Видящий. Лестница в небо - Алексей Федорочев

Верхнюю одежду унес незнакомый прислужник. Заминка вышла только с Бориными перчатками: поняв, что снимать их мой приятель не собирается, лакей впервые выдал тень чувств на невозмутимом до этого лице. Номерочков нам не дали, но судя по отсутствию какой-либо реакции у Черного, так и должно быть. Провожая взглядом собственное пальто, решал в уме задачу: как вновь нанятая прислуга при таком наплыве гостей умудряется запомнить, кто и что сдавал, чтобы вернуть по окончании приема? Впрочем, как-то должны, не мои проблемы.

На входе в зал высказали встречающим хозяевам положенные в таких случаях дежурные поздравления, княжеское семейство успешно сделало вид, что лишь наших слов им и не хватало для полного счастья — и, довольные друг другом, мы разошлись в разные стороны. Точнее, это мы пошли, а Задунайские остались стоять на месте, приветствуя идущих следом. Гостям нашего ранга предписывалось прибывать точно в указанное время, так что в особняке мы оказались одними из первых.

Понаблюдали за парадом тщеславия, осторожно комментируя некоторые вычурные наряды, поприветствовали редких знакомых. Обнаружившийся в зале профессор информатики Колесников даже попенял мне, что я так и не зашел к нему на обещанный чай с интеллектуальной беседой. Пришлось каяться и торжественно обещать, что больше так не буду. Засвидетельствовал свое почтение и одиноко поедающему бутерброд Милославскому, прибывшему даже раньше нас. Хотел было последовать его примеру и цапнуть что-нибудь со стола, но Борька гневно шикнул, пришлось терпеть — до прибытия императора нарушать дизайн угощений было моветоном. Это Тихон Сергеевич всегда мог отговориться заботой о боссе: дескать, жертвуя собой, проверял на отраву, а вот у нас никаких объективных причин отступать от регламента не было. Так примерно час и прослонялись по залу, изредка вступая в необязательные разговоры с разными людьми.

Константин Второй изволил прибыть не в сопровождении супруги, которой, по слухам, нездоровилось из-за новой беременности, а с какой-то родственницей.

— Аврора… — понеслись шепотки по залу. Я закрутил головой в поисках символа революции, но оказалось, что так зовут спутницу императора.

Да… Крейсер уже не тот…

Мой всезнающий вассал шепотом просветил меня, что это — двоюродная сестра его величества, которая успела сходить замуж за границу, успешно там овдовела, прибрав немаленькое состояние мужа, а теперь вернулась в отчий дом на попечение царственного кузена.

— А чего все шипят?.. — еле слышно, не размыкая губ, спросил я у Бориса.

— Ожидали с императрицей… — таким же макаром ответил приятель.

Дальше пошли приветственные и поздравительные речи, которым пришлось верноподданнически внимать и аплодировать. А потом наконец-то стало можно веселиться и есть.

В четырех больших разноуровневых помещениях гостям предлагали всевозможные развлечения: в ВИП-зале играл негромкую музыку популярный ансамбль, а высокие гости играли в карты и общались. Не скажу, что сидели как приклеенные, время от времени то одни, то другие или даже целые компании выбирались «в народ», но в основном кучковались в своей резервации. Не попавшим в этот список «священных тридцати девяти» дозволялось лишь фланировать по широкому проходу в надежде обратить на себя внимание и получить приглашение за чей-нибудь столик. У некоторых доходило до абсурда: едва выйдя за арку, отделяющую ВИП-зону, тут же разворачивались и топали в обратном направлении, изо всех сил делая вид, что оказались здесь чисто случайно. Для галочки мы с Борисом тоже прошлись вдоль цвета нации и на этом успокоились. В залах попроще можно было послушать и посмотреть выступления артистов, поесть со шведского стола и даже потанцевать. Изнывающих от скуки дамочек было полным-полно, так что мы не теряли времени даром.

— Егор, можно на минутку? — Михаил Задунайский подловил меня в момент дозаправки соком у стойки бара. Несмотря на вентиляцию, с течением времени в зале становилось все жарче, а мы еще активно двигались, так что пить хотелось зверски.

— Конечно, сегодня же ваш день!

Отставив стакан, иду следом за Михаилом, лавируя между группками гостей. Князя увидел в «артистическом» зале беседующим о чем-то с двумя мужчинами, стоящими ко мне спиной. Потакая собственному любопытству, улучшил слух, но из окружающего шума удалось вычленить только обрывки фраз, и то часть скорее додумал, чем расслышал:

Задунайский: «…рано говорить об этом… слишком… разница в возрасте…»

Неизвестный: «…могли бы… познакомить… договоренности?»

Задунайский: «…вернемся к этому разговору… лет».

Неизвестный: «…изменить решение?..»

Задунайский: «…возможность выбора… сама…»

Неизвестный: «…сами вышли… весной… предложением?»

Задунайский: «…введен в заблуждение… речь шла о другом…»

Неизвестный: «…другом?!»

О чем бы ни шли переговоры, но все стороны явно недовольны их ходом. Раздраженные собеседники ищут новые аргументы, но наше появление путает им планы.

— А вот и он, — заметив наше приближение, Кирилл Александрович обращает внимание своих собеседников на меня: — Знакомьтесь господа, наш друг семьи, оказавший, не побоюсь этого слова, неоценимую помощь в нужный момент, Васин Егор Николаевич.

Мужчины оборачиваются и на секунду оба замирают.

А ничего так я буду выглядеть в зрелости… Да и в старости весьма неплохо…

Разглядывая найденных папаню с дедом и слушая хвалебные рекомендации князя, почти физически ощущаю расходящиеся по спирали шепотки.

Аристократы умеют держать лицо, так что если у Кирилла Александровича была цель полюбоваться на их конфуз, то он просчитался.

— Егор, не могли бы вы поделиться с их сиятельствами подробностями кончины Сергея Модестовича? Для меня, признаться, это больная тема — такая утрата! С вашего позволения, я оставлю вас, господа. — Забрав младшего сына, князь удаляется в ВИП-зону, оставив меня на растерзание новоявленным родственничкам.

— Вам действительно интересны сейчас эти подробности, ваше сиятельство? — обращаюсь к деду как старшему из них двоих. — Может, стоит оградить ваших дам от этого?

Оценив внимание, обращенное к нам, а также угрозу в виде приближающейся Елизаветы Михайловны в обществе свекрови, князь Потемкин-старший принимает решение:

— Действительно, не стоит портить дамам праздник. Если не возражаете, то я хотел бы видеть вас у себя завтра после обеда, в удобное для вас время.

— Сочту за честь.

Уходя, вижу удивление на лице бабули и ничем не прикрытую ненависть в глазах жены отца. Раскланиваясь с дамами, спешу скрыться в толпе. Сплетнями мы общество обеспечили надолго.

И «Фаворита» теперь точно стоит опасаться.

ИНТЕРЛЮДИЯ ВОСЬМАЯ

Тихая и неконфликтная Полина Зиновьевна с самого момента теперь уже далекой свадьбы отлично справлялась с ролью жены сначала капитана, а потом командира эскадры Балтийского флота, а после неожиданной гибели свекра и старшего брата мужа — с внезапно свалившимися обязанностями супруги главы клана, являя собой образец элегантности, доброжелательности и сдержанного достоинства. И так хорошо удавалась ей эта роль, что даже сам князь иногда забывал, что в свое время женщина приглянулась его родителям отнюдь не поэтому. Сильная светлая с развитой жизнью — вот что было главным критерием при выборе невесты.