Сонька Золотая Ручка. История любви и предательств королевы воров - Виктор Мережко

КТО ОБОДРАЛ ДАМСКУЮ ВЕРХУШКУ ОДЕССЫ?

— Ну? — она вопросительно посмотрела на Горелова.

— Нужно срочно сматываться.

Она пробежала газетный текст, в задумчивости подошла к окну. Штабс-капитан остался на месте.

— Это серьезно, дочь, — произнес он. — Внизу уже топчутся филеры.

— Надо найти Володю, — не поворачиваясь, сказала воровка.

— Зачем?

— Без него я никуда не поеду.

Горелов приблизился к ней:

— Ты прочитала, что на балу больше всего был приметен именно твой Кочубчик?

Она резко повернулась к нему, зло повторила:

— Без Володи я никуда не уеду. Или с ним, или — в тюрьму.

— Хорошо, — после паузы согласился штабс-капитан, — я найду его. Но, боюсь, радости тебе это не принесет.

Воровка резко развернулась, в бешенстве выкрикнула:

— Не твое солдафонское дело — принесет мне это радость или нет! Ступай и без Володи не возвращайся! И чтоб никаких больше комментариев, дрянь!

— Слушаюсь, госпожа.

Горелов послушно уронил голову на грудь, по-армейски четко развернулся и шагнул в прихожую.

* * *

Днем картежный дом смотрелся не так таинственно и привлекательно, как ночью, хотя перед входом все равно толкался темный народишко, терпеливо ждали клиентов извозчики.

Штабс-капитан подошел ко входу, быстро оглянулся, намереваясь засечь за собой хвост, и увидел таковой. Шпик, следующий за ним на небольшом расстоянии, немедленно отвернулся, завертел тростью и принялся внимательно рассматривать что-то под ногами. Горелов вошел в картежный дом.

Здесь уже было не так многолюдно, как накануне, хотя за отдельными столами сидели картежники, перебирали колоды. Штабс-капитан спешно проследовал в дальний угол зала, увидел скучающего здоровенного парня. Это явно был стремщик.

Горелов подошел к нему.

— Нужно узнать про одного человека.

— А ты что за фраер, чтоб кнацать здесь свой интерес? — набычился парень.

— Нужен Володя Кочубчик.

— Не знаю такого. И вообще, канай отсюда, пока тебе не накидали по самую шапку.

Штабс-капитан оглянулся, увидел вошедшего в зал филера и быстро бросил стремщику:

— Слушай, кнокарь! Кочубчика пасет филер. Видишь, вошел в зал? С тросточкой. Дело серьезное, надо Володьку предупредить. Где он?

Парень тупо и тревожно глянул в сторону господина с тростью, с ног до головы измерил недоверчивым взглядом штабс-капитана.

— А ты, босяк, Володьке кто такой — двоюродный папа или сосед через дорогу?

— Я родич, законник фартовый, блатарь козырный, козлятник кудлатый, пахан бугорный, накипь центровая! — выдал Горелов весь свой блатной запас.

У стремщика полезли глаза на лоб:

— Е-мое… Так бы сразу и сказал.

Он взял штабс-капитана под руку и буквально поволок к одной из закрытых дверей.

Перед дверью остановился, предупредил:

— Он здесь. В бухте.

— Где? — не понял Горелов.

Парень коротко заржал:

— Ну, в гареме. Куш сорвал, теперь гуляет.

— Один там?

Стремщик засмеялся еще громче:

— Не-е… Там компания! — и добавил: — Вообще-то, с Кочубчиком сейчас лучше не беседовать. Враз получишь по котлете.

— Пьяный, что ли?

— Вусмерть. — Вопросительно посмотрел на Горелова. — Войдешь?

— Открывай.

Стремщик толкнул дверь.

Это была довольно большая комната, выкрашенная в темно-красный цвет. Освещение было неярким, за столами сидели пьяные мужчины и молодые девицы, на небольшом помосте терзал скрипку уставший скрипач Беня Меерзон.

На вошедшего штабс-капитана никто не обратил внимания, он прошел на середину комнаты и увидел за одним из столов сильно пьяного Кочубчика в компании нескольких тоже пьяных девиц. Странно, но Володя сразу узнал Горелова. Схватил его за рукав, дернул изо всей силы к столу.

— Папашка! Откуда вынырнул, папашка? Рухай сюда! Как там мама?

Тут он не удержался на ногах и свалился на табуретку.

— Кто это? — захохотали девицы и стали с ходу обнимать незнакомого гостя. — Вова, это кто? Правда папашка? Твой? Или как? А мама?

— Папашка! — заорал тот, поднимаясь. — Папашка моей мамы! Соньки! А где мама Сонька, папашка?

— Она ждет тебя, Вова. Пойдем отсюда.

— Слыхали? Сонька ждет меня! Сама Сонька ждет!

— Какая Сонька? — визжали девицы. — Володя, Сонька — это кто?

— Сонька? Сонька — воровка! Сонька Золотая Ручка! — Кочубчик взял бутылку, налил, проливая мимо, во все стаканы на своем столе, перебрался к соседним столам. — Господа и дамы! Дамы и господа! Прошу выпить за Соньку Золотую Ручку! За самую знаменитую воровку! Кто не выпьет, тот мой враг! Сразу! Немедля! Ну, кто не пьет за Соньку?!

Штабс-капитан взял стакан, поднес ко рту, но пить не стал.

Кочубчик заметил это, решительно подошел к нему, крепко сжал стакан в руке Горелова.

— Выпей, мурло! За свою доченьку выпей, босяк! Выпей, тварь!

— Нельзя.

Володя заставил Горелова поднести стакан ко рту и стал лить вино сквозь его сцепленные зубы.

— Нельзя… Мне нельзя, — вырывался Горелов, стараясь выплюнуть вино. — Володя, не надо… Будет очень плохо, Володя. Я поклялся не пить!

Кочубчик все-таки вылил почти все вино в его горло, после чего запустил пустой стакан в стену.

— Бенька! — закричал скрипачу. — Меерзон! «Папиросы»! Для Кочубчика! Персонально!

Беня немедленно начал играть «Папиросы». Володя вальяжно вошел в свободный круг перед скрипачом, ударил ладонями по коленкам и стал самозабвенно и отрешенно исполнять только ему ведомый танец.

Штабс-капитан некоторое время тупо наблюдал за выкрутасами Кочубчика, затем взял бутылку с водкой, решительно наполнил стакан, с небольшим раздумьем поднес его ко рту и вдруг опорожнил до дна. Занюхал корочкой хлеба, удовлетворенно крякнул, поднялся и пустился в пляс вместе с Кочубчиком.

* * *

К двери Сонькиного номера подошли двое господ, одетых в строгие костюмы. Правда, их походка и манеры были далеко не аристократическими. Они огляделись, прислушались к звукам, доносившимся из номера. Через мгновение один из господ увесистым кулаком стукнул в дверь. Дверь открыла Сонька и, увидев незнакомых людей, отступила назад, не без страха в глазах спросила:

— Не ошиблись, господа?