Грешный - Шарлотта Физерстоун

Почти полностью накрытая телом Мэтью, Джейн растянулась на кровати в своей распахнутой сорочке. Она чувствовала, как широкая ладонь возлюбленного скользит по ее лодыжке, поднимаясь по ноге вверх, почти прикасаясь к сокровенной плоти. Мэтью с нежностью ласкал бедра Джейн, его рука со знанием дела порхала по соблазнительным женским изгибам.

Тело любимого устремилось куда–то вверх, и она замерла, словно окоченев под ним. Реакция на столь близкое присутствие желанного мужчины могла показаться глупой, но Джейн уже не могла ее скрыть, как не могла и отвести взгляд от недоуменных глаз Уоллингфорда.

— Пожалуйста, не надо… — прошептала она, заметив, как рука графа скользнула к балдахину. — Я не хочу заниматься любовью в темноте — только не с тобой! Я… я хочу видеть тебя — видеть нас.

— Я никогда бы не хотел овладевать тобою в полной темноте, Джейн. Ты создана для того, чтобы наблюдать за твоим удовольствием, за тем, как твое тело двигается под моим.

— И я тоже хочу видеть тебя, всего тебя! — Руки Джейн скользнули под рубашку Мэтью, и он помог ей стащить ее со своих мощных плеч. Волосы графа спутались, и Джейн провела по ним пальцами, невольно думая о том, как распутно он выглядит сейчас — жадно смотрящий на нее сверху, с растрепанной густой шевелюрой.

Забравшись рукой под подушку, на которую откинулась Джейн, Мэтью немного приподнялся, оказавшись над любимой. Та невольно скользнула взглядом вниз, к его животу, который был вылеплен из тех же твердых мышц и напоминал стиральную доску. Темные шелковистые волоски сбегали прямо к его пупку, исчезая под поясом его черных брюк.

— Ты так красив! — восхищенно выдохнула Джейн, и в ее голосе послышался благоговейный трепет. — Кажется, что под этой нежной кожей кроется настоящая сталь.

Она провела пальчиками по татуировке выше его сердца:

— Что это?

— Арабский символ, обозначающий «мир».

Джейн поцеловала рисунок, и ее губы надолго задержались на груди Мэтью. Он приподнял голову любимой, позволяя их устам слиться в поцелуе.

— Следующей моей татуировкой станет изображение цветка, и я помещу его над своим сердцем. Это будет мое посвящение тебе, Джейн.

Из груди бывшей скромницы вырвался глубокий стон удовольствия, когда Мэтью стащил с нее сорочку. Цепкий взор художника задержался на соблазнительных грудях Джейн и скользнул дальше, изучая ее роскошное тело. Сейчас возлюбленная была полностью обнаженной, и Мэтью наблюдал, как капли дождя на окне бросали пятнышки тени на ее бледную кожу. Отражения идеальной формы капелек мелкими точками падали на ее восхитительные округлости. Мэтью водил по этим еле заметным крапинкам пальцами, сначала спускаясь вниз, к бедру, потом поднимаясь наверх, к верхней точке тела Джейн. Эти бледные пятнышки напоминали ему слезы.

Легонько касаясь щекой бедра возлюбленной, Мэтью закрыл глаза, впитывая аромат ее кожи, смакуя ощущение ее пальцев, мягко пробегавших по волосам, наслаждаясь ощущением близости ее обнаженного тела. Они были вместе, но сердце Мэтью ныло от тоски. Оно уже оплакивало потерю, которая — граф знал это совершенно точно — неминуема.

Совсем скоро они должны будут пойти разными дорогами. А те секреты и удовольствия, которые связывали их, навсегда сохранятся в четырех стенах этого дома. И каждый раз, бросая взгляд за окно, Мэтью будет видеть дождь и эти пятнышки теней на коже Джейн. Он будет думать о слезах и неустанно спрашивать себя, оплакивает ли возлюбленная разлуку с ним.

