Не пара - Nata Zzika

— Конечно, конечно! — засуетилась Татьяна Николаевна и повела его в дом.

— Добрый вечер, Ванесса Павловна! — Морозов подошел к хозяйке и поцеловал ей руку. — Благодарю за теплый прием! Моя мама столько говорила о Вас хорошего, что я давно мечтал познакомиться и несказанно рад, что эта мечта, наконец, осуществилась! Спасибо, что приютили нас с Татьяной Николаевной!

Немного полноватая, но не лишенная приятности, женщина зарделась от удовольствия.

— Ничего такого сверхсложного я не сделала, — ответила хозяйка. — Помогать друзьям — это приятная обязанность, а Татьяна Николаевна добрейшей души человек, я рада быть ей полезна.

— Ах, дорогая Ванесса, — вклинилась мать. — В наше время такие люди, как Вы, встречаются так же часто, как слитки золота на скотных дворах. Вы — ангел!

Владислав, понимая, что сейчас этот обмен любезностями затянется, решил взять дело в свои руки.

— Мама, — обратился он к родительнице. — Не будем утомлять хозяйку, уже вечер, она наверняка устала, а тут еще гостей развлекай.

— Ты прав, — сообразила мать. — Ванесса необыкновенная мать, она вся в семье, вся в детях и муже! Пойдем ко мне в комнату, не будем отвлекать.

— Вы нисколько не мешаете! — оживилась хозяйка. — Но, наверное, Владиславу надо освежиться с дороги и передохнуть? Я распорядилась, Вам, Владислав, приготовили комнату рядом с комнатой Татьяны Николаевны. Ужин в семь, я Вас познакомлю с моими дочерьми.

— О, Агаша и Дианочка — удивительные умницы! — вступила мать. — Ты сможешь поговорить с ними по-немецки и по-английски!

— Они еще по-итальянски умеют, — добавила Ванесса.

— Увы, я не знаю итальянского, — развел руками Влад. — Ваши дочери образованнее меня.

Ванесса снова порозовела.

— Ну, Вы скажете… Они же еще совсем дети!

— В том-то и дело, что уже в таком возрасте они так много знают и умеют!

— А где сейчас девочки? — поинтересовалась Морозова.

— В саду, на детской площадке за домом, я видела, несколько минут до вашего приезда гувернантка понесла туда сок.

Наконец, расшаркивания и реверансы завершились, и Влад остался с матерью наедине.

— Идем, я прикажу принести еду в комнату к тебе, — потянула сына за собой Татьяна.

— Я подожду до ужина, — ответил сын. — Мне надо серьезно с тобой поговорить.

— Ты же голоден?

— Я перехотел.

— Ну, ладно, — с сомнением ответила Татьяна Николаевна. — Освежиться с дороги не хочешь? Вот твоя комната.

— Да, душ приму и сразу зайду к тебе. Пожалуйста, дождись, это важно.

Влад наскоро ополоснулся, переоделся в специально захваченную свежую одежду и постучал в соседнюю дверь.

— Входи, Владик, — пригласила мать. — Садись, вот компот или, может быть, хочешь чаю?

— Компота вполне достаточно, — ответил сын, усаживаясь на диванчик. — Итак, мама, я прошу тебя отнестись к моим словам со всей серьезностью и ответственностью.

— Я слушаю.

— С Земовым не шутят, мама. Он очень любит дочь и, не задумываясь, открутит голову любому, кто бросит на нее тень. Надеюсь, ты не хочешь, чтобы открученная голова принадлежала мне? Он поступил достаточно благородно со мной и отцом — отпустил, хотя мог бы сильно испортить жизнь. Очень сильно, вплоть до самого непоправимого.

— Владик, — потрясенно пробормотала мать. — А отец тут причем? И вообще, ну, не бандит же Земов, что ты так об уважаемом человеке?

— Именно, что бандит. Говорят, бывший — легализовался, остепенился, но, так же говорят, что бандитов бывших не бывает. Он отпустил нас с отцом с одним условием — имя его дочери нигде и никак не будет упоминаться. Мы поссорились с Мариной и разбежались, на этом все! Больше никакой информации никто, понимаешь? Никто! — не должен распространять.

— Но как же… Свадьба… ребенок… Все подумают, что ты бросил беременную девушку! Что будут о нас говорить?

— Да плевать, что будут говорить твои заклятые подруги! Всем все равно не угодишь, как ты этого не понимаешь? Пусть сплетничают, это намного лучше, чем, к примеру, попасть в сводку криминальной хроники.

— Сынок…

— Именно, мама, я твой сын и если ты хочешь, чтобы я жил долго и счастливо, то с этой минуты забудешь о Марине и ни слова, ни намека никому никогда не расскажешь. Ты заварила кашу со свадьбой, хотя я просил не спешить, теперь просто разошлешь карточки с извинениями и извещением, что свадьба не состоится и все! Никаких комментариев и никаких разъяснений!

— Я же хотела, как лучше! Теперь Морозовым будут кости перемывать.

— Пусть перемывают — заодно избавят от отложения солей. Ни одна тема не продержится долго, помоют кости нам, через некоторое время возьмутся за кого-нибудь другого, а мы останемся живы и здоровы. Мне кажется, это того стоит.

— А почему ты и отца упомянул?

— Как, почему? Он — глава семьи и Земов имел разговор с нами обоими. Прижал бы меня, досталось бы и отцу, разве непонятно?

— Да, понятно. Владик, — растерянно подняла на сына глаза мать. — А… А я уже рассказала Ванессочке…

— Ничего, главное, чтобы ты больше никому ничего не рассказывала, а что передаст Ванесса или ее знакомые — это ерунда. Обычные сплетни, всегда можно сказать, что мы понятия не имеем, откуда взялась такая чушь. Главное, чтобы ты, мама, больше ни с кем не делилась.

— Я поняла.

— Если хочется поговорить на эту тему — набираешь мой номер телефона и говоришь. Мне и со мной, больше ни с кем! Причем, перед разговором убедись, что рядом нет любопытных ушей. Мама, я хочу жить и жить счастливо и долго, а если ты не станешь держать язык за зубами — ты убьешь меня своими руками.

Татьяна Николаевна тихо заплакала.

— Владик, ты такое говоришь, я же мать, я тебя родила, неужели, я буду делать что-то тебе во вред?

— Но ведь уже делала? — грустно возразил сын. — Просил же не спешить с оглаской… Если бы не растрепала всему свету, то сейчас не приходилось бы изворачиваться и лгать.

— Я не знала, что ребенок не твой и думала, что вы поженитесь, ведь я всегда мечтала, чтобы твоей женой стала именно Марина!

— Но я всегда тебе говорил, что терпеть ее не могу и что никогда на ней не женюсь, но ты меня не слушала! Я больше скажу — я с Мариной ни разу не спал, ясно? Поэтому, когда она попыталась навешать на меня ребенка, немного подыграл ей, усыпил бдительность и сделал тест на отцовство. Не для Марины, она-то и так знала, что ребенок не может быть моим, для ее отца, чтобы тот не настаивал на бракосочетании.

— Но почему ты мне сразу не сказал, что не спал с ней!? — вскричала мать.

— Зачем? Чтобы ты тут же проболталась Марине или, вон, Ванессе? Я попросил тебя немного подождать с оглаской, ты и с этим не справилась.