Итальянская свадьба - Ники Пеллегрино

— Ты права. — Беппи, нахмурившись, глядел в меню. — Здесь он никогда не бывал.

Следующий день прошел тихо. Беппи дремал на солнцепеке, поджариваясь дочерна, плавал в море и стряпал на нашей крохотной кухоньке.

Как-то вечером мы сидели, по своему обыкновению, на камнях у берега, слушая рокот набегавших волн и наблюдая за тем, как закатное солнце медленно опускается за море. И вдруг Беппи сказал:

— Я принял решение.

— Какое решение?

— Мы купим этот домик и будем проводить здесь лето. Адолората пусть сама хозяйничает в «Маленькой Италии», я больше не стану вмешиваться. Теперь, поворачивая всякий раз за угол, я перестану бояться, что наткнусь на Джанфранко. Здесь я смогу забыть о нем, забыть об этой глупой вражде и просто наслаждаться жизнью… И моей женой. — Он улыбнулся, и я снова увидела, как сверкнули его крепкие белоснежные зубы, которые до сих пор могли без труда разгрызть орех.

Я уже собиралась поспорить, но остановилась и немного подумала. Возможно, он прав. Я не могла отрицать, что эти последние несколько дней у моря мы были счастливы как никогда.

— Это, может, и хорошо на неделю-две, но на целое лето… Ты уверен, что не заскучаешь?

— Может, и заскучаю, — согласился он. — Но кто нам мешает оставить за собой небольшую квартиру в Лондоне, чтобы мы смогли вернуться туда, когда захотим?

— Откуда ты вообще знаешь, что этот дом продается? — Я не сомневалась: если хорошенько поискать, обязательно найдется какое-нибудь препятствие.

— Вчера, пока ты рассматривала сувениры, я разговорился с хозяином винной лавочки. Судя по его словам, владелец скорее всего нам не откажет. По крайней мере, попробовать стоит.

Ни он, ни я ни словом не обмолвились о нашем доме в Лондоне, который служил мне убежищем все эти годы. Я подозревала, что в план Беппи входила его продажа, но мне пока об этом и думать не хотелось.

Когда солнце зашло, мы вернулись в дом. Днем стояла жара, но теперь воздух сделался прохладным; чувствовалось приближение осени. Беппи зажег печурку, и мы устроились около нее, наблюдая, как за стеклянной дверцей танцуют языки пламени. Вот тогда-то я и решила, что, если такой станет наша будущая жизнь, возможно, я и смогу навсегда распрощаться с прошлым.

Жизнь превратилась в хаос. Дом был выставлен на продажу, и все разбирали семейный скарб, накопленный за тридцать лет. В воздухе с раннего утра до позднего вечера носилась пыль, пока они перебирали груды старых книг и опорожняли полки, забитые вещами, которые едва ли когда-нибудь понадобятся.

Все нервничали. У Адолораты начался предсвадебный мандраж, и она сводила всех с ума бесконечными расспросами о всяких мелочах, хотя до последнего времени ей не приходило в голову ни о чем заботиться. Пьета пыталась наводить порядок в своей квартире и в салоне, а заодно и выкраивать время для работы над платьем с пионами. А Беппи часами висел на телефоне, подготавливая все необходимое для новой жизни в Италии.

— Столько всего надо сделать, столько предусмотреть, — то и дело повторял он.

Среди всего этого шума и сутолоки Пьета совершенно не могла работать в маминой мастерской, так что она сбежала к себе в салон. И хотя на новом месте она еще не устроилась, как ей того хотелось, там, по крайней мере, было тихо и достаточно просторно, чтобы раскроить ткань и начать шить.

Однажды утром, когда она с головой ушла в работу над платьем, в дверь постучали. Пьета подняла голову и через окно витрины увидела Микеле: он приветственно взмахнул коробкой с пирожными и поднял стаканчик кофе.

— Я принес тебе завтрак, — сказал он, когда она открыла ему дверь.

— Но тебе ни под каким видом нельзя сюда заходить, — предупредила Пьета. — Я как раз заканчиваю платье твоей невесты, и ты последний, кто может на него смотреть.

— Теперь это уже неважно, — сказал он, печально взглянув на нее. — Впусти меня, и я объясню почему.

Он опустился на только что доставленную элегантную белую софу и произнес речь.

— Элен была слишком расстроена, чтобы самой сюда прийти, так что я сказал, что это сделаю я, — начал он. — Мы отменили все наши планы относительно свадьбы, поэтому платье больше не понадобится. Разумеется, я полностью оплачу тебе его стоимость. Мне очень жаль, что ты впустую потратила время.

Пьета, осознав, как она обрадовалась тому, что свадьба расстроилась, тут же устыдилась своих чувств.

— Не переживай о деньгах, — проговорила она, пытаясь совладать с голосом. — Я вполне могу оставить платье в качестве демонстрационного образца. Надену его на один из манекенов в витрине.

— Это очень мило с твоей стороны.

— Но, Микеле, чего я никак не могу понять, так это почему ты водил ее за нос все это время, — неожиданно для самой себя выпалила она. — Ты уже давно знал, что не хочешь на ней жениться, так ведь? Тебе просто не хватало смелости ей в этом признаться?

— Нет, не в этом дело. — Микеле неловко поерзал на диване. — У меня имелись на то свои резоны.

Коснувшись этой темы, Пьета уже не могла отступить:

— Я понимаю, что сую нос не в свое дело, но не могу не спросить… И какие же это резоны?

Он смущенно пошаркал ногами и опустил глаза.

— Элен пережила непростой период, — начал он. — Ее мать тяжело болела, потом Элен потеряла работу, и ей пришлось устроиться на временную, а она это терпеть не может. Она все время повторяла, что наша свадьба — это единственное, что поддерживает ее на плаву. Мне казалось, если я скажу ей, что передумал, это просто убьет ее.

— А теперь?

— Теперь ее мама выписалась из больницы, Элен получила хорошую работу и, как мне кажется, немного воспрянула духом. Я поступил бы нечестно, если бы теперь ей все не сказал. Элен замечательная девушка. Она ничего дурного мне не сделала, и я не хотел ранить ее сильнее, чем это было необходимо.

Пьету так и подмывало поинтересоваться, что заставило его переменить решение, но она подумала, что и так уже зашла слишком далеко.

— Ну что же, я очень ценю, что ты пришел, чтобы поставить меня в известность. Пожалуйста, передай Элен, чтобы она не волновалась по поводу того, что отняла у меня время, ведь это не так, — скороговоркой выпалила Пьета. — На самом деле именно ее я должна благодарить за то, что я здесь, а не вкалываю на Николаса Роуза.

— У тебя потрясающий салон, — сказал Микеле, с явным облегчением меняя тему разговора. — Давай показывай, как ты тут устроилась.

Они проболтали еще с полчаса, а потом Пьета провела его на второй этаж во все еще необустроенную квартиру и упросила взглянуть на образцы краски и отделочных тканей, по ходу дела посвящая его в свои планы относительно ремонта.

— Извини, я, кажется, немного увлеклась, да? — рассмеялась она. — Но меня так все это занимает, что я только об этом и говорю.