Возвращение колдуна - Вольфганг Хольбайн

Эти часы были настоящим монстром. За потрескавшимся деревянным корпусом скрывался отнюдь не сложный часовой механизм — как можно было бы предположить по их внешнему виду, — а врата, которые вели прямо в ад…

В принципе в глубине души я был полностью согласен с Говардом. Однажды я уже рискнул и едва избежал гибели, которая поджидала меня за закрытыми дверями часов. И очевидно, не стоило рассчитывать на то, что во второй раз мне опять так повезет. Однако мысль о том, что время идет, а мы ничего не предпринимаем, была просто невыносимой.

— Некрон тоже воспользовался вратами, — упрямо продолжил я. — И я не вижу, почему…

— Когда два человека делают одно и то же, Роберт, — сказал Говард поучительным тоном, — они далеко не всегда получают один и тот же результат.

Я взглянул на него. Конечно, Говард хотел как лучше, и я прекрасно понимал, что он прав, но мое подавленное настроение делало его хорошей мишенью, чтобы выместить накопившуюся во мне злость.

— Почему же ты не был таким предупредительным с Некроном? — взорвался я. — Сказал бы ему, что несправедливость порождает одно лишь зло. Возможно, старик извинился бы и ушел.

— Навряд ли, — сухо ответил Говард. — Некрон обязательно попытался бы доказать обратное. — Он наклонился к пепельнице и затушил сигару. — Некрон — опытный колдун. Человек, который использует врата вот уже несколько сотен лет, Роберт, хорошо осведомлен об опасностях, которые могут подстерегать его в пути, и знает, как нужно вести себя в таких случаях. А у тебя, к сожалению, подобного опыта нет.

— А ты? Несмотря на это, ты…

Я вновь замолчал и плотно сжал губы, когда увидел, как Говард вздрогнул, словно от удара. Я тут же пожалел о невольно вырвавшихся у меня словах. Он ничего не ответил и перевел свой взгляд на пейзаж за окном, но, похоже, ничего не видел перед собой. Говард постоянно упрекал себя в том, что произошло несколько дней назад. Он попытался заманить Некрона в ловушку, которая захлопнулась, как он и задумывал. Но старик все же умудрился уйти, захватив Присциллу и НЕКРОНОМИКОН. И теперь виноватым во всем этом Говард считал именно себя. Мои постоянные заверения о том, что он тут ни при чем, ничего в положении дел не меняли.

Но если быть до конца честным, то в мою голову давно закралась предательская мысль о том, что Говард все же виноват в похищении Присциллы, хотя и косвенно. Я каждый раз отбрасывал ее и пытался заставить замолчать тихий внутренний голос, который постоянно нашептывал, что если бы не Говард, то При была бы со мной, но мне это не удавалось.

Неожиданно Говард встал, с чрезмерным усердием расправил плечи и пошел к двери.

— Куда ты собрался? — резко спросил я. — Мы еще не закончили разговор.

Говард улыбнулся.

— Я сейчас вернусь. У меня уже нет сигар. Я только схожу вниз и достану из чемодана новую коробку. Воздух здесь еще не слишком задымлен, не правда ли?

Я неодобрительно скривился, но Говард ответил мне еще более широкой улыбкой и быстрым шагом покинул комнату. Провожая его взглядом, я вдруг подумал, что он вышел не только за сигарами. Наверняка Говарду хотелось несколько минут побыть в одиночестве, чтобы спокойно обдумать, как отговорить меня от активных действий. Если бы я мог делать то, что считал нужным, то был бы уже на борту быстроходного парусника, который доставил бы нас назад, в Америку.

Но к сожалению, от меня сейчас ничего не зависело, да и Говард ни в чем не был виноват, хотя такое развитие событий явно входило в его планы. В течение последней недели у него развились почти сверхъестественные способности избегать меня, обнадеживать или приводить в оправдание какие-нибудь ужасно важные дела, только чтобы уклониться от серьезного, на мой взгляд, разговора.

Поначалу ему это весьма легко удавалось, поскольку дом превратился в настоящий улей: сюда непрерывно приходили незнакомые люди, чтобы выяснить какие-то подробности, а потом уходили. Нами занимались, наверное, сразу полсотни работников Скотленд-Ярда, и поэтому первые пять дней я почти не спал, не говоря уже о том, чтобы улучить свободную минутку и побеседовать с Говардом.

Теперь все это было уже позади. Говард вызвал настоящего доктора Грея телеграммой-молнией, и им вдвоем удалось вытащить мою голову из петли и окружить меня заботой.

Не то чтобы дело было окончательно закрыто, нет. Мы просто получили небольшую передышку, предварительно предупрежденные о выполнении обычных в такой ситуации обязательств: не уезжать из города, быть в распоряжении полиции в любое время суток и тому подобное. Нам заявили, что расследование будет продолжаться до тех пор, пока не найдут виновника происшедшего или акты не закроют, чтобы передать их в архив. Первого варианта, разумеется, мы не получим никогда, а вот второго можем ждать годами, если не очень повезет.

Я вновь посмотрел на огромные часы, возвышавшиеся в противоположном углу комнаты. Похожие на серый деревянный обелиск, они производили мрачное впечатление, и мне казалось, что от них исходит постоянная угроза, как будто часы только и ждали, чтобы снова нанести удар.

Я встал, осторожно приблизился к часам и протянул руку к потрескавшейся поверхности боковой стенки. Сердце забилось немного сильнее, хотя я знал, что в настоящий момент этот… предмет совершенно безопасен.

Несмотря на это, я неожиданно почувствовал легкий неприятный зуд, когда мои пальцы прикоснулись к дереву. В моем воображении тотчас возникла картина, как я открываю дверцу, а за ней неожиданно вижу не сложный часовой механизм четырех разных циферблатов, а пористые черные волны застывшего океана — больную, злую страну, освещенную бледной луной-черепом…

Я резко отдернул руку и так сильно зажмурился, что перед глазами заплясали разноцветные огоньки. Однако все равно мне потребовалось несколько бесконечных секунд, чтобы видение исчезло полностью, а сердце перестало колотиться в бешеном ритме. Отвернувшись от часов, я заставил себя несколько раз глубоко и медленно вдохнуть и попытался прогнать из головы все мысли о ДОИСТОРИЧЕСКИХ ГИГАНТАХ, Некроне и воинах крепости дракона.

Когда я уже хотел вернуться на свое место за письменным столом, мой взгляд упал на какой-то маленький предмет, лежавший под стулом, где недавно сидел Говард. Подгоняемый необъяснимо острым любопытством, я наклонился и поднял его — это был потрепанный американский паспорт. Паспорт Говарда. По всей видимости, он выпал у него из кармана, когда Говард снял пиджак и повесил его на спинку стула. Я покачал головой и протянул руку к внутреннему карману пиджака, чтобы положить паспорт. Однако документ тут же выпал, потому что карман, судя по всему, был порван. Мягко проскользнув через порванную подкладку до самого низа, паспорт вновь оказался на полу.

По крайней мере, так выглядело со стороны. Единственное, что не совсем соответствовало происходящему, — это паспорт, который я еще не успел опустить в карман и продолжал держать его между большим и указательным пальцами.

Я застыл в замешательстве и несколько секунд растерянно смотрел на потрепанный паспорт в моей руке и на паспорт, лежавший на полу. Затем я нагнулся, поднял второй документ и повертел оба паспорта в руках. И хотя подсознательно я сразу же отреагировал на беззвучный тревожный сигнал, мне понадобилось какое-то время, чтобы понять: с этими паспортами что-то не так, несмотря на их совершенно обычный вид.