Король Фейсал. Личность, эпоха, вера - Алексей Михайлович Васильев

(Техас) 17 сентября 1990 г., рассказал: «Оценка возможного поведения Хрущева американской администрацией была примерно такой же, как об этом свидетельствует найденный вами документ. Об этом мне говорил приближенный к президенту Эйзенхауэру Генри Кэбот Лодж, бывший в то время постоянным представителем США в ООН».

Суэцкий кризис оказался звездным часом для советской политики на Ближнем и Среднем Востоке и личным триумфом Никиты Хрущева. Привожу запись моей беседы с тогдашним министром иностранных дел СССР и кандидатом в члены Президиума ЦК КПСС Д. Т. Шепиловым, возможно последним из живых в то время политических лидеров СССР той эпохи.

«Д. Т. Шепилов. С самого начала я был твердо и категорически настроен, что ни при каких условиях нельзя довести это дело до военных осложнений. Что касается Хрущева, то с присущим ему темпераментом и колебаниями и его „мы им еще покажем кузькину мать“ он был способен на что-то необычное. Но когда начинался трезвый и спокойный разговор, он понимал.

Автор. Советский ракетно-ядерный ультиматум — это продуманный блеф?

Д. Т. Шепилов. Конечно. Было твердое решение не доводить дело до военного конфликта. Но кое-какие меры психологического порядка я продумал и осуществил. Скажем, послов Франции, Англии и Израиля я вызывал ночью. Представьте — ночь, красные от бессонницы глаза, необычность обстановки, суровый тон, предупреждение. Русский язык богатый. Ведь слово „предупреждение“ не обязательно означает, что мы будем действовать.

Автор. Но они не были в этом уверены?

Д. Т. Шепилов. Они не были уверены. Очень скоро мы почувствовали, что они начинают искать пути, как выпутаться из этой истории. На пользу дела пошла и экстравагантность Хрущева: „Черт его знает, что он может выкинуть…“ И вот я из этого исходил. Конечно, мы использовали психологический фактор до конца. Но твердо, твердо про себя имели в виду: ни в коем случае не допустить войны»[145].

(Умный Шепилов совершил непростительную политическую ошибку — присоединился к антихрущевской оппозиции и оказался на всю жизнь вне политики.)

В разгар тройственной агрессии против Египта 6 ноября 1956 г. Саудовская Аравия разорвала отношения с Англией и Францией и наложила эмбарго на экспорт нефти в эти страны. В Сирии были взорваны нефтепроводы, ведущие из Ирака к Средиземноморью, Западная Европа перестала получать иракскую нефть и вынуждена была делать закупки в США. Лишь в марте 1957 г. сирийцы разрешили отремонтировать нефтепроводы. Но тогда на мировом рынке был избыток нефти, и саудовское эмбарго оказалось холостым выстрелом. АРАМКО тем временем выразила поддержку арабскому делу, разрешила собирать средства в пользу Красного Полумесяца, выделила деньги на лечение египетских жертв войны. В результате ее нефтепровод, ведущий к Средиземноморью, продолжал функционировать, ее интересы не были затронуты. В целом репутация США в Саудовской Аравии после Суэцкого кризиса укрепилась.

Война против Египта, развязанная правительствами Великобритании и Франции, была последним серьезным всплеском имперских амбиций, тщетной попыткой помешать историческому процессу деколонизации. Не только ради Суэцкого канала и свержения Насера пошли на тройственную агрессию, обернувшуюся авантюрой, руководители Великобритании, Франции и Израиля. Англия бросила в бой военные силы во имя сохранения Британской империи хотя бы в том виде, в каком она существовала в середине 1950-х гг. Франция в Египте воевала за Алжир и колониальную империю в Африке. Израиль — за ослабление и возвращение в западный лагерь крупнейшей и опаснейшей для него арабской страны. Политически они проиграли войну на Суэцком канале и на международной арене. Вскоре Великобритания и Франция лишились практически всех своих колониальных владений. Приближался и двенадцатый час для английских протекторатов и колоний на Аравийском полуострове.

Но сам успех Насера в ходе Суэцкого кризиса, рост его влияния и популярности все больше беспокоил Сауда и его окружение. Визит Насера в Саудовскую Аравию накануне Суэцкой войны, его восторженный прием подданными короля уже вызвал горький осадок у саудовского монарха.

Вскоре после национализации Суэцкого канала, за две недели до Суэцкой войны, президент Насер посетил Саудовскую Аравию. Одновременно сюда прибыл и президент Сирии Шукри Куатли. Они должны были обсудить сотрудничество трех стран. В Дахран, куда прилетели Насер и Куатли, прибыли и король, и наследный принц.

Говорит Мухаммед Хасанейн Хейкаль: «Фейсал был недоволен тем, что мы национализировали Суэцкий канал, не посоветовавшись с ними.

Автор. Но ведь он высказал поддержку этого дела.

М. Х. Хейкаль. Они не могли не поддержать этого решения Египта. Фейсал не был доволен национализацией, во-первых, потому, что это было сделано без консультаций с ними, а во-вторых, это возлагало на них определенную ответственность. Они опасались, что после национализации Суэцкого канала пойдет волна требований национализации, включая нефтяные компании во всем арабском мире, и это подорвет отношения Саудовской Аравии с Соединенными Штатами. Но мы же не могли допустить, чтобы секретное решение о национализации Суэцкого канала просочилось вовне. Я участвовал в этом визите в Саудовскую Аравию. Это было после национализации, но до войны… Наша задача состояла в том, чтобы объяснить ситуацию, если появятся осложнения. Они опасались осложнений. Конечно, Сауд не был доволен тем приемом, которое толпа оказала Насеру»[146].

Главным в этом визите Насера оказались даже не переговоры, а массовый восторженный прием саудовцами президента Египта.

Вот описание тех событий очевидцем Хосе Арнольдом:

«Хотя о визите Насера не было объявлено, но слух об этом распространился. Когда его самолет приземлился, около аэропорта уже собралось примерно 10 тыс. человек. Еще тысячи выстроились вдоль дороги между аэропортом и Даммамом, на расстоянии 15 миль от аэропорта. Толпа оказала Насеру восторженный прием. Тысячи приветствующих его людей выстроились вдоль автострады, несколько раз останавливая его автомобиль… Целую ночь советники короля обсуждали вопрос, как противодействовать популярности Насера. Но когда его самолет приземлился в аэропорту Эр-Рияда, его ожидала самая большая толпа в истории города. Тысячи людей с криками прорвались через охрану к самолету. Люди стремились прикоснуться к Насеру, которого они, видимо, считали спасителем арабского мира. Охрана прикладами, кнутами и палками пыталась остановить толпу. В конце концов им удалось образовать оцепление в три ряда вокруг Насера, чтобы он сел в лимузин. Еще большая толпа, истерически скандируя и аплодируя, выстроилась вдоль дороги в Эр-Рияд. И снова полиция и солдаты должны были использовать приклады и выстрелы в воздух, чтобы расчистить дорогу»[147].

На политическом уровне обсуждался вопрос о присоединении Саудовской Аравии в какой-то форме к будущей египетско-сирийской федерации.

Этот визит напугал советников короля. Они поняли, что, хотя король Сауд пока что популярен в стране, почитание Насера превосходило все мыслимые пределы, одновременно это было в какой-то степени выражением антимонархических чувств, которые проявились в ходе только что разгромленной забастовки рабочих АРАМКО. Никакой надежды