Летучий Голландец - Ричард Кнаак

— Этот Голландец не до конца понимает, что вокруг негопроисходит. Его корабль, его первый помощник — это части чего-то большего. Асам он — фокус этих сил. Нечто, заставляющее их направить свою энергию ккакому-то концу. Но действуют они от него независимо. Это мы видели. —Властелин Теней потер подбородок. — А что за конец, мне кажется, я почтидогадался. Еще немного, и все. Птицеголовый чего-то ждет, какого-то грядущегособытия.

— Не Конца света?

— Нет, иного, друг Август. — Сын Мрака взмыл вверх, и голосастали снова слышнее. — А теперь удались и будь начеку, друг Август. Подозреваю,что проблемы скоро разрешатся. На самом деле я не удивлюсь, если все станет наместо еще до того, как над городом взойдет солнце, и это неплохо, так как ядумаю, этому миру осталось не так уж много восходов.

— Вы думаете, что предвестник явится за своимчеловеком-птицей?

— Думаю, что произойдет очень многое, но, в частности, иэто. — Сын Мрака опять потер подбородок. — На птицеголового мои методы недействуют, но вот его хозяин, он хоть и бессмертный, но все же человек. Еслипотребуется, то через него я доберусь до птицы, а через птицу я получу корабль…— Властелин Теней вдруг замолк, его глаз на мгновение расширился. — Корабль…

— И что это такое? — Август де Фортунато никогда не видел,чтобы Сын Мрака так себя вел.

— О, это нечто… — Бледный глаз прикрылся. — Нет, ничего.Просто видение. Предчувствие и не больше. Ничего.

Де Фортунато ждал, но Сын Мрака углубился в то, что ренегатсчитал бессмысленным бормотанием двух узников.

Время убегало, а Властелин Теней тратил на эту парочкудрагоценные мгновения впустую. Де Фортунато оставил Сына Мрака и направилсятуда, где, как он знал, должен быть выход.

Черный принц ждал, когда вернется предвестник. Юный изменниктоже ждал, но не из-за Сына Мрака. Августу де Фортунато пришло в голову, чтокорабль вместе со всеми своими тайнами по праву может принадлежать ему, а вовсене бездомному тирану, единственными подданными которого была кучка тупыхчернильных мешков. А что касается других мыслей Властелина Теней, то, когдаАвгуст окажется на корабле, ему не будет до них никакого дела. Пусть этот миррухнет, погибнет в пламени или еще где-нибудь, под его командой корабль отвезетего туда, куда нужно ему.

Сын Мрака собирается воспользоваться аниматроном какприманкой, потом как заложником, чтобы заставить моряка сотрудничать. Но эташтука — просто машина, как бы успешно она ни имитировала человека. У Августа деФортунато на уме было кое-что получше. За несколько мгновений их столкновенияему удалось подметить в легендарном мореходе несколько особых черт. Первая исамая главная, и именно на нее он и рассчитывает, это забота так называемогоГолландца о других, и особенно, по-видимому, о дочери де Фортунато.

«Он смотрел на нее так, как будто знал всю жизнь. В чем-тоон очень человечен; должно быть, это какое-то воспоминание».

На воспоминаниях вполне можно сыграть. Опыт у него есть. Вчем бы ни была причина заботы Голландца о Майе и других, именно она приведетего к падению. Он отдаст корабль де Фортунато, а тот уж не удовлетворится рольюпассажира. Корабль узнает, кто его настоящий хозяин.

А что касается Сына Мрака, ренегат улыбнулся. «Ваши обещаниябыли в последнее время пустым сотрясением воздуха, ваше высочество. Когда уменя будет корабль, я заставлю вас их сдержать».

А потом он убьет Властелина Теней, и остальных тоже.

Они добрались до Тауэр Сирс, и тут Майя почувствовала такуюужасную боль в груди, что, казалось, внутри у нее все разрывается.

Она стала падать, но Голландец успел ее подхватить, егодействия не позволили ей разбить голову о бетон, но не могли облегчитьмучительную боль. Казалось, что самая ее суть охвачена огнем и одновременно,что кто-то хочет ее зарезать. Боль стала такой нестерпимой, что Майя молила осмерти. Она откуда-то знала, что, если сейчас это случится, она попадет в иноеместо, где начнет все сначала. Боль уйдет. У нее будет новая жизнь, онавозродится.

Наконец кошмарные ощущения исчезли. Майя вздохнула и, поднявглаза, увидела на лице Голландца страшную тревогу.

— Все, все прошло. — Измотанная женщина вздохнула еще раз,глубже. Теперь наступила реакция. Все тело горело, кроме правой руки, гдеощущалось легкое онемение. Она приподняла голову и почувствовала головокружение,но с этим Майя справилась.

Однако когда она попыталась встать на ноги, они ее недержали. Голландец тотчас отнес ее туда" где она смогла сесть.

Майя снова хотела подняться, но он заставил ее остаться покана месте.

— Тебе самой будет хуже, если ты не отдохнешь. И Гилбрину тытоже не поможешь.

Майя признала, что он прав. По правде говоря, онасомневалась, что сделает больше двух-трех шагов прежде, чем снова упадет.Ужасно ощущать себя такой слабой. Она смутилась, хоть для этого и не было причин.

«Что со мной?» Она никогда не чувствовала ничего подобного,но все же это ей что-то напоминает. Но что? Чувство смещения, как будтопокидаешь себя и летишь в другую жизнь, другой…

— Другой мир, — прошептала Майя, — как будто снова родился вдругом мире. — Она быстро обернулась к спутнику, волосы цвета ночи разлетелисьволной. От этого движения на секунду вернулась боль, но Майя не дала ей себяпоглотить. Ей важно было рассказать Голландцу, что произошло.

— Это едва не случилось! Я это почти совершила!

— Что «это»? — Он внимательно следил за своей интонацией, нобеспокойство все равно явственно проглядывало.

Майя схватила его за плащ.

— Я почти… — даже сейчас она с трудом в это верила, — япочти перенеслась.

Глаза, мерцающие звездным светом, смотрели на нее изучающе,как будто борясь с недоверием. Потом Голландец отвернулся и поднял взгляд кнебу. Майя подумала, что он ищет «Отчаяние». Наконец он ответил:

— Но еще слишком рано.

Тут она с ним согласилась.

— Но все же это случилось Я не сразу узнала эти ощущения, новсе было так же. Единственная разница в том, что вместо нескольких секунд,когда и осознать ничего не успеешь, все тянулось и тянулось — как будто взамедленной съемке. Я думала, что от боли сойду с ума.

Голландец обнял ее.