Летние истории - Миэко Каваками

по разным больницам?

— Да. Регистрируюсь и приезжаю, когда вызовут. В начале семестров провожу осмотры в школах, университетах. Иногда преподаю на подготовительных курсах, где готовят к государственным экзаменам…

— А я думала, что все врачи работают в больницах, — сказала я.

— Ну, я действительно работаю в больницах или при больницах. Когда работаю, — со смешком пояснил Айдзава. — Но я не прикреплен ни к одной на постоянной основе. На самом деле есть немало врачей, которым уже шестьдесят, семьдесят или даже больше, и они как-то выживают на одних профосмотрах. Это воодушевляет.

— Получается, у вас почасовая оплата?.. — вырвалось у меня, и я тут же смутилась, почувствовав, что снова задала неприличный вопрос. — Простите… сначала насчет работы у вас выспрашивала, теперь вообще о деньгах.

— Что вы, все нормально, — весело ответил он. — Я слышал, что в Осаке люди легче относятся к разговорам о деньгах. Это правда?

— Хм, даже не знаю, — растерялась я. — Но, как бы так сказать, у нас действительно есть какое-то особое пристрастие к разговорам о ценах… вечно спрашиваем, что почем.

— А, вот оно как. Ну, если говорить о том, что почем, то моя работа стоит в среднем около двадцати тысяч иен. А если ситуация критическая и рук совсем не хватает, то бывает и тридцать.

— Это в день?

— В час.

— Да что вы?!! — воскликнула я, от изумления даже привстав с диванчика. — Двадцать тысяч за час? То есть можно поработать пять часов и получить сто тысяч иен?

— Ну, это не каждый день. Плюс время работы всегда разное, да и гарантий никаких нет…

— И все-таки… врачебная лицензия творит чудеса.

Повисло молчание. Я понимала, что опять сказала что-то не то, но мысленно оправдывалась тем, что мой собеседник сам назвал эти цифры и никто его за язык не тянул. Айдзава отпил из стаканчика кофе, наверняка успевшего безнадежно остыть. Я тоже глотнула чаю из своей бутылки.

— Видите ли, — наконец решилась я высказать то, что мучило меня на протяжении последнего месяца, — после того как я побывала на собрании и прочитала интервью в сборнике, у меня появилось много вопросов, и, наверное, мне следует самой найти на них ответы, но все же некоторые хотелось бы задать вам…

— Как человеку, рожденному от донора? — уточнил Айдзава.

— Да, — кивнула я. — Простите, я знаю, что это моя частная жизнь и к вам она не имеет отношения. Но это помогло бы мне решить, что делать дальше… Хотя, честно говоря, времени на раздумья у меня уже осталось немного.

— Книги и статьи на эту тему вы уже почитали, да?

— Не то чтобы прямо много, но да.

— Я, кажется, уже это говорил, — сказал Айдзава, — но в этом и состоит одна из целей нашего общества — чтобы люди захотели узнать больше об AID и о чувствах детей, которые появляются на свет таким способом. Если захотите что-то узнать, я всегда на связи.

— Спасибо большое, — с поклоном ответила я.

— И вам спасибо за книгу, — мужчина взглянул на мой сборник, который держал в руке. — Нацуко Нацумэ… вам так нравится иероглиф «лето»?

— Это мое настоящее имя.

— Серьезно?

— Серьезно.

Двери зала распахнулись, и в холл хлынул шумный поток людей. Я обратила внимание на женщину в черном платье до колен, с волосами, собранными в хвост. Оглядевшись, словно ища кого-то глазами, женщина заметила Айдзаву и подошла к нам — миниатюрная и такая тоненькая, что за ключицы можно было ухватиться пальцами. Кожа у нее была белая, с облачками веснушек на щеках — одни потемнее, другие посветлее, — похожими на галактики. Мне показалось, что где-то я ее уже видела. Мы кивнули друг другу.

— Это Нацумэ. Недавно… Хотя это было уже в прошлом году, в общем, она была на том собрании в Дзиюгаоке.

— Кажется, это вы тогда выступили в конце обсуждения? — спросила женщина, глядя на меня.

— Ах да, точно! — кивнул Айдзава. — Ты же тогда передавала микрофон. Значит, для вас это тоже не первая встреча. Знакомьтесь, Нацумэ, это Дзэн. Она тоже состоит в нашем обществе детей, рожденных от доноров. То есть мы с ней занимаемся одним делом.

— Приятно познакомиться! — Я привстала.

— И мне. — Женщина протянула мне визитку. Полностью ее звали Юрико Дзэн.

— Представляешь, Нацумэ пишет книги! — Айдзава показал мой сборник.

— Правда? — Юрико Дзэн чуть сощурилась, рассматривая обложку книги, а потом улыбнулась одними уголками рта.

— Вроде того, но пока написала только одну, — смущенно кивнула я, будто оправдываясь. — На самом деле я, как и в прошлый раз, пришла, чтобы задать Айдзаве несколько вопросов.

— Собираете материал? — чуть наклонив голову, спросила Юрико Дзэн.

— Нет, я просто подумываю насчет AID и хотела поговорить на эту тему…

Медленно-медленно моргая, Юрико Дзэн неотрывно смотрела на меня. Потом кивнула и улыбнулась, теперь и глазами тоже. В ее лице было что-то властное — глядя на нее, я чувствовала себя школьницей, которую вызвали к доске.

— Тебе, наверное, пора возвращаться, — наконец сказала она Айдзаве, — выступающие уже собрались.

И она, кивнув мне на прощание, удалилась. Взглянув на часы, Айдзава тоже встал.

— Ну, я пошел. — Он поклонился.

— Я напишу вам, можно? — спросила я. — В прошлый раз вы дали мне визитку, там был ваш электронный адрес. Я спрошу вас по имейлу?

— Да, давайте так и сделаем, — согласился Айдзава и зашагал прочь.

Оба силуэта — и его, и Юрико Дзэн — почти сразу растворились в толпе.

Февраль выдался теплым. С романом все обстояло по-прежнему, но от зимнего солнца, тихонько заглядывающего в мое окно, на душе становилось немного легче. Иногда я болтала по телефону с Макико или переписывалась в Line с Мидорико. Племянница рассказывала о ресторане, куда недавно устроилась на подработку, и присылала фотографии с целыми подборками недавно прочитанных книг.

С Айдзавой мы тоже обменялись несколькими имейлами. В ответ на мое первое сообщение он написал, что начал читать мою книгу и, когда дочитает, пришлет свои впечатления. Я его поблагодарила. По сравнению с недавним разговором в холле писал Айдзава довольно сухо — скорее в стиле нашего с ним разговора в лифте, и я никак не могла подстроиться.

Что, если его мягкость и открытость во время нашего последнего разговора объяснялись его врачебным опытом? Что, если он говорил со мной как с пациенткой? В памяти всплыло лицо Юрико Дзэн с разбегающимися от носа к щекам галактиками веснушек. Юрико Дзэн тоже родилась от донора. Интересно, сколько ей лет? Размышляя, я разглядывала солнечное пятно на ковре. И вдруг мне пришло в голову, что биологическим отцом Айдзавы был студент-медик, а значит, сейчас он, скорее всего,