Холод. Неотвратимая гибель. Ледяная бесконечность. Студёное дыхание - Сергей Тармашев

– А если нам тоже просто не повезет? – Полярник посмотрел ему в глаза. – Смерть от холода лучше смерти от клыков мутантов, жрущих тебя заживо!

– Никто не заставляет вас бессмысленно умирать! – Коэн положил руку на сердце. – Я сам полечу с вами! Сам поведу вертолет, если потребуется! И если антенное поле в районе точки аварийного управления окажется заселено мутантами, мы отменим высадку и вернемся!

– А как быть с Холодом? – снова встрял старый Джеймс. – Если там минус девяносто? Налетит буран, да что там буран, обычная метель, и на коже будет далеко за минус сто! Ваш вертолет выдержит? Не рухнет людям прямо на головы? А обогрев? Сколько он продержится на сильном ветру? Двухметровый слой слежавшегося за годы снега не расчистить за пару минут! Вход в точку надо ещё найти, проникнуть внутрь и убедиться, что всё исправно. А если не исправно, то отремонтировать, иначе щелкать рубильником можно до посинения! А оно наступит очень быстро, это посинение! От холода! Сколько минут люди продержатся в таких условиях? Вы об этом подумали, господин заместитель директора? – Старик красноречиво постучал кулаком по своему протезу: – Мы не дикари из Сибири, которые при минус пятидесяти в шкурах-безрукавочках разгуливают! Если начнется даже слабый буран, при тамошней температуре все замерзнут заживо прежде, чем пробьются через снег.

Коэн посмотрел на Джеймса, и в его глазах на неуловимый миг мелькнула едва ли не кипящая злоба, мгновенно сменившись подчеркнутой укоризной.

– Что ж, – вздохнул он. – Давайте ничего не будем делать! Будем просто сидеть сложа руки и бояться того, что никем даже не подтверждено. Я радирую на завод, чтобы катились к такой-то матери со своим шаттлом, потому что мы решили спокойно дождаться зимы и умереть от холода. Потому что это менее мучительно, чем рисковать, используя единственный шанс спасти свою страну. Как я вижу, мистер, вам уже немало лет! – Коэн многозначительно прищурился. – Думаю, смерть вас особо не страшит. Но если вам нет разницы, быть Новой Америке вновь цветущей или не быть, то, быть может, объясните это ему? – Замдиректора ткнул рукой в завернутого в целый тюк тряпья ребенка, что удерживала на руках женщина в ближайших рядах. – И ему! – Он указал оторопевшему Джеймсу на ещё одного малыша. – А так же ему и ему, всем им!

– Достаточно! – громко произнес лидер Профсоюза, обрывая его на полуслове. – Спокойствие, господа! Хватит эмоций! Тут идиотов нет, все всё понимают, и умирать никому не хочется, ни от Холода, ни в пасти монстров. Ваш план необходимо обдумать, мистер Коэн. Риск слишком велик, но на кон поставлено всё. Нам требуется время, чтобы продумать детали и всё осмыслить. Когда будет готов шаттл?

– Через десять дней, если попросить их приступить к работе немедленно, – ответил замдиректора.

– Нам нужна неделя! – потребовал полярник. – Вы можете подождать неделю?

– Мы все можем ждать вашего решения сколько угодно, – пожал плечами Коэн. – Как я уже сказал, всё зависит от вас. Других полярников у нас нет. Кроме вас сделать это не сможет никто. Я прилечу к вам через неделю, как обычно. Надеюсь, господь даст нам возможность пережить ещё семь дней. Вчера мы похоронили пятерых. Среди них двое детей, совсем маленьких. Умерли от тяжёлого воспаления легких… перед этим наши склады с продуктами и соляркой бессильны.

Он тихо попрощался и направился к выходу прямо через собравшуюся толпу. Внезапно у Майка в голове вспыхнула безумная идея, и он бросился вслед за заместителем директора:

– Мистер Коэн! Подождите минуту! У меня есть предложение! Мистер Коэн!

