли в том районе еще какие-то радиопереговоры…

Есть основания считать, что Скиф с сербскими бандитами уже вышел на них… Хотя непонятно, как он мог раньше нас там оказаться.