Непристойное предложение. Книга 2 - Лана Кроу

вещица будет железным доказательством, оно понадобится, чтобы правосудие было полным. Хотя я точно знаю, кто виновен в смерти моих родителей и нападении на Элеонору, — жестко сказал я. Теперь тот, кто виновен, заплатит по счетам.

Дернли устало вышел из лавки. Его дела шли совсем не так, как он того бы желал. Один план за другим рушился, словно сама судьба в этот раз была не на его стороне. И даже случайность, которая, казалось, должна была спасти несчастного, провалилась.

Сегодня ему пришлось снять последние сбережения, чтобы оплатить жизнь в столице. Она выходила дороже, чем он предполагал. А вечные приглашения и траты на визиты и вовсе опустошили все запасы.

Рухнув на спинку сиденья, Генри устало посмотрел в окно, за которым мелькали пейзажи. Он так и не смог отдохнуть, хотя очень на это наделся.

Кучер поспешно гнал карету домой. Генри даже подумал немного поспать, ведь последние дни его мучила бессонница, от которой спасала качка по дорогам.

Но в момент, когда лорд закрыл глаза и готов был хоть немного отдохнуть, он почувствовал, как карета остановилась. Потянувшись к окну, Генри увидел только поле и, не понимая, что случилось, спросил:

— Что происходит?

Кучер промолчал, только ржание лошади дало понять лорду, что скакун умчался куда-то вдаль. Тогда Генри дёрнул за ручку кареты, попытавшись выйти. Но она была закрыта таким образом, что не поддавалась.

Неожиданно Дернли услышал уже знакомый треск, а вместе с ним и запах. Огонь. Он взялся неизвестно откуда, но бодро пожирал карету изнутри.

В панике Генри снова и снова пытался совладать с дверью, но она не открывалась, хотя языки пламени каким-то образом уже попали внутрь, обжигая кожу лорда.

Огонь, неправильный, магический, не поддающийся контролю. Дернли применил магию, пытаясь избавиться от него, но он разрастался, стараясь сожрать самого лорда. Тогда Генри ударил по окнам, ударил воздушной магией, отчего стекла разлетелись. Обернувшись камзолом, он попытался сквозь огонь выбраться наружу.

И попытка увенчалась успехом. Несмотря на порезы и ожоги, Дернли смог вдохнуть свежий воздух полной грудью, но радоваться, как оказалось, было рано. Ведь, подняв голову, он столкнулся с черными как тьма глазами.

Адриан Кейм стоял, презрительно бросив на него взгляд, и тогда Генри все понял. Отпираться было бессмысленно. Понимая это, Дернли вскочил на ноги и попытался убежать, но уже через несколько шагов его свалил еще один знакомый.

— Я думал убить тебя, — хмыкнул Адриан, пока Дернли пытался встать на ноги. Магическое воздействие осушило его силы. — Но решил, что будет нечестно позволить тебе уйти приличным человеком.

Набравшись последних сил, покачиваясь, Дернли встал, но удар Адриана в лицо снова повалил его на землю.

— Это не по закону, — пытался он воззвать к рядом стоящему жандарму, но Марк только улыбнулся и отвернул голову.

— Ты покинешь этот мир трусом, Дернли, — сказал Адриан, неожиданно огонь появился из ниоткуда и начал пожирать с него одежду. Крики наполнили пустое поле. Казалось, что даже такое огромное пространство пропахло паленой одеждой и запахом кожи.

Но Адриан Кейм, как и обещал, не стал его убивать. Когда бедняга лежал уже голым и трясся от боли и страха, он сказал:

— Мои родители тоже кричали. Как и я, и Элеонора, и Маргарет. Но тебя ведь это не остановило? Ты желал получить больше, не так ли? Тебя пугало то, что земли, которые ты получил, могли отойти обратно мне. Поэтому хорошо готовился, играл, и никто бы даже не догадался о твоей причастности, если бы не шляпка.

Дернли скулил и плакал, совершенно не соображая, о какой шляпке речь. Но предмет женского гардероба вдруг оказался рядом, и тогда он все понял.

— Мы сопоставили следы магии на доме и следы на шляпке, — неожиданно прозвучал голос жандарма.

Да, это была та самая шляпка, которую он порывом ветра игриво снес с головы хорошенькой блондинки. Впрочем, она была не нужна ему, была скорее средством приблизиться к Элеоноре. Той, которая разрушила все его планы. Вернув Кейму его положение и влияние.

— Вставай, — раздался приказ Адриана, а после рядом оказалась еще пара жандармов.

— Лорд Генри Дернли, законом нашего королевства и именем самого короля вы будете представлены суду за все ваши преступления. За убийство герцога и герцогини Кейм, за попытку убийства и нанесения вреда.

Лорда подняли на ноги и надели наручники, в тот момент он даже удивился, что кожа на руках была покрыта ожогами лишь в нескольких местах, ведь боль была такой сильной, что, казалось, на нем сгорела вся кожа. А одну из ног он и вовсе практически не чувствовал из-за ожогов.

— Всего пара шрамов, — хмыкнул Кейм, поймав растерянный взгляд Дернли, — это настоящее милосердие. Ведь ты достоин сгореть полностью.

— Весьма милосердно, — подтвердил Марк, а после Дернли бросили в карету для заключенных.

Темные стены, отсутствие окон и адская боль шрамов, которые не стягивались из-за браслетов. Магия больше не могла помочь ему исцелиться. Поэтому Генри взвыл от боли по дороге. Это была новая реальность его жизни. В которой он — калека без магии, заключенный в четырех стенах. Пожалуй, даже он оценил, насколько хороша была эта месть.

36

Элеонора

Марк нервно ходил по коридору лечебницы. Когда мы с Адрианом приехали, я готова была поспорить, что страж прошел тысячу шагов взад-вперед, пытаясь успокоиться.

— Все будет хорошо, — постаралась успокоить я стража, и Марк кивнул.

— Рад, что вы здесь, — сказал он, убрав мокрые волосы со лба.

— Целители говорят, что все идет по плану, — тут же добавил Адриан.

Мой муж успел узнать все подробности, как только мы подъехали к лечебнице.

— Насколько может все идти по плану при родах маголишенной, — сказал Марк и закрыл глаза, пытаясь успокоиться.

Страж совсем был не похож на себя. С его лица пропала уверенность. Он выглядел уставшим и слабым, и я могла его понять.

Этот день должен был настать.

В маленькой комнатушке совсем рядом рожала Элизабет. Дни перед родами проходили очень тяжело. Лиззи хоть и привычно улыбалась, была бледной и еле ходила.

Все мы боялись, что нас могло ждать в день рождения ребенка.

Мы часто виделись с Лиззи, и человека более сильного духом найти было сложно. Пожалуй, она была единственной, в ком не было и капли сомнений.

— Не нужно так хмуриться, все будет хорошо, слышать