– Слушаю вас, – тот остановился. – Мы с вами где-то уже встречались, не так ли?

– Я Майк Батлер, единственный выживший из последней вахты! Мы с вами ждали эвакуации на нижнем уровне Барбекю! Помните день наступления на бункер, когда образовалась Воронка?

– Как тут забыть, – печально кивнул Коэн. – Я вижу, вашу руку врачам спасти так и не удалось. Мне искренне жаль, мистер Батлер. Так что вы хотели предложить?

– Мы должны связаться с дикарями! – выпалил Майк. – Отправить к ним в Сибирь шаттл! Пусть они помогут нам с Реактором! Они выживают в Холоде без всякого снаряжения, при минус пятидесяти в проруби купаются, спросите Джеймса! Я даже не понимаю, как она не замерзает в одну секунду! Они мороз переносят лучше нашего! И пулеметов у них нет, только стрелы, но они до сих пор живы, значит, со зверьем как-то управляться умеют! Надо с ними договориться! Пусть они включат рубильник, там же много ума не надо, просто рукоять повернуть и всё! Ну, или пусть хотя бы снег разроют и двери откроют, а мы потом просто войдем внутрь и всё починим! Не надо рисковать на Холоде и со зверьём! Пусть они сделают всю опасную работу за нас! Дать им бус и зеркал в десять раз больше, пусть радуются! На них даже продовольствие не придется тратить, они всё равно цивилизованную еду не едят!

– Какие дикари?! – непонимающе поднял брови Коэн. – Какой Джеймс? О чем вы, Батлер?

– Джеймс – это я, господин замдиректора! – Старый полярник протиснулся сквозь окружившую их толпу. – Не берите в голову, парень болтает не по теме! Просто раньше я был руководителем Гуманитарной Миссии, наши челноки вели торговлю с дикарями Сибири. Стеклянные бусы и ручное зеркальце в обмен на меха и шкуры диких тварей. Вы, наверное, слышали – «Изделия из настоящих мехов дикой Сибири Дизайнерского дома “Нуар”, и всё такое. Майк до вахты работал у меня помощником, вот и насмотрелся разных фото с пляшущими на снегу полуголыми дикарями. На самом деле из этого ничего не выйдет. До Сибири восемь тысяч километров, челнок летит туда более восьми часов сквозь несколько штормовых фронтов, шаттлы к ним никогда не летали, нет ни маршрутов, ни пилотов, знающих те места. Сами русские совсем одичали, они находятся на первобытном уровне, отказываются от продуктов и медикаментов, берут только никчемные безделушки, да и то, если посылать к ним челноки слишком часто, они их игнорируют. Мы даже их языка не знаем, а на английский они не реагируют, ни на аудио, ни на текст. Ученые считают, что русские вообще утратили письменность. К сожалению, всё это абсолютно нереально. Будь в этом хоть капля шанса, я бы сам предложил организовать полет в Сибирь.

– Восемь тысяч километров? – Коэн невесело покачал головой. – Тут четыреста километров от нас до вас преодолеть огромная проблема, по вертолету постоянно стреляют… Мы не можем рисковать единственным шаттлом ради не имеющей шансов затеи. – Он как-то странно посмотрел на Майка и закончил: – Господа, я вернусь через неделю с обычным грузом. Мы все с замиранием сердца будем ждать вашего ответа. Прощайте!

Заместитель директора покинул актовый зал, и спустя несколько минут снаружи донесся слабый стрекот улетающего прочь вертолета.

Всю следующую неделю в штаб-квартире не стихали споры. Обитатели разделились на два лагеря, одни считали, что не использовать единственный шанс спасти Новую Америку есть преступление, другие заявляли, что предложенный Коэном план лишен шансов на успех с самого начала.

– Коэн темнит! – возмущался старый Джеймс. – Я уверен, что не было никакого дезертирства! Я сам видел тех истерзанных рейнджеров, что пытались высадиться на точку аварийного управления с вертолетов! Один из них едва дышал, но я слышал, как он рассказывал об этом медикам, которые выносили его из шаттла!