— Мэтти? — позвала Джейн, и он крепко зажмурил глаза, пытаясь заставить терзавшую его боль хоть на время утихнуть. — Что с тобой?

Она приподняла голову Мэтью со своих коленей, и тот улыбнулся — грустно, ощущая радость и желание, потерю и одиночество.

— Я хочу заставить тебя плакать от удовольствия Джейн. — Он скользнул вдоль ее сладостного, ароматного тела. — Я хочу стереть твои слезы своими губам и сохранить их с собой навеки. А после этого я желаю написать тебя, вот так, как сейчас — с этими причудливыми тенями на твоем теле и явными следами наслаждения, заставляющими твою кожу гореть.

Ладонь Мэтью неспешно бродила по мягкому округлому животу Джейн и ее податливой плоти, напоминавшей ему шелк и лепестки розы. Она вся словно светилась, и Мэтью смотрел, как темные дождевые облака за окном отбрасывают тени на впадины и выпуклости тела будущей натурщицы.

Время от времени ветер и моросящий дождь гулко ударяли в окно, заставляя Джейн вздрагивать и задыхаться от волнения. Мэтью поймал себя на том, что тоже задерживает дыхание, стараясь, чтобы их сердца бились в едином ритме.

Неожиданно Джейн беспокойно зашевелилась и попыталась стыдливо прикрыть коленом свое влажное лоно. Мэтью помешал ей, пристально взглянув в глаза:

— Не скрывай от меня ничего, Джейн! Ты прекрасна, твое тело словно создано для того, чтобы заниматься любовью.

И Уоллингфорд знал, о чем говорил. Эта маленькая скромница была удивительно красива, ее роскошные формы так необычайно манили, возбуждали…

Поднявшись на локте, Мэтью подвинулся так, что бы видеть всю фигуру Джейн, полностью. Прекрасны полные груди с сосками цвета коралла и большие темноватые ареолы призывно напряглись под его жадным взглядом. Мэтью провел рукой по роскошному бюсту, с удовольствием наблюдая его мягкие, словно поддразнивающие и вовлекающие в любовную игру колебания.

— Я хочу касаться твоих грудей, хочу ласкать их губами, языком… — Уоллингфорд заглянул Джейн прямо в глаза. — А ты хочешь этого?

Возлюбленная кивнула и, взяв его ладонь, положила ее на свою грудь. Не дав Мэтью сжать свой сосок пальцами, Джейн притянула его голову к себе, словно предлагая более откровенную ласку.

Она призывно выгнулась, словно натянутая струна, когда язык Мэтью припал к разбухшему, кораллового цвета соску. Вцепившись пальцами в волосы любимого, Джейн откинула голову назад, наслаждаясь поглаживаниями его сильных рук и страстными движениями языка, который буквально пожирал ее грудь.

Уоллингфорд жаждал наброситься на Джейн со всем неистовством своего желания, грубо покусывая ее соски… Но эта скромница казалась сейчас такой распутной, она так безудержно отдавалась его медленным эротичным движениям, что граф и сам не хотел поддаваться яростным эмоциям. Вместо этого он медленно припадал губами к сочной груди, смаковал ее вкус, чувствовал, как соски твердеют в его рту, слышал стоны наслаждения, слетавшие с приоткрытых пухлых губ.

Рука Джейн взметнулась к ее животу, и Мэтью тут же скользнул ладонью вниз, накрывая изящную маленькую кисть. Внезапно его охватило неистовое желание довести возлюбленную до оргазма, лаская ее груди. Мэтью желал чувствовать, как лоно Джейн напряженно сжимается в такт его поцелуям, как он лишь одним касанием губ ведет ее к вершине блаженства.

— Я мечтаю довести тебя до экстаза, только прикасаясь к твоей груди, Джейн. Я хочу услышать твои крики удовольствия, когда ты почувствуешь, как мои губы ласкают твой сосок.