Бешеная - Александр Бушков

Эффект был молниеносным. Папаша потребовал очной ставки и,едва хныкающего Светика привели, кинулся всерьез душить родимое чадушко.Отрывали вшестером – Даша, оба бодигарда, адвокат, Славка и сержант-конвоир.Оторвали кое-как, спасая жизнь юному беспутному созданию. Изменив настроение насто восемьдесят градусов, Сайко попросил Дашу подержать милую дочушку в камерене менее недели – иначе, если появится дома, опасается, что тут же удавит. Дашас печальным и нейтральным видом объяснила, что Светик проходит по делуисключительно в качестве свидетеля, а по некоторым аспектам и потерпевшей, идержать ее в узилище далее означает войти в неминуемый конфликт с прокуратурой.Папа сгоряча заорал, что купит всю прокуратуру оптом и преподнесет ее Даше наблюдечке. От столь соблазнительного, что скрывать, подарка Даша скрепя сердцевсе же отказалась, кое-как выставила Сайко-старшего и успела пошептаться садвокатом, пообещавшим через пару часов привезти за дочкой мамашу, которой, онуверен, удастся спасти дитятко от удушения. Отец Инги пребывал в деловыхразъездах где-то за пределами Шантарской губернии, и оттого, дабы избавиться отлишних хлопот, вызвали матушку и вручили ей чадо, умолчав о видеозаписях, нонасчет прочего информировав довольно подробно…

Словом, к обеду управились с «пеной» – рядовой шпаной,посещавшей сатанистский салон ради водочки, травки и не скованногопредрассудками группенсекса. Примерно две трети из них всерьез отдавалисьпоклонению Князю Тьмы, остальные валяли дурака, воспринимая чернокнижныерадения в качестве неизбежной нагрузки к вышеперечисленным удовольствиям, вродескучной речи секретаря парткома о международном положении и задачах партийногостроительства, оглашаемой перед началом грандиозного банкета. Объединить ихвсех в категорию «шпаны» позволял один-единственный признак: никто из нихникогда не видел лица Мастера. Хрумкина в том числе. И в той квартире(арендованной на долгий срок через длиннющую цепочку посредников, которую покачто не прошли из конца в конец) и на даче (вообще непонятно кому принадлежащей)Мастер неизменно оказывался первым и встречал прибывших, будучи уже в маске.Даже прочно шизанутая художница Вика (автор найденных на даче картин-жутиков и«хранительница очага»), особа, сексуально приближенная к Гроссмейстеру, лицаего за полгода не видела ни разу (что, как она призналась, ее лишь дико возбуждало).Похоже было, что сатанисты не врут, – чересчур уж разные люди, онитвердили одно и то же, хотя в камере, как заверяли дежурные, не сговаривались.Сопоставляя их показания, вранья касательно этой загадки так и не выявили. Не втом они были состоянии, чтобы крутить.

Дело в том, что Мастер, сволочь такая, ухитрился уйти. Водворе подобрали лишь маску из черной замши, словно предводитель сатанистов и всамом деле ускользнул неведомыми тропками в прилегающий астрал. Но никто,конечно, столь иррациональной гипотезе не верил. Тем более что в высоченномглухом заборе обнаружили при тщательном осмотре нечто вроде потайной двери –нижние половинки четырех вертикальных досок оказались перепиленными поперек ивертелись вокруг горизонтальной оси, снабженные у двух нижних концов несильнымипружинами. При известной практике, зная секрет, в этот лаз можно было выскочитьмоментально (узнав об этом, Даша уверилась, что ей тогда не почудилось: голосМастера перед самым вторжением оперативников и в самом деле звучал в отдаленииот толпы – видимо, он помаленьку отступал во мрак, к лазу, подозревая ловушку идогадавшись о Дашиной подстраховке).

