Чужое сердце - Джоди Пиколт

– Назовите для протокола свое имя и адрес.

– Меня зовут Майкл Райт, – сказал я, прокашлявшись. – Проживаю по адресу: Хай-стрит, дом 3432, город Конкорд.

– Кем вы работаете?

– Я священник церкви Святой Катрины.

– А что нужно сделать, чтобы стать священником? – спросила Мэгги.

– Ну, учишься в семинарии несколько лет, потом становишься членом переходного диаконства… Узнаешь, что к чему, под руководством более опытного приходского священника. А потом наконец тебя посвящают в духовный сан.

– Когда вы дали обет, отче?

– Два года назад.

Я до сих пор отчетливо помнил церемонию. Помнил лица родителей, сиявшие так ярко, будто они проглотили по звезде. Тогда я был абсолютно уверен в своем призвании, в желании верно служить Иисусу… Тогда я не сомневался, кто такой Иисус. Ошибся ли я? Или все дело в том, что правильных ответов – множество?.

– Отче, входило ли в ваши обязанности исполнять роль духовного наставника заключенного по имени Шэй Борн?

– Да.

– Шэй присутствует в этом зале?

– Да.

– Более того, – продолжала Мэгги, – он является истцом в этом деле и сидит рядом со мной, не так ли?

– Все верно. – Я улыбнулся Шэю, но он неотрывно пялился в стол.

– Приходилось ли вам во время учебы обсуждать с прихожанами их религиозные убеждения?

– Конечно.

– И в ваши обязанности также входит открывать для людей Бога, я не ошибаюсь?

– Не ошибаетесь.

– И углублять их веру?

– Несомненно.

Она повернулась к судье.

– Ваша честь, я хотела бы выдвинуть кандидатуру отца Майкла на роль эксперта в вопросах духовности и религии.

Адвокат не сдержался:

– Протестую! При всем уважении к отцу Майклу, может ли он считаться экспертом в вопросах иудаизма? Методистской церкви? Ислама?

– Принято, – откликнулся судья. – Отец Майкл не может давать показания в роли эксперта по религиозным вопросам, не касающимся католической веры. В этом случае он выступает лишь в роли духовного наставника.

Я, признаться, не понял, что он имеет в виду, и, судя по лицам адвокатов, они не поняли тоже.

– Какова роль духовного наставника в тюрьме? – спросила Мэгги.

– Нужно просто беседовать с заключенными, которым не хватает дружеской поддержки. Которым не с кем даже помолиться, – пояснил я. – Ты даешь им советы, указываешь путь к Богу, предоставляешь религиозную литературу. Работаешь, так сказать, надомным священником.

– Почему именно вас выбрали духовным наставником.

– В мой приход – в Святую Катрину – пришел запрос из тюрьмы штата.

– А Шэй исповедует католицизм?

– Одна из приемных матерей крестила его, так что – да, в глазах церкви он католик. Впрочем, сам он себя практикующим католиком не считает.

– Как же тогда работает эта система? Вы католический священник, он не католик… Как же вам удалось стать его духовным наставником?

– Моей задачей было не проповедовать, а слушать.

– Когда вы познакомились с Шэем? – спросила Мэгги.

– Восьмого марта этого года, – сказал я. – С тех пор мы регулярно виделись раз-два в неделю.

– Обсуждал ли с вами Шэй свое желание отдать сердце Клэр Нилон, сестре одной из его жертв?

– С этого начался наш первый разговор, – ответил я.

– И сколько раз вы потом возвращались к этой теме?

– Раз двадцать пять. Может, тридцать.

Мэгги кивнула.

– В этом зале присутствуют люди, убежденные, что порыв Шэя преследует лишь одну цель – выиграть дополнительное время – и никак не связан с религией. Вы разделяете такую точку зрения?

– Протестую! – выкрикнул адвокат. – Заявление основано на гипотезе.

Судья покачал головой.

– Вынужден отклонить.

– Если вы позволите ему стать донором, он готов умереть хоть сегодня. Он просит не об отсрочке, а лишь о такой смерти, которая позволит осуществить пересадку.

– Давайте я буду «адвокатом Дьявола», – предложила Мэгги. – Все мы знаем, что донорство – это проявление благородства и бескорыстия… Но как нащупать связь между донорством и спасением души? Вам представилась возможность убедиться, что решение Шэя – это не чистый альтруизм, но и часть его религиозных воззрений?

– Да, – сказал я. – Об этом решении Шэй сообщил мне в весьма удивительной форме. Сказанная им фраза напоминала какую-то странную загадку: «Когда вы рождаете это в себе, то, что вы имеете, спасет вас. Если вы не имеете этого в себе, то, чего вы не имеете в себе, умертвит вас». Позже я узнал, что эти слова принадлежат не ему. Он дословно цитировал одну довольно важную персону.

– Какую же, отче?

Я взглянул на судью.

– Иисуса Христа.

– У меня все, – сказала Мэгги и вернулась на свое место возле Шэя.

Гордон Гринлиф неодобрительно нахмурил брови.

– Уж извините мое невежество, отче, но откуда эти строки: из Ветхого или Нового Завета?

– Ни из того, ни из другого, – ответил я. – Это строки из Евангелия от Фомы.

Услышав это, адвокат растерялся.

– Разве не все Евангелия можно найти в Библии?

– Протестую! – воскликнула Мэгги. – Отец Майкл не может отвечать на этот вопрос, так как не является экспертом в вопросах религии.

– Но вы же сами выдвинули его кандидатуру, – прошипел Гринлиф.

Мэгги пожала плечами.

– Тогда не нужно было протестовать.

– Позвольте перефразировать, – сказал Гринлиф. – Получается, мистер Борн процитировал текст, не вошедший в Библию, и вы утверждаете, что этот факт доказывает его религиозную мотивацию?

– Да, – сказал я. – Именно так.

– Тогда какую же религию исповедует Шэй? – спросил Гринлиф.

– Он обходится без ярлыков.

– Вы уже отметили, что он не практикующий католик. Кто же он? Практикующий иудей?

– Нет.

– Мусульманин?

– Нет.

– Буддист?

– Нет.

– Мистер Борн вообще практикует хоть какую-то организованную религию, название которой может быть знакомо суду?

Я замешкался с ответом.

– Он практикует религию, которая должным образом не организована.

– Какую же? Борнизм?

– Протестую! – вмешалась Мэгги. – Если сам Шэй не может подобрать название, зачем это делать нам?