Моё тело — тюрьма - Кицунэ Миято

всего они ходили танцевать туда, несмотря на скромный по размерам танцпол. А по выходным и средам была очень классная дискотека на большом крытом павильоне прямо на открытом воздухе. Там по крайней мере никогда не было душно.

Вольдемар во второй вечер, когда они гуляли, предложил Кире что-то вроде «лёгкого и ни к чему не обязывающего курортного секса». Кира только вытаращилась от удивления, но, вспомнив уроки «не смущения» в клубе психологии, рассмеялась и сказала, что ей это совсем не нужно и, пожалуй, она откажется от такой чести.

Почему-то Вольдемар даже не вызвал у неё своим предложением негатива. Возможно, потому, что не стал настаивать и сказал, что просто спросил, а вдруг она бы согласилась.

Позже Кира узнала, что Вольдемар обратился с тем же вопросом к её соседке Гульнаре и получил согласие. Кира не знала, как там это у них всё происходило, так как Вольдемар общался и проводил кучу времени по-прежнему с ней, разговаривая на разные умные и философские темы.

Впрочем, особо возле себя Кира никого не держала, общалась со всеми, кто хотел общаться: и с парнями, и с девушками. Часть девчонок странно на неё реагировали, почти не разговаривали, а только кривились, словно она и среди активистов и отличников как-то слишком сильно выделяется или успела сделать им что-то плохое. Ну, может, потому, что среди всех была единственной первокурсницей, Кира даже не пыталась строить догадок. Недостатка в друзьях и приятелях она не испытывала.

Процедуры обычно заканчивались перед обедом, и Кира ходила рисовать на реку или просто гулять по тропинкам. В «Старой Роси» было красиво. Каждый день она делала несколько работ: наброски корпусов, аллей и даже отдельно стоящих деревьев. За две недели Кира почти заполнила папку, которую ей ещё перед поездкой на курорт подарила мама. В твёрдую обложку были вшиты около пятидесяти файлов, туда она вставила новые рисунки. Смотреть удобно, а белоснежный ватман не пачкается. Краски с собой Кира не брала, лишь цветные гелевые ручки, карандаши и пачку листов альбомного формата. Ещё мама купила ей маленькую коробочку с пастельными мелками, но Кира не знала, как их использовать. Однажды она нарисовала карандашом портрет спящего парня Жени и тем самым снискала славу «настоящего художника» у остальных.

К вечеру третьего дня, в четверг, в «Старую Рось» приехал младший брат Вольдемара — Иннокентий. У него были какие-то дела, которые задержали и не позволили приехать со всеми. Кира вместе с Вольдемаром и несколькими ребятами, с которыми успела подружиться, встречала Иннокентия, которому, со слов брата, нравилось, когда его звали «Кеша», на вокзале.

Это не было чем-то вроде «любви с первого взгляда», в такие глупости Кира совершенно не верила и считала себя слишком разумной для таких необдуманных и не подкреплённых фактами эмоций. Но Кеша понравился ей сразу. Лёгкостью характера. Красивой улыбкой. Точёными и благородными чертами лица. Чистой и правильной речью. Умом. Спортивным телосложением. В парне сочеталось много достоинств. Что уж говорить, Кеша понравился многим девочкам из заезда и быстро стал душой студенческой компании. Пожалуй, единственным недостатком парня было то, что ростом Иннокентий хотя и был повыше старшего брата, но по итогу лишь на пару сантиметров выше Киры.

«Добиваться» парня не было её методом, и, в отличие от остальных девчонок, она не висла и ничего не предлагала Кеше. Даже не дотрагивалась никогда. Спустя несколько дней тот сам стал часто искать её компании. Позвал играть с ними в волейбол. Они ходили толпой на дискотеки, где Киру практически уговаривали «показать класс». Болтали втроём с Вольдемаром, и братья Ордынские наперебой рассказывали различные истории. Иногда Кира, пользуясь старым маминым способом, смотрела на Кешу издалека и отводила взгляд, когда тот замечал её.

Для Киры это была забава. Отвлечение от проблем и воспоминаний о Владе. А ещё — самую малость — проверка в манипуляции маной. Ведь одно дело вызвать дождь или там автобус, пришедший когда тебе нужно: всё это может быть чередой случайностей, — а другое — вызвать влюблённость у конкретного человека. Тем более — популярного мальчика, на которого активно наседали трое довольно симпатичных и раскованных девчонок. С одной из них — Таней — как раз из тех, кто изначально кривился на Киру, вроде бы даже у Кеши что-то складывалось.

Грим сказал, что объяснить, как именно работает мана, очень сложно для понимания, и хотя «низшими существами» не прозвучали, но явственно подразумевались. В итоге Грим закруглился на том, что надо просто тренироваться, пробовать, и тогда понимание придёт само, да и не нужно знать устройство телевизора, холодильника или утюга, чтобы ими пользоваться. И Кира тренировалась: собирать и ощущать наполнение, испускать и формировать направленные изменения, вплетать в незримые нити, которые всех окружают. Почувствовать эти нити. Понять закономерности, как это всё работает. Как взаимосвязано.

Правда, мана была столь эфемерна, что понять, получается ли вообще что-то, не выходило до достижения результата. Причём одновременно и сомневаться нельзя, и надеяться на результат — тоже. Грим только сказал, что «ну вот так», когда Кира попыталась уточнить, что это вообще значит.

Впрочем, Кира нашла ещё одно применение маны: она начала рисовать кроме обычных и «психологические портреты» — попросту отпуская себя и глядя в человека, а потом по тому, что выходило, могла рассказать о потаённых желаниях или проблемах, чертах характера и увлечениях. Так пригодились пастельные карандашики, которыми Кира подкрашивала свой рисунок, сделанный гелевыми ручками. Даже из-за выбранного цвета или цветов определяя основное настроение. Так у обоих Ордынских, которых она нарисовала таким образом, она увидела одинаково глубокую печаль по отцу, и братья, переглянувшись, сказали, что их отец умер в начале лета — инфаркт.

И всё же было несколько неожиданно, когда «приз» в этой игре «Завоюй парня» вдруг сам нашёл её в последний день перед отъездом.

Все веселились в актовом зале, танцевали и пили вино, а Кире немного взгрустнулось, и она решила лечь спать раньше. Утром, сразу после раннего завтрака, их должен ждать автобус, чтобы ехать домой. Кира решила не заезжать в общежитие, а сразу с автовокзала ехать к родителям. Учёба у них начиналась с десятого сентября, после всяких отработок у первокурсников. Так что так или иначе каникулы продолжались.

Она сняла линзы, умылась и переоделась в пижаму, которую ей подарила перед поездкой мама: бриджи и «распашонку» из нежно-голубого флиса, на груди была аппликация с белым котёнком из чего-то под шерсть. Кире пижама понравилась, в ней было