Проклятое место. Дорога домой - Артём Помозов

Сталкер вернулся за штурвал и повел неуправляемую лодку дальше. Невольно залюбовавшись остатками речных судов и «мусорными островами», Михаил напрочь забыл о погоне и едва не врезался в бревно, попавшееся на пути. Мусора в воде было очень много. Мельников сбросил скорость и стал уверенно обходить препятствия.

Парни в иностранной экипировке, с иностранными пушками и на иностранном катере все еще маячили позади. «Неужели на самом деле американцы? – недоумевал Рохля. Противник стремительно приближался. – Нет, так не пойдет! Медленно! Очень медленно! Рискнуть? Должно получиться, должно же!» Собравшись, Михаил бросил управление и, перебежав на другой конец палубы, повернул пулемет и зажал гашетку. Трассеры расчертили воздух над поверхностью реки, а секунду спустя его лодку поглотил взрыв.

Черная кошка перебежала дорогу. Уже четвертая за день. Стас не был суеверным, но такие знаки на территории проклятых пробирали до жути.

– Черта с два, – с чувством выговорил он и дернул рычаг коробки переключения передач.

Старенький грузовик стремительно набирал скорость. Кабину дернуло. Стрелка на спидометре неумолимо приближалась к максимальной отметке. Детектор аномалий, корпус которого был закреплен над приборной панелью, запищал, сигнализируя о ловушке.

Стас понимал, что нестись на бешеной скорости по Зоне – сродни самоубийству. С таким же успехом можно было вставить пистолет себе в рот и выжать спуск. Но он ничего не мог с собой поделать. Ему надо было предупредить ребят на базе. Предупредить о том, что к ним направляются объединенные силы сталкеров. Общая угроза примирила давних врагов. Кто-то из анархистов нарыл информацию о готовящейся в Припяти операции. Убрав Малинина и Андрейченко, «Анархисты» и «Удар» выступили единым фронтом.

– Быстрее, ведро старое! – крикнул Стас и вдавил педаль еще глубже.

Казалось, еще чуть-чуть – и он подошвой продавит гнилое днище грузовичка.

Газик подбросило на очередной колдобине. Стаса дернуло, приколхоженный ремень безопасности впился в плечо, вдавливая водителя в сиденье. Машина вильнула вправо, и парень, здорово испугавшись, вцепился в руль, в надежде выровнять грузовик. К счастью, у него получилось.

– Видишь? – Водитель нервно захохотал. – Никто меня не остановит, сука!

Впереди замаячили скелеты давно покинутых пятиэтажек. До прачечной, где расположились солдаты, оставалось меньше пяти минут езды. Стас услышал пальбу. Где-то ближе к набережной. «Опоздал? Не может быть!» Двигатель набрал предельные обороты. Рыча, машина неслась по разбитой «бетонке».

– Давай же! – схватил рацию. – Бл…

Связь, как назло, не работала.

«Успеть! Не предупредить сослуживцев о такой серьезной опасности – преступление. Предательство, чтоб его!»

Меньше, чем за десять секунд, небо стало кроваво-красным. Содрогнулась земля. Стаса затрясло от осознания собственного бессилия. Весь мир был против него. Ужас захлестнул сознание парня. Повсюду слышалось холодное дыхание смерти.

«Зарядок» не было довольно продолжительное время. «И тут, сука, в самый неподходящий момент».

– Парни! – не понимая, что делает, заорал Стас в рацию. – Они знают! Эти ублюдки сталкеры все знают! Они идут к вам! Будьте готовы! Твою-то мать, ребята, ну пожалуйста, ответьте мне! – Из рации – одна тишина, давящая на психику. – Все, ребят, прощайте, – еле слышно добавил Стас.

Он ударил по тормозам. Переключился на нейтралку.

«Сейчас все кончится», – понял он.

– Нет! Нет! Нет! Я не хо-о-о-чу-у-у!

Паника не позволяла парню трезво оценить ситуацию. Стас пожелал вырваться из тела, сковывающего его. Или отмотать время назад. Да что угодно, лишь бы не бесславно сгинуть в чертовом мертвом городке. Погибнуть вот так – позор. Он заколотил кулаком по рулевому колесу. Раздались три коротких гудка, встряхнувших затишье, что всегда наступало перед «зарядкой».

Стас понимал, что не успеет добежать даже до больницы, которую облюбовали бойцы капитана Громова.

– Не-е-ет! Не хочу! Не-ет! – Головная боль нарастала. – Только не так. – Череп словно зажали в тиски. – Умо-о-оляю-ю-ю!

И он вдруг осознал, что впервые за много месяцев «зарядка» случается так спонтанно, что единицы доберутся до подземных укрытий, что погибнет слишком много людей, что накроет и больницу, и прачечную – уж точно. Повезти в такой ситуации могло тем, кто спрячется в подвалах. Но в больнице в подвал путь был заказан, а в прачечной не хватило бы места, чтобы вместились все. Оставалось надеяться, что солдаты из других отрядов спасутся.

– А, все. Не хочу. Не здесь, – горько заскулил Стас. – Не сейчас.

Мозг парня пронзила адская боль. Глаза застила прозрачная пелена.

Стас умер.

Смерть наступила быстро. Пара секунд – и все. Но это были самые мучительные секунды в жизни молодого и амбициозного лейтенанта, сгинувшего за чужие идеалы.

Тело Стаса упало на асфальт. За мгновение до гибели, рука нащупала металлическую ручку двери. Даже дернуть успела. Но из кабины парень выпал уже мертвым.

Зверье, ошивающееся по окрестностям, набросилось на покойника. Они как будто не замечали приближения «зарядки». За что и поплатились. Их всех умертвил выброс аномальной энергии, ураганом пронесшийся по Зоне отчуждения.

У старого белого газика зажглись фары…

* * *

«Критические повреждения»

Целую минуту кричала надпись, появившаяся на лицевом щитке. Михаил попытался подняться. Выходило хреново. Руки-ноги не слушались. Еще и все тело горело. Жар, казалось, шел отовсюду.

«Уровень защиты – ноль процентов»

– Сп… спас… ибо… за опти… – Мельников подумал, что надо сорвать шлем и глотнуть свежего воздуха.

«Вероятность смерти носителя – сто процентов»

«Рекомендуется немедленно покинуть опасную зону»

Предупреждения поступали одно за другим. Кроваво-красные. Стремительные. Михаил огляделся. Взрыв расшвырял части лодки по поверхности холодной реки. Искателю повезло. Он лежал на краю обгоревшего корпуса катера.

Хотя, повезло ли? Это как посмотреть. Остатки лодки стремительно наполнялись водой. С минуты на минуту этот чудом уцелевший корпус должен был затонуть.

Михаил Мельников любил ночные прогулки. Любил спокойствие и тишину, что не встретишь днем. Любил воздух, свободный от смога. Любил редко проезжающие автомобили. А еще любил звезды, что осыпали темное летнее небо.

Тот вечер он запомнил хорошо. Один из тех, что в кино называют «лучшим вечером в жизни». Тогда он, его жена Настя и дочь Юля возвращались с празднования дня рождения Мишиного двоюродного брата. Михаил нес дочку на плечах, когда она вдруг выкрикнула: