Ричард Длинные Руки - майордом - Гай Юлий Орловский

– Сэр Ричард, коннетабль королевства Фоссано!

Я переступил порог, за мной тут же захлопнулась дверь. В кабинете почти ничего не изменилось, разве что прибавилось свечей, словно у короля медленно сдает зрение. Сам Барбаросса в усталой позе сидит в глубоком кресле, одет в парадное, а у массивного шкафа Уильям Маршалл укладывает в ящик бумаги.

– Ваше Величество, – сказал я счастливо, – сэр Маршалл!.. Как здорово, я как будто никуда и не отлучался. Уехал, вы вот так были, даже в этих живописных позах, и вот вернулся…

Барбаросса проворчал:

– Но ты-то наверняка за это время наломал дров?

Маршалл со стуком захлопнул ящик, повернулся и, подойдя, сердечно обнял меня. Серые глаза старого рыцаря всматривались в меня пытливо и настороженно.

– Он не мог не наломать, – заверил он. – Сэр Ричард нетерпелив. Что полагается делать за жизнь, он старается успеть за год!.. Потому и бывают… гм… перекосы. Другие-то не готовы к таким переменам.

Он взглянул на короля, тот устало махнул.

– Садись, Ричард. Садись. У нас были трудные переговоры, я сейчас как выжатая тряпка.

Я сел с самым почтительным видом, спросил вежливо:

– С послами из Турнедо?

– Да.

Я сказал осторожно:

– Вообще-то у меня тоже есть договор с Его Величеством Гиллебердом.

Барбаросса насторожился, Маршалл потребовал:

– Какой?

– О дружбе и сотрудничестве, – сказал я. – Его Величество Гиллеберд обязуется уважать суверенные границы… гм, Фоссано, а мы в свою очередь не станем вредить его интересам.

Барбаросса смотрел с подозрением, а Маршалл хлопнул себя по лбу.

– Так вот почему, – сказал он изумленно, – они так легко согласились на договор, выпросив совсем малые льготы…

Барбаросса спросил меня раздраженно:

– Договор с Фоссано?

– Армландия ведь часть Фоссано, – ответил я. – Так что надо было мне успеть сюда раньше… Ладно, это неважно. Не думаю, что Его Величество отдал много за такой договор, зная его прижимистый характер…

Маршалл молчал, Барбаросса сказал устало:

– Ладно, что у тебя? Уильям, сядь. Сам знаешь, после новостей, которые приносит сэр Ричард, надо за что-нибудь хвататься. За стену, к примеру. Да и та может рухнуть от великого изумления.

Оба рассматривали меня с интересом и тревогой. Я вздохнул как можно более укоризненно, развел руками.

– Ваше Величество!.. С моей стороны было бы полнейшим бесстыдством забывать о вашем добром сердце, вашей мудрости и вашем великодушии, с которым вы встречаете все мои скромные, даже скромнейшие начинания! Потому я просто не сомневаюсь, что вы в своей проницательности не будете возражать, что я, пользуясь своей властью коннетабля…

Сэр Маршалл хмыкнул, спросил у Барбароссы:

– А он все еще коннетабль?

Тот проворчал:

– Да как-то забыли отменить… теперь вот ночами не сплю.

Я ахнул:

– Собирались отменить? За что?.. Ваше Величество, это вы так по-королевски шутить изволите? Да я денно и нощно…

Он отмахнулся.

– Знаю-знаю, чем ты денно и нощно. Говори, чего вдруг вспомнил, что еще коннетабль. До последнего времени ты как-то и не вспоминал про коннетабльство.

– Только о нем и думал, – заверил я. – Просыпаюсь и думаю: слава Господу, я – коннетабль!.. А каждого встречного спрашиваю: а вы не забыли, что я – коннетабль?

Он проворчал:

– Ладно-ладно, уже верю. Говори, в какую авантюру втравливаешь.

– Никакой авантюры, – заверил я. – Просто некоторая часть королевских войск Фоссано, которыми я все еще командую, как вы только что неосмотрительно подтвердили, сейчас проходят по территории королевства Сен-Мари. Должен сказать, что сражаются весьма, даже весьма, а иногда и весьмее. В некоторых замках уже есть гарнизоны из фоссановцев. Правда, чуточку разбавленные брабантцами. В плепорции.

Барбаросса онемел, глаза полезли на лоб. Маршал застыл, смотрел то на него, то на меня.

– Это что за… шуточки?

– Коннентабльи, – пояснил я. – Раз я коннентаблю, то, думаю, коннентаблить так коннентаблить! Чтоб аж законнентаблилось. Да разве я сунусь к Его Величеству с какой-нибудь мелочью? У Его Величества суровые запросы!..

Барбаросса помотал головой.

– Погоди, не топи меня в словах, где кроме воды нет ни одной рыбы. Что там насчет Сен-Мари?

– Богатая страна, – сказал я скромно. – Но весьма и весьма опасная, и по некоторым непроверенным данным, нам предстоит небольшая битва за столицу… Да-да, мы уже захватили большую часть свободного от варваров Сен-Мари. Поговаривают, что король Кейдан из столицы бежал, оставив ее на произвол судьбы… то есть на мой произвол. А я еще та судьба!

Маршалл вскрикнул в тревоге:

– Я не представляю, как у него это получилось, но… это же значит, что мы в войне с королевством Кейдана!..

Барбаросса вскочил, глаза мечут молнии.

– Как ты посмел?

Я виновато развел руками и склонил голову.

– Да уж очень удачная позиция подвернулась. Как не воспользоваться? Думаю, если Его Величество король Барбаросса станет еще и королем Сен-Мари, разве плохо? И мне что-нить от щедрот перепадет… Вот и подсуетился я, Ваше Величество, радея только о благе Отечества и о том, как вашему лютому ндраву угодить. К тому же прорублено окно в… в смысле, осуществилась тысячелетняя мечта народа Фоссано и прочих угнетенных королевств насчет выхода к морю! К океану даже. К воде, значит. К рыбе, крабам, медузам всяким…

Барбаросса вскочил, забегал по комнате, как раненый лев в тесной клетке. Маршалл поглядывал то с сочувствием на него, то с укором – на меня.

– Зачем нам океан? – пробормотал Маршалл.

Но вид у него был таков, что уже начал быстро и напряженно думать, как использовать пусть даже самый тоненький коридор к морскому берегу.

– Надо как-то расхлебывать, – сказал Барбаросса с несвойственной ему торопливостью. – Я не намерен влезать в войны! Я только-только научился жить в мире и, главное, получать от этого преимущества… но ты такого еще не поймешь!.. а тут такое… такое…

– …возвращение в вашу буйную молодость, – подсказал я с лицемерным вздохом, – иногда бывает полезно. Политик, Ваше Величество, как вы мне мудро говорили, должен пользоваться подвернувшимся шансом и… не давать такого шанса другому.

– Не помню, чтоб такое говорил, – отмахнулся Барбаросса разъяренно. – Ты мне свои придумки не приписывай, не приписывай! Я король и знаю, что когда и кому сказал. Короли всегда осторожны в словах, лишнего не брякнут.