Фарфоровые куколки - Лиза Си

Грейс. Счастье до капли

В конце марта, через год после ареста Руби, Ида с вещами отправилась погостить к одной из танцовщиц, а я вышла на улицу и стала ждать приезда Джо. Довольно скоро он выскочил из трамвая и заключил меня в объятия.

В его поцелуе не было ничего братского, это я заметила сразу. Пока мы шли к отелю «Марк Хопкинс», он крепко прижимал меня к себе. Лифт унес нас на девятнадцатый этаж. Когда-то верхний этаж этого отеля был излюбленным местом развлечений для богемы Сан-Франциско. Сейчас же там собирался весь цвет офицерства. Поскольку шла война, мне не только позволили войти, но и не обратили внимания на то, что я была в сопровождении белого.

Джо дал взятку метрдотелю, и нас посадили за столик у окна, из которого открывался захватывающий дух вид на город, на военную базу на острове Сокровищ и огни Беркли-хиллз.

Сделав заказ, мы с Джо сидели и смотрели друг на друга. Он окончил двухлетнюю подготовку и теперь в этой своей форме с крылышками на планке куртки выглядел просто потрясающе. Черты его лица стали резче, а светлые волосы были коротко и аккуратно подстрижены. Улыбка была все та же, но теперь передо мной сидел не мальчик, а мужчина.

— Рад видеть тебя, Грейс, — успел сказать он, но тут к нашему столу подошел какой-то длинноволосый летчик.

— Какая эскадрилья?

— «Летающие рыцари», — ответил Джо. Присоединившиеся к первому летчику приятели схватили его и выдернули с места.

— Мы тоже из «Летающих рыцарей»! Пойдем с нами!

Один из парней смерил меня оценивающим взглядом.

— И эту узкоглазенькую тоже бери!

— Тихо, приятель, — поднял руку Джо. — Это мисс Грейс Ли, и она — моя девушка.

Летчики задумались над услышанным и сочли за благо согласиться с Джо, и все вместе мы отправились к бару.

— Позвольте вас угостить, — предложил Джо.

Компания одобрительно загудела, но кто-то попытался возразить:

— Вот еще!

— Неси командную бутылку! — велел бармену длинноволосый.

Мне тут же объяснили, что любой летчик этой эскадрильи мог прийти в этот бар и попросить командную бутылку, из которой можно было пить сколько угодно бесплатно, но тот, кто выпивал последнее, должен был купить такую же.

Джо коротко познакомился с ребятами, мы выпили. Это оказалось неплохим началом для нашей встречи, потому что альтернативы у нас были сомнительные. О чем мы могли говорить? О Руби? О наших не сложившихся в прошлом отношениях? О войне?

Я была без ума от Джо. Он осыпал меня изящными комплиментами. Я танцевала со всеми пилотами по очереди. В то время в моду входили латиноамериканские мелодии, и меня часами кружили по танцполу под музыку Кармена Кавалларо[29]. Как только мистер Кавалларо заиграл в более спокойном темпе, Джо вклинился между мной и моим очередным танцевальным партнером со словами:

— Эй, приятель, хватит пытаться увести у меня девушку!

И Джо увлек меня в танец, держа в своих объятиях, подчиняя своему ритму.

Когда мы вышли из клуба, накрапывал дождь. Джо предложил сесть в такси, но мне хотелось подышать свежим воздухом и просто побыть наедине с ним в относительной тишине. Мне хотелось еще немного продлить предвкушение, несмотря на месяцы и годы ожидания того, что произойдет совсем скоро.

Пока мы шли к моей квартире, нам на пути попадались солдаты, отпускавшие предсказуемо грубые шутки по поводу белого и азиатки. Это вполне могло привести к драке, но Джо увел меня прочь, до того как это случилось, сказав чуть осипшим голосом:

— У нас еще есть дела.

Эти его слова заставили меня желать его еще больше.

Когда мы добрались до квартиры, было уже три часа ночи. Мы оба достаточно выпили, но хорошо понимали, что делаем.

В окно спальни стучал дождь, успокаивая и убаюкивая. Мы были оба нетерпеливы и полны страсти, истязая друг друга мукой прикосновений.

— Никому из нас не нужны неприятности, — сказал Джо, отстраняясь от меня.

— Их и не будет, — пообещала я. — Все в порядке. Не останавливайся.

Когда его кожа скользила по моей, когда он касался меня так, как мне давно мечталось, мне казалось, что у нас с ним на двоих одно дыхание.

— Грейс, — прошептал он, приподнимаясь надо мной и заглядывая мне в глаза. — Грейс, малышка, я тебя люблю.

И вошел в меня, не скрывая удовольствия, которое я ему дарила.

Когда все закончилось, мы лежали, обнявшись, счастливые, удовлетворенные, забыв о времени и о том, что нам предстоит.

Следующие несколько дней прошли в блаженстве и неге, и мы только и делали, что не торопясь прогуливались по улицам, держась за руки, и возвращались в спальню, чтобы отдаться страсти.

Но всему хорошему приходит конец. Несколько дней спустя мы прощались, и я умоляла его писать, биться с врагами — и вернуться живым.

Мы с Элен сблизились. Она рассказала, что мечтает в один прекрасный день поселиться в собственном доме с садом. Ей хотелось жить «нормальной» жизнью с Эдди и Томми. Пусть только закончится война.

Мы с Джо не строили планов, но мне не хотелось того, о чем мечтала Элен. Я не могла представить себя без выступлений. Может, я никогда не прославлюсь в Голливуде, но в масштабах этого города я уже была звездой.

Мы с Элен утешали друг друга, когда приходили дурные вести с фронта, и вместе делали все, что могли, чтобы приблизить окончание войны. Читали разные брошюры, рассказывающие, как перешивать на себя мужские костюмы, правильно закупать продукты и делать домашние заготовки. Вот только нам негде было носить костюмы, и у нас не было собственных домов, где можно было бы заниматься консервированием.

Мы с легкостью принимали нормирование по карточкам мяса, кофе и сливочного масла, потому что сами никогда не покупали мяса и почти не пили кофе, да и готовили редко. Я — вообще никогда.

Наверное, мы могли бы начать собирать макулатуру, металлолом, отработанный жир со сковородок, резинки и стручки ваточника, но не знали, как и с чего начать.

— Я не читаю газет, — сказала я однажды. — Где мне брать макулатуру?

— А металлолом? — спросила Элен. — Разве его уже не сдали?

Мы сидели на кровати Элен. Томми ползал по нашим коленям.

— Всеми сковородами и кулинарными жирами ведает мама, — продолжила перечислять Элен. — Она сама все относит в пункт сдачи, потому что так ей кажется, что она помогает Монро.

— У меня есть резинки для волос, — сказала я. — Только они такие маленькие! Трудно себе представить, что они