Бумага и огонь - Рэйчел Кейн

ему еще меньше. Джесс ослабил зажимы и увидел, как шарообразное сердце зверя подвижно болтается в своей золотой сетке, а затем отошел.

– Морган? – позвал Джесс. – Думаю, теперь твоя очередь.

Морган протиснулась поближе к Джессу, и он показал ей, как ослабить зажимы до конца, а затем отошел. Она раскрутила зажимы, и шарик в золотой сеточке упал в ее руки; Морган убрала сетку и отложила в сторону. В ее руках шарик выглядел безобидным, словно блестящая игрушка, однако зловеще поблескивал, отчего Джессу захотелось отойти подальше. Морган с любопытством покрутила шарик в руках, изучая что-то, однако искала она вовсе не шов, потому что даже не смотрела на саму поверхность шарика, как понял Джесс. А потом блеск, как горячая волна, отскочил от поверхности металла и окутал Морган, словно туман, в котором появились темные фигуры. Это не были буквы одного из тех языков, которые были знакомы Джессу, и даже не цифры, а алхимические символы и знаки, которые знали лишь скрыватели. Морган уставилась на вращающиеся вокруг нее знаки и медленно потянулась к нескольким.

Джесс снова подошел поближе, но остановился на безопасном расстоянии и замер, когда увидел предупреждающий взгляд Морган.

– Выглядит как магия, – сказал он.

– Это не магия, – ответила она. – Ну, не совсем. Алхимия – это наука, только наука, которая признает некоторые магические принципы. Это… это математическое выражение квинтэссенции, пятого элемента Архимеда, который связывает все воедино.

– Это светящиеся буквы, висящие в воздухе!

Морган сдавленно рассмеялась.

– Думай так: в древности алхимики использовали энергию, которую создавали приливы и отливы, луна, солнце и выстроившиеся в ряд планеты. Каждый эксперимент был опасен и непредсказуем, а результат было невозможно предугадать. Скрыватели же обладают врожденным талантом генерировать эту энергию внутри себя, а не из окружающего нас мира. Мы рождены с квинтэссенцией. И буквы светятся перед тобой только потому, что я нарушаю правила. Мне нравится видеть, что я делаю.

– И что же ты делаешь?

– На этом шарике есть печать. Это код структур, которые нужно наполнить квинтэссенцией и последовательно изменить. Так я читаю код.

– Но…

– Джесс. Дай мне сделать работу! Это не детская мозаика, все куда сложнее.

Джесс отступил назад, наблюдая, как худые руки Морган прикасаются к символам, разворачивают их и меняют знаки прямо в воздухе. В конце концов она сделала глубокий вдох и сказала:

– Вот. Кажется, все правильно. – Она сложила руки вместе. Буквы исчезли, и Морган снова положила руки на шарик.

Шарик завибрировал, а затем открылся с громким шипением. Джесс ожидал увидеть моток проводов, кабелей и шестеренок, однако внутри ничего не было, помимо маленького скрученного свитка.

– Что это? – спросила Глен. Она выглядела такой же восхищенной, как и Джесс.

– Сценарий, – ответил Томас. – Инструкция, в которой прописаны правила поведения льва, а также задания, которые он должен выполнять.

Морган кивнула.

– Именно, – сказала она. – Что вы хотите приказать льву? – Она взяла ручку, которую Глаудино оставил на стопке бумаг на столе.

– Я хочу, чтобы лев был нашим чемпионом, – сказал Томас.

Потребовался еще час, чтобы разобраться, как собрать льва обратно, но все же им это удалось. Джесс гордился проделанной работой – или, скорее, проделанной Томасом, сам Джесс ведь просто играл роль исполнителя. Джесс устало сел и посмотрел на Томаса, Морган и Глен, спросив:

– Готовы?

– Готовы, – сказал Томас. – Давай посмотрим, работает ли эта львица.

Глен внезапно повернулась в сторону внешнего зала мастерской, сделала шаг в сторону двери, а затем вернулась обратно.

– Это Санти и остальные, – сказала она.

Джесс кивнул и потянулся к включателю под львиной челюстью в тот самый момент, когда остальные вошли.

– Какого черта ты творишь? – поинтересовался Вульф. Его голос звучал утомленно и, разумеется, недовольно. Да и чему ему радоваться? Им потребовалось немало времени, чтобы добраться сюда, и наверняка их путь превратился в целую историю, которую Джессу захочется услышать… Только не сейчас.

Должно быть, Вульф был просто поражен, когда к нему повернулся Томас и цыкнул на него, призывая замолчать, однако Джесс не повернулся, чтобы посмотреть на лицо профессора. Теперь, когда львицу собрали, Джесс весь вспотел от тревоги и чувствовал себя неуютно, находясь так близко к этой механической твари.

– Ну что ж, вперед, – сказал он и нажал на кнопку включения, а затем быстренько отошел к Томасу и Морган. – Это ведь сработает, правда? – спросил он у Томаса. – Было бы неплохо, если бы ты сказал, что уверен в этом. Нам тут некуда уже бежать.

Убеждать всех пришлось не Томасу, а самой львице. Ее пустые глаза блеснули, а затем вспыхнули опасным красным пламенем. Она повернула голову, посмотрела своим немигающим взглядом на Джесса и… издала низкий рык, пророкотавший в ее металлическом горле, который прозвучал почти как мурлыканье.

Джесс привык слышать, как львы рычат, однако он никогда прежде не слышал подобного звука. До того как он успел спросить у Томаса, хорошо ли это или плохо, львица повернула голову и прижалась к его груди, а металлическое мурлыканье зазвучало громче, отдаваясь вибрацией в теле Джесса. Он неуверенно погладил львицу по голове. Но все его тело все равно напряглось, а все нервы пробудились.

– Хорошая девочка, – сказал Джесс. – Это же девочка?

– Джесс, – ответил Томас, – это машина. Но думаю, мы можем назвать ее Фрауке. Тебе нравится имя, Фрауке?

– Это механический зверь. Он не может… – Однако львица отвернулась от него и потерлась носом о грудь Томаса. «И снова замурчала». Выглядело это невозможным.

Следующей подошла Морган. Она улыбнулась, когда огромный львиный нос потерся о ее грудь.

– Фрауке, – произнесла Морган. – Это означает «маленькая леди», не так ли? Ей подходит. – Она погладила львицу по металлическому носу.

– Если вы закончили приручать этого монстра… – начал было Вульф, но умолк, когда Фрауке повернула голову в сторону его голоса, и ее мурлыканье превратилось в тихий, опасный рык.

– Нет, нет, Фрауке. Он с нами. – Томас жестом указал на Вульфа, который таращился на них, словно они сошли с ума. – Подойдите, профессор, ей нужно вас запомнить.

Вульфу это не нравилось – совсем. И он не изменился в лице, даже когда рык Фрауке снова превратился в мурлыканье. С недовольным выражением лица Вульф вытерпел, пока львица его потрет носом, а потом снова отошел подальше и толкнул вперед Санти.

– Гениально, – сказал Санти и погладил Фрауке по голове. Он не сомневался, и львица ему явно нравилась. Затем Санти отошел и позволил подойти Халиле, а затем и Дарио. – Она не только приведет наших врагов в замешательство, но и сможет им противостоять. Никто не станет задавать лишних вопросов, увидев нескольких профессоров и библиотечных солдат, шагающих бок о бок с официальным львом, верно?

Единственная, об кого Фрауке не потерлась носом, была Глен, которая все еще наблюдала за происходящим от двери. Когда все повернулись к ней, она покачала головой и сказала:

– Я не подойду