Воловиков полагал сначала, что Мастер просто-напросто скинулмаску и замешался в толпу, но эта версия рухнула еще утром. Во-первых, собака,доставленная на дачу через час с лишним, взяла у забора с внешней стороны, какраз возле лаза, чей-то след и вела по нему проводника метров двадцать, но потомзачихала и работать не смогла (с рассветом там обнаружили махорочно-перечнуюроссыпь, густо припорошившую стылую бесснежную землю – старое, но действенноеантиищеечное средство). Во-вторых, допрошенные порознь сатанисты все как одинуверяли, что никакого незнакомца (а лишенный маски Мастер был бы для нихнезнакомцем) после вторжения милиции в их рядах не прибавилось. Утром у всехвзяли отпечатки пальцев, но ни один не совпадал с зафиксированными на маске. Аведь Даша своими глазами видела, что Мастер был без перчаток. Как ни печально,Мастер улизнул. Время у него было, по периметру дачу не оцепляли, разделиввнимание меж мечущейся толпой сатанистов и с погоней за стрелявшими…

И все же Мастер не мог оставаться инкогнито, этаким безликимФантомасом, решительно для всех. Так не бывает. Кто-то, пусть дажеодин-единственный человек, должен быть посвящен в тайну, знать Мастера, видетьбез маски, где-то с ним встречаться ради решения каких-то организационныхвопросов. Славка с Косильщиком поехали побеседовать по душам с пятью членамисекты, чьи имена всплыли на допросах, хотя в ту ночь они отчего-то не присутствовали.Даша, оставшись одна в кабинете, после вдумчивого прочтения протоколов допросовдолго чертила схемы, пытаясь определить, кто появлялся на шабашах заведомо раньшедругих, вычеркивала одну фамилию за другой (не зрил, не зрил, не зрил…), и, наконец,в списке остались двое – Кравченко и Пожидаев, коммерсант средней руки, тот,что баловался кокаином. Расчет был немудреный – мало того, решительно всепоказали: когда они появлялись в квартире или на даче, эти двое всегда тамждали. Кроме того, Даша помнила: лишь те двое да Паленый стояли возле добычи,когда она валялась связанная в амбаре, все прочие держались поодаль, словностатисты без речей или хор в древнегреческой трагедии. Вдобавок Кравченкооказался единственным, кто носил на балахоне обильную шитую символику, всеостальные, даже Мастер, щеголяли в простых черных хламидах…

С Кравченко Толя к тому времени практически покончил.Оставалось смести жалкие ошметки в совок и выбросить в мусорное ведро – такзаверил Дашу верный сподвижник. Даша в его многократно проверенных деловыхкачествах не сомневалась и потому сама допрашивать клиента не стала. С однойстороны, показания полностью сломленного оператора удручали тем же однообразнымприпевом: он клялся, будто ни единожды не видел Мастера без маски, разве чточастенько говорил с ним по телефону, причем всегда ему звонил сам Мастер; аособого церемониального балахона Кравченко был удостоен за большой вклад ивыдающиеся заслуги, выражавшиеся в том, что он, будучи не лишен дизайнерскойжилки, как раз и оформлял интерьеры притонов (Даша фыркнула и заявила Толе, чтофантазия у придурка все же убогая, она сама, честное слово, оформила бы иполучше…) С другой – оператор огласил форменную сенсацию, заявив, что девочеквсе это время снимал не он, а друг-приятель и сподвижник по сатанистскому хоббиВеня Житенев, и это Кравченко, одержимый прямо-таки необоримым стремлениемпомочь родной милиции, готов подтвердить перед любым судом и на любых очныхставках. И вообще, раз пошла такая пьянка и настал момент истины, он готовуказать на пленке те сцены, где в эротических забавах участвует он сам, пустьразденут и сравнят экстерьер, лучше уж гореть на реальных мелочах, чемоказаться впутанному в какие-то непонятные гнусности, он не дурак и прекраснопонимает, что ему шьют подготовку к серьезному шантажу, так что пусть ужотдувается тот, кто камеру держал, то бишь Венька, человечек, между прочим,столь же приближенный к Гроссмейстеру, а то и сам Гроссмейстер – ибо Кравченкосовершенно точно припоминает, что никогда ему не доводилось видеть Житенева иМастера вдвоем…