Искатель. Второй пояс - Михаил Игнатов

Но мне пока всё это не нужно. Мне бы отыскать самое большое моё сокровище. Здесь, рядом. Послезавтра.

Из темноты, сгустившейся за краем света от костра, раздался шум. От входа под купол.

Рейка вскинулась:

— Призраки?!

Калеб хохотнул:

— Всё же трусиха.

Рейка покраснела, часто задышала, может подбирая слова, но Калеба осадил Юрлем:

— Увянь, — пояснил, правда не столько глядя на Рейку, сколько на меня. — Небось кто-то ещё решил переночевать здесь.

Остальные словно и сами знали, что происходит. Впрочем, им не привыкать к ночёвкам на Поле Битвы.

И все же я опустил ложку в чашку, оставил её в левой руке, а правую положил на бедро, ближе к кисету. Пусть это кто-то из тех, что решил устроиться здесь на ночлег, кто сказал, что это не опасно? На Поле Битвы много желающих поживиться твоей добычей.

Что же, пусть только попробуют.

Сначала я увидел в темноте смутное движение — сгустившиеся пятна мрака ожили. Потом во тьме появились контракты гостей. Сперва тускло, едва уловимо, но с каждым вдохом, с которым люди становились ближе, контракты становились всё ярче и отчётливей.

Невольно обратил внимание на отличия в том, что вижу. Людей, что шли к нашему костру, можно было легко разделить на две группы. Над одной почти не висело действующих контрактов, но стоило им подойти ближе, нашлось множество потускневших, тёмных, тех, что они переросли или выполнили. Над другой всё ровно наоборот: почти не нашлось выполненных, зато действующих, сияющих издалека контрактов были десятки.

Но все эти люди шли вместе. Странно.

Задумался я и над тем, что раньше никогда не пытался подметить, не начинаю ли я видеть больше контрактов, когда становлюсь сильней? Помнится, когда я только стал Воином, то начал видеть печати и контракты лишь после того, как на мне появилась своя печать. Но первыми, на ком я всерьёз применил свой талант, были ватажники Волки. И вот уж над ними должны были висеть десятки контрактов.

Но я помню такого только одного. Вартуса, орденца, который годы притворялся Волком. И никак не могу вспомнить, в начале пути к Миражному, когда я принялся подчинять себе контракты Мириота и Риквила, видел ли я над Вартусом все три десятка печатей или нет? Почему-то мне кажется, что нет.

Если продолжить мысль дальше, то почему в моей жизни не встречалось торговцев, над головами которых было бы черным черно от сотен выполненных контрактов?

Я вздохнул и в который раз подумал, что мне очень и очень не хватает учителя. Учителя Указов, учителя по лекарскому делу, учителя меча, учителя техник, учителя языку Древних, учителя законов. Тяжело раз за разом перебираться из одного места в другое. Иногда даже не знаешь, что нужно спрашивать на самом деле, а что тебе здесь и вовсе не нужно.

Когда гости наконец вошли в освещённый круг нашего костра, то я отогнал мысли в сторону и внимательно оглядел их всех.

И понял, что при желании и без подсказки своего таланта сумел бы разделить их на две группы. В одну я отделил бы тех, что постарше и… обтрёпанней. Хотя нет, это слово не подходит. Опытней, более потёрты жизнью? Да, так лучше. В другую группу я бы собрал тех, кто больше походил на Рейку. Одежда новей, озираются, хмурятся, сильней устали. Вот и выйдя на свет, они замерли, оглядывая нас. А парни первой группы даже не замедлили шага.

Впереди оказался крепыш с синими прядями. Их не меньше трети в его волосах, да и Возвышение тоже не низкое — шестая звезда. Он вскинул руку:

— Здоров.

Юрлем поднялся навстречу:

— Здоров, брат.

Через миг они уже обнимались, хлопая друг друга по спине. А я снова взялся за ложку.

Рейка хмыкнула:

— А говорили, будто это место самый уединённый ночлег в окрестностях. Как же, вижу.

Вей мрачно на неё покосился, но промолчал, а вот Юрлем ответил ей с улыбкой:

— Так и есть. Погоди немного. Ещё две-три сотни вдохов и это место накроет формация. Даже Повелитель, окажись он здесь, не сумеет пробить в ней дыру. Так что до утра никто сюда не доберётся, — повернувшись к тому парню, с которым обнимался он покачал головой. — Ты едва не опоздал.

Но тот лишь отмахнулся:

— Я всегда прихожу вовремя, особенно когда меня зовут, брат.

А вот один из пришедших молчать не стал. Легко запоминающийся парень, на которого то и дело косилась Рейка. Он был с обритой головой, левую половину которой уродовал грубый шрам. Словно огромный ожог пламенем или кислотой Зверя, который он не сумел залечить. Рубцы наползали друг на друга, в неверном свете костра казалось даже, что половину его головы покрывает древесная кора. И вот он процедил:

— Юрлем, ты всегда недоволен нашим старшим. А сегодня бы тебе помолчать. Глянь сколько привели мы и сколько ты.

Юрлем нахмурился:

— Брат, ты опять позволил Оплёванному хлебнуть вина?

Парень со шрамами выхватил меч:

— Недоносок!

Синеволосый шагнул назад, резко ударил ладонью по лезвию длинного дао, сбивая его в сторону. Следом раздался его резкий приказ:

— В ножны!

Юрлем с улыбкой проследил, как парень со шрамом спрятал оружие и покачал головой:

— Если бы не твоя защита, брат, то я бы давно его прикончил.

Синеволосый пожал плечами:

— А мне у тебя не нравится Калеб. Я же молчу и не поддеваю его.

Юрлем покосился себе за плечо, на Калеба и заметил:

— Калеб никогда не позволяет себе сквернословить на старших.

— Да, — синеволосый кивнул. — Он трус. За это его и не люблю.

Сидящая на той стороне костра Рейка, шёпотом спросила у Вея:

— Это они так давно знают друг друга?

Вей промолчал, ей ответил Калеб:

— Давно?

Я невольно повернулся на его голос. В его словах было столько яда. Так он не старался, даже когда высмеивал Рейку и Вея.

— Какое неверное слово. Скажи лучше — всегда.

Рейка нахмурилась, хотела спросить ещё что-то, но синеволосый уже по-хозяйски махнул рукой и гости принялись усаживаться у нашего костра. Рейка поджала губы и отсела ближе к Вею, который что-то совсем опустил голову.

Половина гостей, те, что пообтрёпанней, усаживались без малейшего стеснения, хлопали по ладоням Калебу, Асуру, Хоню, хмурому Вею. Впрочем, парень со шрамом в этом не участвовал, лишь с презрительной усмешкой глазел, стоя в шаге за спиной синеволосого.

Другие же, те, что выглядели новичками и были с большим числом действующих контрактов, уселись на дальней от нас стороне. Отдельно ото всех.