Холод. Неотвратимая гибель. Ледяная бесконечность. Студёное дыхание - Сергей Тармашев

– Ага, как же! – не поверил Майк. – Воронки их не пугают, а торнадо пугают! Я в это не верю!

– Да дьявол их разберет, этих мутантов, – отмахнулся старик. – Ну что, прокатимся в глубь территории Гангстеров? Посмотрим, что там? Уж очень тихо в их стороне, обычно они стреляют.

– Вдруг это засада? – предположил Фил. До ледяной катастрофы он служил в армии пулеметчиком, и в день, когда торнадо разнесли Новую Америку на обломки, находился в отпуске. Его дом стоял в двух кварталах от Центрального офиса Полярного Бюро, и он добрался туда одним из первых. – Они могли специально затаиться! Им известно, что Профсоюз посылает патрули на поиски выживших в каждый штиль.

– Ладно, не будем рисковать, – согласился старик. – Если сами не объявятся, в следующий раз проверим, что там у них. Всё, возвращаемся на базу!

Вездеход развернулся и набрал скорость, ложась на обратный курс. Когда до штаб-квартиры Бюро оставалась половина пути, приникший к пулеметному прицелу Фил насторожился и завертел по сторонам турелью.

– Майк! – позвал он. – Ты слышишь? Звук какой-то, на вертолет похоже! Проверь небо!

– Вон он, я его вижу! – Перископ выхватил стрекозиный силуэт посреди посыпающего мелким белым песком светлого неба. – С запада летит! В сторону Бюро! Похоже, это замдиректора Коэн!

– Вряд ли он лично здесь появится так рано, – с сомнением ответил Джеймс. – Но вертолет и вправду его. Нам стоит поторопиться, если не хотим пропустить что-нибудь важное.

Он увеличил скорость, и вездеход, поднимая вокруг себя облако клубящегося снега, помчался к виднеющемуся вдали, полуразрушенному многоэтажному комплексу. Джеймс остановил машину у поста охраны, и Майк распахнул люк.

– Продукты привезли? – Он кивнул затянутым в арктическое снаряжение часовым, засевшим за пулеметом в собранном из снега доте. Его поверхность обильно полили водой, и образовавшаяся ледяная толща защищала людей от ветра и маломощных пуль. В первые дни после ледяной катастрофы три десятка полярников, собравшихся в штаб-квартире со всех районов Нью-Вашингтона, вели настоящую войну с бандами мародеров и криминальных элементов. Вскоре к Бюро начали стекаться остатки спасательных команд, уцелевшие полицейские и выжившие горожане. Народу набралось две тысячи человек, и держать оборону стало значительно легче. Потом через город вновь пошли торнадо, зарядили мощные снегопады, температура воздуха продолжила понижаться. Ожесточенные бои сменились позиционным противостоянием: город оказался разбит на территории, занятые различными группировками, каждая из которых выживала, как могла, периодически нападая на соседей.

– Угу, и солярки две тонны! – Часовой указал на прилетевший вертолет, стоящий в глубине обороны недалеко от широких окон третьего этажа, приспособленных под грузовые ворота. Дюжины полторы человек, выстроившись цепочкой, разгружали его трюм, передавая друг другу коробки. В двух шагах от них ещё одна группа людей вытаскивала из вертолета железные бочки и устанавливала их на самодельные сани с широкими лыжами.

– Раньше обычного! – добавил стрелок. – И сам Коэн прилетел. Неспроста это. Профсоюз собирает всех в главном актовом зале, так что поторопитесь. Похоже, есть важные новости.

Огромный актовый зал располагался на первом этаже штаб-квартиры, ставшем теперь минус вторым от поверхности поглотившего город снега. Внутри находящейся под снежной толщей части здания было значительно теплее, и показания термометра не превышали отметку в минус пятнадцать градусов. Двери в отапливаемые помещения всегда были приоткрыты, чтобы избежать отравления угарным газом, из-за чего их створы покрывал толстый слой наледи. Теплый воздух от костров и электрических обогревателей постоянно утекал из них, но другого способа наладить вентиляцию не было. Оставлять отверстия в потолке и выходящих наружу стенах полярники не решались, опасаясь нашествия мутантов, в случае которого через дыры внутрь последних человеческих убежищ хлынут сотни голодных монстров.

