Напролом - Евгений Сухов

Они зашли в спальню. Норвежец сразу сбросил халат и, усевшись на ковер перед тумбочкой, стал выдвигать ящички, явно что-то ища.

Марина осмотрелась. Огромная двуспальная кровать с резной спинкой была накрыта черным атласным покрывалом. Красиво, но мрачновато. По бокам – светильники в форме пальм.

Ей стало холодно. Не топят тут, что ли?

Мужчина бубнил что-то себе под нос. Оглянулся. Грубо, презрительно сказал:

– Чего стоишь?! Раздевайся давай! Что тебе, особое приглашение надо?

«Козел пьяный, – брезгливо подумала девушка и стала стягивать платье. – Может, он еще и извращенец какой-нибудь? Хорошо хоть бухой: трахнет и уснет быстрее».

Оставшись в одном нижнем белье, Марина замерзла еще больше.

Норвежец тем временем нашел, что искал, – пакетик с белым порошком. Сделав на полированной поверхности тумбочки «дорожку», свернул трубочкой белый квадратик бумаги.

«Наркоман, – поняла Марина, – сейчас нюхнет, придурок… Хреновые дела. Под кокаином они все резвыми становятся. Да еще под бухалово! Видно, придется по полной программе отрабатывать – так просто этот кобель не уснет!»

Вдохнув наркотик, Норвежец некоторое время сидел неподвижно, только слегка потряхивал головой. Потом, когда «забрало», вскочил. Глаза его сверкали так, что, казалось, вот-вот выскочат из орбит, движения стали какими-то резкими, дергаными. От былой пьяной расслабленности не осталось и следа.

– Так! На чем мы остановились? – громко, каким-то чужим голосом рявкнул Норвежец, подходя к девице.

Марине стало не по себе от этого остекленевшего взгляда. Но она взяла себя в руки и профессионально улыбнулась:

– Иди сюда, моя лапочка! Ты такой симпатичный. Как ты хочешь? Ложись, я сама все сделаю.

– Ну уж нет! – Он с жадностью оглядывал крепкое тело, скользил взглядом по высокой груди с коричневыми кружками вокруг сосков, по упругому животу с золотой сережкой в пупке, по выбритому лобку, по широким гладким бедрам. – Делать все буду я. А ты смотри!

Норвежец подошел к шкафу и распахнул дверцы. Марина озабоченно наблюдала за ним. Может, за «резинкой» полез, свое добро предпочитает? Клиент обернулся. Вот урод! В руках он держал самую настоящую плетку. Махнул ею в воздухе, рассекая воздух.

– Ну как? Специально для тебя приготовил!

Марина отшатнулась. Это не шутка. Накачанный наркотиками мерзавец хочет по-настоящему ее отхлестать.

– Э-э, послушай! – хрипло сказал Марина. – Я этого не люблю. Убери это… Я такими вещами не занимаюсь. Если хочешь, позови Татьяну!

Сплетенная косичкой плетка со свистом обрушилась девушке на плечо. Она закричала и выгнулась от невыносимой боли. Марина инстинктивно ощупала мгновенно вздувшийся рубец на коже и разрыдалась, г – Ты мне не указывай! – зарычал вмиг озверевший Норвежец. – Я буду делать то, что мне нравится. И не с Татьяной, а с тобой! А ты… Улыбайся, падла! Улыбайся!

Он визгливо рассмеялся и ударил ее по спине еще раз. Девушка упала на ковер.

– Вставай! – заорал он. – Ползи в койку, тварь!

Марина кое-как поднялась. Когда в воздухе снова взвилась плетка, она, забыв о профессиональной этике, изо всех сил толкнула его в грудь. Норвежец пошатнулся и едва не упал навзничь.

– Ах так? Сука! Замочу!

Бросив плетку на пол, он подскочил к тумбочке и выдвинул верхний ящик. Пошарив там рукой, вынул металлический прутик.

Марина сначала даже не поняла, что это. Потом стало ясно: он сделал в воздухе какое-то неуловимое движение – и из стального прутика выскочило длинное лезвие. Одурманенного спиртным и наркотиками мужика трясло, даже зубы стучали.

– На колени, падла!

Истерически рыдая, Марина упала на колени. Ожидая удара лезвием, в ужасе закрыла глаза.

Норвежец поднял с ковра плетку и с остервенением стал стегать девушку. Марина наклонила голову и закрыла лицо руками.

– Эй, ты чего, красавец? Мы так не договаривались! – раздался где-то рядом разгневанный женский возглас.

Не на штуку встревоженная криками и рыданиями подруги, в спальню ворвалась Татьяна, которая уже собралась было обслужить Лифта в соседней комнате.

– А ну пошла вон, мразь! – заорал Норвежец. Он только вошел в раж и был очень раздосадован неожиданным вмешательством.

Марина подняла на подругу заплаканное лицо.

– Та-а-ня! Помоги! – завыла она. – Он убьет меня!

Норвежец замахнулся, но Таня встала перед ними попыталась вырвать плетку у него из рук. Тогда он отбросил плетку в сторону и, переложив в правую руку клинок, ударом крест-накрест в два взмаха вспорол ей горло.

Таня пошатнулась и упала на спину, прижав ладонь к рваной ране, из которой хлынула кровь. Потом поднесла окровавленную руку к лицу. Казалось, она еще не поняла, что с ней произошло. Из ее рта вырвался сдавленный хрип.

Марина от ужаса потеряла дар речи. Она стояла на коленях, прижав обе руки к губам, и даже не могла закричать.

В дверях спальни появился раздетый, в одних трусах. Лифт.

– Что за фигня? – воскликнул он, осторожно заходя в комнату и глядя на лужу крови на ковре.

Казалось, труп девушки не произвел на него особенного впечатления. Почесав в затылке, он брякнул:

– А эта… жива? – и кивнул на Марину. Норвежец в изнеможении опустился на кровать, тупо переводя взгляд с живой шлюхи на мертвую. Норвежец только сейчас, похоже, осознал, что произошло. Хмель мигом выветрился из его головы.

– Водки мне, Сережа. Башка трещит…

Лифт наклонился над убитой. Хотел пощупать пульс, но, увидев глубокие раны на шее, решил, что этого делать не стоит. Поздно.

– И чего будем с ней делать? – спросил он.

– Вывезти ее отсюда надо. И тут все прибрать…

Лифт взглянул на валявшуюся на полу плетку и все

понял. Норвежец был любителем таких забав. Редкая девка уходила от него без синяков и кровоподтеков Однако, схватившись за перо, он явно перегнул палку.

– М-да-а-а, – протянул Лифт, – дела…

Он выбежал из комнаты и минуты через три вернулся с мобилой в руке.

– Я Гошке сказал – сейчас он водки принесет от стола. И как мы ее будем вывозить? – кивнул он на тело девушки.

В дверях показался охранник с бутылкой водки и стаканом. Стараясь не глядеть на окровавленный труп, он подошел к хозяину. Норвежец выхватил у него из рук бутылку и припал к горлышку. С бульканьем глотнул три раза.

– Надо закопать паскуду, и концы в воду, – отдышавшись, прохрипел он.

– А с этой что делать? – указав на съежившуюся Марину, поинтересовался Лифт.

– Решим. – Норвежец еще раз присосался к бутылке. Чем больше он пил, тем, казалось, становился трезвее. Видно, мощный выброс адреналина вернул его к действительности.