Дорога к озеру Коцит - Кирилл Каратаев

тела покинувшего этот холодный мир зверя. В свою очередь, проходя мимо, я невольно бросил взгляд на так спокойно и бесцельное убитое животное. И вновь мне показалось, что он не так уж опечален этим безрадостным событием. И этот вечный и неузнанный до поры сон станет для него вполне неплохим времяпрепровождением.

— Зачем? — Элати спрашивала не у меня и не у Стражей, она спрашивала у Коцита, и оставалось лишь догадываться, ответил ли ей местный хозяин.

А уже через полчаса мы вышли на высокий утес, за которым собственно и начинался истинный лёд Коцита. Высота утёса составляла не менее километра, и удобного спуска я, увы, в округе не различал. Правда, об удобном спуске речи и не велось.

— Лишь тот, чья душа чиста, тело крепко, а разум спокоен, может ступить на берега Коцита, — всё тот же дьявол начал заученно декламировать опереточную речь. — Многие шли, но немногие доходили. Теперь пришла и ваша очередь заслужить право преклонить колени перед Великим Льдом, — и в достойном словам жесте рука Стража метнулась в сторону, указывая на низкий заледеневший проход в скале. — Вот начало того пути, который или выведет вас к лику Великого Коцита, или подарит последний, холодный приют.

Да, перспектива, мягко говоря, оказалась сомнительной. Но, похоже, иной предлагать нам никто не спешил. Я хмуро и по возможности быстро взвешивал шансы. Лезть в неведомую дыру, по словам Стражей, предоставляющей малощадящие шансы на выход, откровенно не хотелось. Однако отказ от предложенного и поиск собственного пути был связан с достаточными трудностями для того, чтобы откровенно загрустить.

К сожалению, силу сторожащих покой Коцита придурков я знал доподлинно и, слава благословенному пламени, не из собственного опыта. Однажды небольшой отряд Мастеров Огня Ордена Предвечного Пламени решил совершить экскурсию к ледяному озеру. И их, как и нас, встретили у кромки собратья сегодняшних стражей. Ну, а разве огонь когда-либо договориться со льдом. В итоге уйти, а вернее унести души с озера удалось лишь паре мастеров, а ведь силу адептов Предвечного Пламени знали все. После этого трагично-показательного конфликта связываться со слугами Коцита не желал более никто. И я не считал необходимым делать для себя каких-либо исключений из этого мудрого правила. Да и неужели ещё остались такие дороги, которые смогут меня остановить.

— Ну, тогда мы пойдём, — я жестом показал ангелу суть нашего дальнейшего движения, — счастливо оставаться.

— Стойте, — я нехотя повернулся на излишне властный голос Стража. — Пусть твой спутник покажет своё лицо.

— Он покажет его лишь Коциту, — я начал постепенно отступать к входу в пещеру.

— Но захочет ли Коцит видеть его? — сомнения, сомнения.

— Так спроси, — бросил я на ходу и, не желая более разговаривать на эту крайне чреватую для нас тему, быстрым шагом направился к вдруг ставшему гораздо более актуальным проходу. Элати отставала от меня на полвздоха.

Там оказалось холодно, скользко и необычно светло. Это оказались первые и самые верные впечатления от этого места. Пройдя в оскорбительный лаз, мы очутились в небольшой пещерке, полностью инкрустированной сверкающим льдом. Элати сразу же поскользнулась на отражающем наши тела полу, и я едва успел подхватить вскрикнувшего от неожиданности ангела.

А, в целом, обстановка была радикально аскетична, и из заслуживающих внимания объектов я нашёл только один, но впрочем именно тот, который и был нам нужен. Из пещеры отходил довольно широкий и изрядно блистающий проход, успокоено наклонённый вниз. Слава огню, он был один. Стараясь как можно более аккуратно ступать по обнажённому льду, мы со всей возможной невеликой скоростью устремились в этот безводный ручей, для того чтобы поскорее влиться в могучий Коцит.

Приятной прогулки, увы, не вышло с самого начала. Для того чтобы не упасть и не укатиться лбом в твёрдую стену, приходилось контролировать свой Путь практически каждую вторую секунду, а после этого управляться с Путём жрицы, уже несколько подрагивающей от не слишком сильно, но вполне настойчиво кусающегося мороза. Проход между тем постепенно расширялся и утаскивал потолок всё выше, превращаясь в большую и, если смотреть издалека, весьма красивую дорогу. Вблизи же, увы, было сложно найти достаточно времени для лицезрения местных красот. А совсем скоро его стало ещё меньше. Нам невольно, но предсказуемо пришлось войти в контакт с первым местным обитателем.

Он сидел на корточках на узком выступе из стены, явившись на встречу, вероятно, из узкого лаза, расположенного рядом. Он, казалось, целиком состоял изо льда. Его полупрозрачное тело было худым, маленьким и резко контрастировало с большой и колоритной головой, которая еле держалась на короткой, хрупкой шее. Его большие глаза с вялым интересом смотрели на нас, длинные, похожие на сосульки клыки совершали неоднозначные кусательные движения, а изо рта его извергался поток коротких непонятных слов и звуков, вырывающихся под аккомпанемент режущего слух визгливого скрежета.

Прежде чем ударить, я замешкался на несколько непростительных секунд. Но уж больно необычный был Путь у этого любителя раздражающих монологов. Изощрённо тонкий и хрупкий он, тем не менее, предсказуемо не гнулся и не уступал в выборе дальнейшей дороги. По всему выходило, что его придётся ломать. Ломать сами основы теории Пути.

Как я уже смел заметить, секунды размышления оказались крайне непростительны для столь опытного мастера, как я. А вот мой ледяной изумитель вынес из них вероятно максимум того, на что был способен. В одно мгновение заставляющий морщиться скрежет сменился диким, пронзающим разум криком. Крик оглушил и развернул землю быстрее мысли. Я больно ударился головой о коварный лед, едва успевая почувствовать и осознать эту боль.

Парализующий вопль веселящимся эхом отражался от блистающих стен пещеры и в клочья рвал последние остатки самообладания. Чувство ориентации безвременно покинуло меня, причём даже не попрощавшись. Вокруг остались лишь лёд, боль и вкус крови на разбитых губах. И всё же я сумел нет, не ударить, скорее отмахнуться от этого заставляющего грызть ледяные стены крика. Правда, мне хватило и сил и ума для того, чтобы отмахнуться во все стороны.

Крик благословенно оборвался, сменившись градом ледяных осколков. Я с трудом и всевозможным достоинством поднялся. Уши всё ещё разрывало пульсирующей болью, а когда я дотронулся до раскалывающейся головы, то на руке остались пару капель крови. К некоторой несвоевременной зависти, Элати выглядела гораздо лучше меня, исключая разве что прикушенных от всё той же новоприобретённой боли губ.

Осколки, аппетитно захрустевшие под ногами, являли собой вероятно последнее напоминание о нашем крикуне, что, честно говоря, не могло не радовать. С другой стороны, если его сородичей окажется здесь столько же, сколько осталось осколков,