Итальянская свадьба - Ники Пеллегрино

— Приятно видеть, что ты так радуешься жизни. И я очень рад, что ты обосновалась по соседству со мной. Надеюсь, теперь мы будем видеться намного чаще.

Пьета внутренне возликовала.

— Я тоже на это надеюсь.

Они попрощались на улице, посреди бурлящего рынка. И когда она уже собиралась уходить, Микеле протянул руку и прикоснулся к ее руке.

— Знаешь, я переживаю из-за Элен, — тихо сказал он. — Но я понял, что был с ней единственно потому, что та, которую я на самом деле люблю, казалась мне недоступной. Вот почему в итоге я так и не женился на ней.

Он быстро повернулся и зашагал к отцовской лавке, оставив Пьету в одиночестве трудиться над уже не нужным платьем и гадать, не скрывалось ли в его последних словах тайное послание для нее.

Вечером накануне свадьбы они решили устроить семейный ужин и в назначенное время собрались вчетвером за кухонным столом, как собирались все эти годы.

— Что ты приготовишь? — поинтересовалась Пьета у отца. — Только лучше бы это было что-то не очень тяжелое, а то Адолората и так с трудом влезает в свое свадебное платье.

— Тяжелое? Моя еда совсем не тяжелая. — Отец с угрюмым видом исследовал содержимое кладовой. — Здесь так много пасты. Ты непременно должна забрать хотя бы часть в новую квартиру, иначе все пропадет.

Вытащив на свет божий все имевшиеся в доме кастрюли и сковороды, он начал шинковать чеснок и петрушку для соффрито. Наблюдая за тем, как овощи поджариваются на оливковом масле, Пьета вспомнила, как они с Адолоратой в детстве летними вечерами играли в саду, а из кухонного окна доносились аппетитные запахи отцовской стряпни, от которых у них моментально начинали течь слюнки. Скоро, очень скоро их жизнь в этом доме превратится в воспоминание. Отец будет греметь сковородками на другой, более тесной кухоньке, а она будет в одиночестве обедать и ужинать в своей новой квартире над «Маленькой Италией».

От этой мысли ей стало совсем скверно, и она почувствовала, что больше не может наблюдать за тем, как папа готовит. Она поднялась наверх и принялась сортировать груды вещей. Часть отправится в благотворительные магазины, часть — в магазины старой одежды. Даже это причиняло ей страдания. С каждым платьем или парой туфель было связано пусть небольшое, но воспоминание, и Пьете казалось, будто она по частям раздает свою жизнь. Но ее новая квартира была слишком тесной, и для всего этого там не нашлось бы места.

— Перемены не всегда к худшему, не забывай. — В дверях стояла Адолората и ободряюще улыбалась.

— Это ты так сказала, — ответила Пьета. — А вот мне сейчас не очень хорошо. Напротив, мне сейчас очень грустно.

— Я тебя понимаю. Годами я жаловалась на папу и маму, но теперь, когда я знаю, что очень скоро их не будет рядом, я уже по ним скучаю. Бред какой-то, да? — Она вытянула из груды, предназначенной для благотворительности, ситцевое платье с цветочным рисунком. — Как ты думаешь, я в него влезу? Оно мне всегда нравилось.

Пьета оставила сортировку, застегнула на сестре молнию и помогла подобрать туфли и сумочку.

— Просто божественно, — признала Адолората. — Годами мне не давал покоя твой гардероб. И я влезла в твое платье… ну почти.

— Если не растолстеешь, то вполне сможешь его носить.

Адолората принялась копаться в груде тряпок — на случай, если там окажется еще что-нибудь, о чем она давно мечтала.

— Знаешь, я очень рада, что ты будешь жить и работать в нашем квартале, — заметила она, вытягивая из груды синюю блузку. — Мы будем часто видеться.

— Забавно. Микеле сказал мне это почти теми же словами. — Пьета сообщила ей, что его свадьба расстроилась, умолчав, однако, об остальной части разговора.

— Что ж, ты знаешь, что я об этом думаю…

— О да!

Адолората заглянула ей в лицо:

— Теперь, когда грядут такие перемены и папа большую часть года будет проводить в Италии, может, мы наконец перестанем носиться с этой глупой враждой. И ты сможешь встречаться с Микеле, если захочешь.

— Ох, ну я не знаю, — ответила Пьета, изо всех сил изображая беспечность. — Микеле сказал, что он влюблен в какую-то девушку, но, поскольку она недоступна…

Адолората вытаращила глаза.

— Ты — эта девушка! — перебила она. — Это ведь ясно как божий день! Яснее некуда!

— Что ж, поглядим, поглядим. — Пьета не хотела больше об этом думать. Она швырнула сестре одну из своих старых цыганских юбок. — Вот. Это должно тебе подойти. Примерь.

Окинув взглядом кухонный стол, тесно уставленный блюдами, Пьета не смогла подавить горестного вздоха: она знала, кому по завершении папиного пира придется перемыть гору грязной посуды.

— Сегодня у нас печеный красный лук, фаршированный сыром пекорино, и braciole[43]под великолепным соусом, — торжественно объявил Беппи. — Но начнем мы со спагетти, в которые я положил немного тушеного мяса. Идеально в качестве закуски и очень просто. О, ну и конечно caponata[44], потому что мне удалось купить очень хороших баклажанов, и еще артишоки с миндальным соусом. Артишоки я достал из холодильника. Их надо было быстро использовать, иначе бы они испортились. Адолората, сестра говорит, что тебе не следует накануне свадьбы слишком налегать на еду. Попробуй всего понемножку.

Мать с отрешенным видом сидела в торце стола.

— Мам, с тобой все в порядке? — спросила Пьета.

Та вымученно улыбнулась:

— Все происходит так быстро, правда? — Она воззрилась на тарелку со спагетти, которую поставил перед ней Беппи, будто не знала, что с ней делать. — Признаться, я этого не ожидала.

Разложив спагетти по тарелкам, отец занял свое место. Но долго не усидел. Едва успевая подносить вилку ко рту, он, жуя на ходу, вскакивал, чтобы проверить то, что еще находилось в духовке, раздавая свежие салфетки или с грохотом складывая грязные тарелки в раковину. Пьета еще не видела, чтобы отец когда-нибудь столько раз вскакивал со стула во время еды.

— У меня для вас новости, — объявил он, когда со спагетти было покончено. — Дом в Марина-ди-Маратеа наш. Он обошелся нам немного дороже, чем я ожидал, но это пустяки. Он просто сказка, сами увидите, так что он того стоил.

— А как насчет нашего дома? Он уже продан? — поинтересовалась Пьета.

— У нас уже есть одно предложение насчет покупки. Еще чуть-чуть — и мы его продадим.

Пьета представила себе, как за этим столом сидит другая семья; как они сажают цветы там, где некогда росли папины овощи, как они шаг за шагом обживают это место, делая его своим.