Клятва Смерти - Юлия Цезарь

о том, что пророчили ей духи, когда они встретились. Клинок и сердце. Оракул и убийца. Мира выбрала свой путь давным давно, и казалось, что все вело к их с Сазгаусом встрече. Но если знать все наперед, разве интересно было бы жить? Мира сопротивлялась этим чувствам, но в конце концов это стало сильнее нее.

‒ Ничто не вечно, Саз, ‒ продолжила она говорить, отпуская его руку и возвращаясь к промывке ран. ‒ Быть может, я смогу предсказать, что нас ждёт в храме Грот, до того момента мы все бредем в темноте, где нас не ждёт свет в конце. Если я проживу это время с улыбкой, мне не о чем будет жалеть.

Мира принимала Сазгауса таким, какой он есть. Благодаря своим способностям она видела людей настоящими, а не какими они хотели казаться. От потусторонних сил не скрыть скелетов в шкафу. И Саз во многом превосходил некоторых, хотя бы взять тех людей, что жили на острове, ради которых она выступала не так давно. Мерзкие лицемеры, трясущиеся за свои кошельки. Сазгаус был человечнее и добрее каждого из них. Убийца и вор ‒ лишь ярлыки, которые навесили на него. Она ни в коем случае не закрывала глаза на его грехи, но, как и сказала, они все не святые. В их мире нельзя быть чистым вечно. Лишь младенцы могли похвастаться безгрешностью.

‒ Я и сейчас хочу, ‒ улыбнулся он, вновь придвигаясь к Мире и, касаясь пальцами её кожи, стал рисовать на шее длинную полосу, которая уходила к затылку. ‒ Красивый, черный ошейник с красными или белыми камнями. Вот здесь, ‒ его пальцы медленно, возбуждая и гоняя мурашки по телу Миры, коснулся горла, ‒ будет замочек в форме сердца и цепь. Не тяжелая, изящная и гибкая. Я буду за неё тянуть каждый раз, когда потребую себя поцеловать. А делать я это буду очень часто.

Но никаких намеков в его словах не было. Всего лишь издевка, но с явным желанием воплотить это жизнь. Сазгаус не торопил, и потому быстро закончил свои игры, возвращая себя в лежачее положение, наблюдая за Мирой из-под полуопущенных век.

У них еще было время решить свои отношения, но раз Мире было неприятно присутствие Мары в жизни полукровки ‒ так оно и будет. Да и сам Саз сегодня увидел во взгляде Саймана то, что не замечал ранее, но это «кое-что» быстро расставило по местам всю бесячесть жреца. Он был глупым влюбленным, отчего был трусом дважды! И каким бы козлом ни был Саз, но он не подонок. Они с Марой просто приятно провели время, они даже стали друзьями немного, но любви ни с одной стороны не было.

‒ А после твоих слов я убежден, ‒ вдруг, Сазгаус продолжил, немного помолчав. ‒ Мне всё-таки удастся надеть на тебя этот ошейник.

Мира угрожающе надавила рядом с дыркой на ноге и посмотрела на Саза взглядом, который будто подначивал, чтобы он попробовал это сделать. Тогда его ждала незавидная участь в виде укусов в губы. Может, сердце Миры он и покорил, но ее свободу никто не отнимет. Хотя она готова чуть-чуть поступиться ей.

‒ Легко я не сдамся, ‒ усмехнулась Мира.

С ногами пришлось повозиться дольше, чтобы промыть их и перевязать. А когда она закончила, остался один торс. Ран там не было, но кровь она все же решила смыть.

‒ Слушай меня внимательно, ‒ сказала она и наклонилась к нему, кладя мокрую тряпку на грудь. ‒ Не хватай ничего руками и не ходи. Эту неделю чтобы лежал и отдыхал, пока раны не зарубцуются. Захочешь сделать что-нибудь серьезнее, чем почесать нос ‒ зови меня. Узнаю, что держал в руках даже ложку, свяжу до конца плавания.

‒ Нет, Птенчик, серьезно, неужели никакой благодарности в виде поцелуя?

Возмущению Сазгауса не было предела. Он с жаром описал, как опасно было на пути к сокровищам, как его обидными словами оскорбляла родственница хозяина дома (он всё-таки не весь путь наугад шел). А в благодарность простая перевязка? Он был против!

‒ Мне кажется, ‒ сказал он с видом ученого кота, почесав переносицу, ‒ что я заслужил поощрение. Птенчик, ну хоть один поцелуй! Я уже остыл, честное слово!

Но в глазах его все равно были веселые бесята. Он упрашивал Миру не серьезно, подшучивал в своей манере, но, если подумать, от такой благодарности он правда не отказался. Жизнь спас, да и звезду с неба достал в виде странной деревяшки. Ну чем не рыцарь? И может, стоило отблагодарить по-рыцарски?

‒ Тебя Мара обнимала вот совсем недавно, в каком месте ты остыл? ‒ спросила Мира, нахмурив брови, и с особым усердием принялась отмывать его торс, будто вместе с кровью хотела стереть и эти объятия.

Если подумать, Саз и правда заслужил больше благодарности. Вместе с доской Уиджи он подарил ей шанс на то, чтобы попытаться, если не спасти всех, то хотя бы предупредить об опасности. Ей было страшно использовать эту силу, но если рядом будут друзья, то она верила, что они не дадут ей потерять себя.

Бросив тряпку в таз, из-за чего немного расплескала воду, Мира придвинулась ближе к Сазгаусу. Она внимательно смотрела ему в глаза, будто своими молниями отстреливала бесят там. Пришлось опереться ему на грудь, пока она медленно опускала лицо. До этого момента она даже не думала о поцелуе с ним. Не думала, что его красивые и тонкие черты лица окажутся так близко, губы, сложенные в ухмылку, которая так раздражала и нравилась.

Мира мягко и осторожно коснулась его губ, будто пугливый птенчик, который мог упорхнуть при любом шорохе. Но на самом деле она была хищной птицей, которая положила глаз на черного кота, гуляющего сам по себе у нее перед носом. Выдохнув, она приоткрыла ротик и поцеловала Саза чуть напористее и более требовательно, будто этот поцелуй был и для нее наградой за все те разы, когда она помогала ему.

Но он и здесь, эта сволочь, подал голос. Она чувствовала, как он приподнял уголки своих губ сильнее; слышала его короткую, но победную усмешку. А после, когда Мира стала чуть смелее, он не просто приобнял её за шею или за плечи. Он схватил ее цепкими руками и просто лег на гамак, не позволяя разорвать поцелуй, не позволяя возмущенным стонам прекратить целовать.

Он знал, как она возмущена, но и знал, что ей это