Спи ко мне - Ольга Лукас

– Я же сказал – выкину. Хватит об этом. Не ожидал от обитателей жесткого мира такого почтительного отношения к нашим законам.

– Это не почтение к закону. Это – страх наказания, – возразила Наташа.

Рыба сидел на постели в одной из своих спален и мужественно боролся со сном. Когда глаза начинали слипаться, он придерживал веки пальцами. Если голова клонилась на плечо, он обеими руками водружал её на место.

На кровати было в два раза больше подушек, простыней и покрывал – он хорошо подготовился к совместному путешествию.

Наташа очутилась рядом с ним, едва только закрыла глаза – не было обычного перехода от яви к сну, не было даже путешествия по улицам столицы Просвещенной Империи. Как резкая смена кадров. Она ложится спать. Затемнение. Она стоит около освещенной невидимыми светильниками стены и проводит пальцем по стеклянным трубочкам разной длины. Слышен тихий перезвон.

– Ты же говорил, что у вас нет такого? – удивлённо спросила Наташа.

– Я сделал несколько. Когда мы не могли пробиться друг к другу. Но ты не попалась.

– На что я не попалась?

– Когда я совсем отчаялся – вспомнил про ловушку для снов в твоём доме. И повесил по одной в каждой комнате для сна.

– Это – музыка ветра. Ловушка – такое колесо, обмотанное нитками и увешанное перьями. А я вот купила целую дюжину патентованных ловушек, как будто бы даже сделанных настоящими индейцами. Но ты в них тоже не попался.

Нужно было переходить к самому главному, но они отчего-то медлили. Такая хорошая идея – видеть общие сны! Сейчас, пока они не перешли к её воплощению, она кажется просто идеальной. Но что, если у них ничего не получится? Или попытка уснуть вместе нарушит какое-то хрупкое равновесие?

И страшно, и интересно, и кажется, что всё предопределено и будет так, как будет, что бы они ни предприняли.

– Поскольку мы засыпаем у меня, то правила устанавливаю я, – наконец решился Рыба.

– Это ещё почему?

– Потому что для тебя это – сон. Во сне реальным кажется всё. А мне нужно отбросить сомнения и поверить.

– Чего тебе верить? Ложись и спи. Это мне надо уснуть, а я и так уже сплю. Правда, ложись давай, ты уже и так клюешь носом.

Рыба с подозрением ощупал свой нос.

Ещё несколько ничего не значащих реплик. Пора решаться – отступать уже поздно.

Легли в «постель для сна», вместе закутались в одеяло, набитое перьями горного кота, потом Рыба обнял Наташу и накрыл ладонями её глаза. Уронил голову на подушку.

Довольно глупо лежать во сне с закрытыми глазами. Под веками начинают плясать огоньки. Сгущаются красные и синие облака, которые силятся принять какую-то узнаваемую форму, но у них ничего не выходит.

Наташа досчитала до десяти. Ладони, прикрывавшие её глаза, дарили разгоряченной голове приятную прохладу и слегка подрагивали во сне. Во сне? Так значит, он заснул, гад такой, а она осталась одна в его апартаментах?

Наташа резко села на асфальте. Мимо бежали и бежали встревоженные люди. Рыба неубедительно притворялся спящим, лёжа на какой-то жалкой соломенной циновке.

– Вставай, что-то случилось, – сказала Наташа.

– Всё случилось? – ошарашено спросил он, приподнимаясь на локте и оглядываясь по сторонам.

Людей становилось всё больше, одни толкали перед собой тележки, другие тащили на закорках детей. Проехала пара на трёхколёсном велосипеде с прицепом. В прицепе тряслась крошечная белая собачонка.

Постепенно до Наташи и Рыбы дошел смысл происходящего – они всё-таки уснули куда-то ещё, и в этом «ещё» явно происходит что-то нехорошее. Люди бежали и бежали, и было непонятно, сколько их промчится мимо – там, откуда они появлялись, всё было затянуто дымом.

– Похоже на извержение вулкана, – сказала Наташа. – Последний день Помпеи. А, ты не знаешь. Как тяжело иметь дело с таким необразованным человеком. Бежим, короче.

– Может быть, в городе праздник бега? – предположил Рыба, не двигаясь с места.

– Ага, праздник. И все с такими обалдевшими физиономиями несутся к финишу.

– Может быть, тех, кто приходит последними, тут принято казнить?

– Хороший какой праздник! Добрый! – воскликнула Наташа. – Сразу видно жителя Просвещенной Империи!

Люди бежали мимо, не обращая внимания на двух сумасшедших, сидящих на асфальте. Наташа внимательно осмотрела себя и Рыбу. На них были одинаковые широкие чёрные штаны, похожие на японские хакама, и короткие вязаные свитера с капюшонами, у Наташи – красный, ближе к малиновому, у Рыбы – изумрудно-зелёный, слегка выцветший.

Она огляделась по сторонам. В пятидесяти метрах, а может быть, чуть дальше, стояло полуразрушенное многоэтажное здание. Здание оплывало на глазах, как будто было сделано из воска. Треснув пополам, провалилась внутрь плоская крыша – и огромный факел взметнулся на месте полурасплавленной постройки. Кто-то упал на асфальт лицом вниз. Его подхватили и потащили за собой другие.

– Мне кажется, тут что-то серьёзное, – сказала Наташа. – Не нравится мне этот олимпийский огонь. Давай-ка и мы рванём вслед за остальными.

Рыба неторопливо встал на ноги, поднял с асфальта циновку, аккуратно свернул в трубочку и поместил в специальный карман на своих хакама. А потом они взялись за руки, как дети, и побежали вслед за остальными.

Постепенно пришло понимание, как будто оба они подключились к некоему общему сознанию. Этот мир горел. Весь мир или только город, в котором они оказались. Город убивало небесное светило – плавились крыши соборов, купола оплывали и рушились внутрь. Стекали на асфальт двери и окна. Загорались то тут, то там факелы небоскрёбов. Как гирлянды, пылали протянутые над улицами провода. Но среди жителей не было паники. Они организованно бежали по улицам, поддерживая друг друга, словно выполняя привычный порядок действий. Рыба и Наташа не чувствовали жара, но догадывались, что скоро под их ногами вспыхнет земля, и потому старались не отставать от местных.

Постепенно город остался позади, широкая асфальтовая дорога пошла под уклон, и беглецы оказались в прохладной искусственной пещере, устроенной под каким-то водоёмом. Сквозь стеклянный потолок можно было видеть густую толщу воды, на утоптанном земляном полу плясали, как русалки, зеленоватые блики. Люди останавливались, пытались отдышаться. Потом рассаживались по углам, стараясь занимать меньше места.

Рыба расстелил циновку, на ней поместились ещё пятеро погорельцев.

– Что-то долго в этом году стоит над нами светило, – сказал один из них.

– Два дня ещё – самый максимум, – успокоили его, – и начнём отстраиваться заново.

– А почему вы не уехали? – спросила Наташа у своей соседки.