По периметру актового зала горело несколько разведенных в железных бочках костров, но их огня хватало больше для освещения, нежели для отопления столь крупного помещения. Длинные ряды кресел, некогда имевших повышенную комфортность, а ныне выпотрошенных ради набивки, пущенной на самодельные утеплители, терялись в полумраке мечущихся по стенам теней. В зале собралось почти всё население штаб-квартиры. Основная масса была одета во что придется, зимняя синтетическая одежда сочеталась с шерстяными одеялами, намотанными поверх пуховиков, штанин и обуви. Многие на все это исхитрялись набросить подобие плаща с капюшоном, наскоро сшитого из кусков брезента или рваных частей туристических палаток и пришедших в негодность спальных мешков. Настоящее арктическое снаряжение имелось лишь у пары сотен человек – тех, кому посчастливилось добраться до складов штаб-квартиры в самые первые дни ледяной катастрофы.

Заместитель директора Коэн, облаченный в старое, сильно потрепанное снаряжение, похоже, то самое, что было у него в Реакторе, стоял у трибуны в окружении лидеров Профсоюза и что-то упорно доказывал всем сразу. Впервые замдиректора появился в штаб-квартире спустя неделю после первых торнадо. На вторые сутки выжившим полярникам удалось отыскать на складах уцелевшую радиостанцию, и в эфир был передан сигнал «СОС». В ответ они получили целый поток сигналов бедствия и отчаянной мольбы о помощи. Новая Америка лежала в руинах, свирепые торнадо распавшегося Полярного Круга прошли через всю страну, превратив её в бескрайнее поле обломков. Миллионы людей пали под ударами стихии, в разы большее количество несчастных погибло от резкого наступления холода, голода и хаоса. Никто оказался не готов к катастрофе, и стало ясно, что помощи ждать неоткуда.

Сплотившиеся у полуразрушенного комплекса Полярного Бюро люди пытались выжить, рассчитывая на собственные силы. Дюжина наиболее опытных полярников взяла на себя роль управляющего органа, получившего название Профсоюз, и принялась налаживать быт и оборону. Имеющееся на складах штаб-квартиры продовольствие, медикаменты, оборудование и топливо пытались беречь, в первую очередь устраивая вылазки к разрушенным магазинам и предприятиям. В кровопролитных стычках с соседними бандами гибли люди, и с каждым днем добывать припасы становилось всё сложнее. Постоянный снегопад и новые торнадо усугубили ситуацию, и очень быстро за пределами Бюро кроме топлива для костров найти что-либо стало невозможно.

Пришлось использовать оставшиеся на складах запасы. Две тысячи человек ежедневно нуждались в значительном количестве продовольствия, и Профсоюз столкнулся с ужасающей проблемой: менее чем через месяц начнется голод. Радисты вновь просили помощи в радиоэфире, но все усилия были тщетны. С каждым днем на запросы откликалось всё меньше передатчиков, и все они жаждали помощи не меньше. Через несколько дней на их сигнал бедствия откликнулся некто, представившийся Коэном, и запросил подробную информацию о положении дел в штаб-квартире. Ещё через два дня внутри их обороны приземлился вертолет. В нем действительно оказался заместитель директора Бюро Коэн.

Он сразу объяснил людям, что не сможет никого эвакуировать. Его группа засела в развалинах какого-то промышленного комбината в четырех сотнях километров от Нью-Вашингтона, посреди замерзших сельскохозяйственных полей. Железобетонные подвалы и вертолетный ангар полностью не вмещают даже их самих, и люди Коэна вынуждены жить в ледяных развалинах, через которые проходят жуткие снежные торнадо. В результате многие из них гибнут от переохлаждения и страдают от обморожения. Кроме этого, их развалины постоянно штурмуют банды мародеров и уголовников, жаждущих добраться до заполненных топливом и продовольствием складов. Поэтому у Коэна много раненых, и он просит Профсоюз поделиться некоторыми медикаментами и предоставить хотя бы одного врача, тем более что в штаб-квартире оказалось сразу трое медиков. Взамен он обязуется помогать топливом и продовольствием. Три тонны груза он привез с собой сразу, и каждую неделю будет привозить ещё.