Хрустальный дождь - Тобиас Бакелл

Команда существенно облегчила корабль. Теотль мог отравить или уничтожить продовольствие, оставленное на обратный путь, но это было уже несущественно: все, что нужно было Пепперу, – это добраться до «Ма Ви Джанга».

Следующий сюрприз ожидал Пеппера, когда из бортов на носу и корме выдвинулись массивные оси. Потом между ними в корпус вбили маленькие дополнительные оси, надели на них колеса, и люди-мангусты, кряхтя, натянули на них несколько сотен футов металлической ленты. Было так холодно, что у работников пот замерзал на лбах…

Немногим больше чем за день «Реванш» превратился в огромный снегоход. Еще день потребовался механикам, чтобы переключить тяги от паровых двигателей с гребного винта на оси. Техники-мангусты перекликались внутри корабля, и их голоса далеко разлетались в замерзшем прозрачном как кристалл воздухе.

Пеппер прошел вдоль всей гусеницы. Сначала он был полон сомнений, но чем внимательнее присматривался, тем больше убеждался в том, что механизм будет работать. Несколько маленьких дополнительных колес, укрепленных на корпусе в верхней и нижней части гусеницы, должны были удерживать ленту в натянутом состоянии.

Звезды заполнили небо, и на мгновение Пеппер позволил себе насладиться видом такого множества созвездий, среди которых были и вовсе ему незнакомые.

Что-то заставило его принюхаться, и Пеппер припал к земле.

Кровь.

Несколько теплых алых капель на снегу.

В нескольких футах дальше целая лужа свежей крови расплылась вокруг тела человека-мангуста. Пеппер наклонился, разглядывая раны. Один удар разорвал горло, лишив жертву голоса, другие – в грудь и живот – вызвали потерю крови.

Теотль. Он на свободе. Этот бедняга заметил его и расплатился жизнью.

Луч фонарика уперся в Пеппера, и тот застыл на месте. По палубе сновали люди, тихо переговариваясь и с подозрением глядя на него.

– Что за шутки! – Пеппер повернулся и всмотрелся туда, откуда светил фонарик. Его глаза быстро адаптировались, и он запомнил все лица и их выражение: потом нужно будет это проанализировать.

– Он мертв? – спросил кто-то. Пеппер кивнул.

– Это ты его убил, – сказал еще чей-то голос.

На палубе появился Джон, огляделся и нахмурился. С помощью своего друга-ацтека он по сходням спустился на покрытую снегом землю и, хромая, подошел к убитому.

Двое мужчин пристально разглядывали Пеппера в свете фонарика.

Пеппер смотрел на Джона. «Ладно, приятель, – думал он, – не поверишь же ты в эту ерунду!» Однако он видел, что надежда его тщетна.

– Я этого не делал, – сказал Пеппер.

Джон, ничего не ответив, посмотрел на мертвое тело. Оакситль, как заметил Пеппер, убитым не заинтересовался; он пытался смутить Пеппера пристальным взглядом. Что-то подозрительное таилось за этими карими глазами и черной как смоль челкой.

– Нельзя быть уверенными в том, что убийца – он, – сказал Оакситль. – Мы видели его в деле, и сражался он за нас. Однако мы знаем, что на подобную жестокость он вполне способен, и нам до сих пор неизвестно, с какой целью он проник на корабль. Его нужно запереть – для нашей собственной безопасности.

Теперь Пеппер знал по крайней мере одного своего врага.

Пеппер обратил внимание на замерзшие на лбу Джона капли пота; тот явно плохо себя чувствовал. Оакситль нависал над Джоном, как хищник. Джон рассеянно кивнул.

– Да, да. Думаю, сейчас это лучше всего. – Он встретился глазами с Пеппером. – Просто предосторожность…

Пеппер снова разглядел в нем прежнего Джона: спокойного и расчетливого. Так легче всего успокоить команду… «Можешь на меня положиться», – казалось, говорили его глаза. Даже лишившись памяти, Джон хорошо знал, что нужно делать.

Пеппер не пошевелился, когда несколько человек спустились по сходням и окружили его. Другие стояли поодаль, целясь в него из ружей. Он мог бы перебить их всех… Вместо этого Пеппер позволил отвести себя на корабль.

Тот шкаф для парусов, который служил карцером в первый раз, все еще не имел двери, поэтому Пеппера приковали к двум надежным балкам.

«Это временно», – подумал Пеппер. Джон просто хочет выиграть эту игру.

Оставить здесь Джона одного он не мог: Джон был его единственным ключом к «Ма Ви Джангу».

Так что не нужно винить Джона…

Опустив скованные руки и скрестив ноги, Пеппер сидел, внимательно вслушиваясь в звуки, доносившиеся из-под палубы.

Через несколько часов работа закипела снова. По палубе топали тяжелые сапоги, из машинного отделения доносился свист пара, техники перекликались друг с другом.

Скрежет шестерен заставил корпус судна содрогнуться. Пеппер покачнулся, когда пароход дернулся вперед; однако движение тут же замедлилось, и трое техников завопили, требуя, чтобы в топки подкинули топлива.

Прислонившись к борту, Пеппер слушал, как стучат и скрипят гусеницы. «Реванш» прокладывал себе путь по снегу, и люди с криками карабкались по медленно перемещающимся гусеницам на палубу.

Пеппера приковали поблизости от кубрика, где в гамаках ночевала команда, и он сосредоточился на разговорах, которые там велись, приведя свой слух в состояние особой восприимчивости.

– Можно ли ему доверять? – с фальшивым беспокойством спрашивал кто-то.

Храп, доносившийся из одного из гамаков, умолк. На пол упала ложка, раздалось кряхтение.

– Он капитан, он знает, что делает.

– Да разве он знает, куда нам следует держать путь? – с подчеркнутым недоверием гнул свое первый голос.

– Говорят, у него есть карта, – возразил второй голос.

– Ты ее видел?

– Ну… – Гамак заскрипел, когда лежавший в нем поднялся на ноги. – К чему ты клонишь?

– Нельзя ему доверять.

– Послушай, повернуть назад мы не сможем. Люди-мангусты этого не допустят. Да и опасно… Ты лучше подумай вот о чем: от ацтеков-то мы ушли.

Последовала долгая пауза. Пеппер отключился от скрежета гусениц, чтобы расслышать шепот в кубрике.

– А что, если я скажу вам, что кое-кто из людей-мангустов тоже нервничает? Они думают, что на острове Коровье Копыто мы все спаслись бы.

Раздалось тяжелое дыхание, потом удаляющиеся шаги. Ответа на последнюю фразу Пеппер не разобрал: шепот стал слишком тихим даже для его неестественно острого слуха.

«Назревает бунт», – подумал Пеппер.

Пять ацтекских воздушных кораблей прятались за облаками. Они сбросили несколько бомб, потом повернули и двинулись обратно. Они летели слишком высоко, чтобы выстрелы из пушек на стене могли причинить им вред, а когда поднялись аэростаты защитников города, их уже и след простыл. Так продолжалось целый день.