Правда не нуждается в союзниках - Говард Чапник

Имеет ли папарацци Рон Галелла право бесконечно преследовать Жаклин Кеннеди Онассис, охотясь за фотографиями, которые он сможет продать? А может быть, у всех папарацци есть неограниченные лицензии, позволяющие изводить знаменитостей, не обращая внимания на их жалобы? Где проходит граница между допустимыми действиями фотожурналиста и вторжением в частную жизнь?

Судами уже признано, что у Рона Галеллы нет права тайком преследовать Жаклин Онассис и тыкать ей в лицо объективом при каждом удобном случае. Ему, в соответствии с решением суда, нельзя приближаться к Жаклин ближе оговоренной дистанции. Кроме того, суд признал, что несмотря на свой статус публичной персоны, Жаклин имеет право на частную жизнь. Но этот случай очевиден: Рон Галелла несомненно перешел границы приличий в погоне за героем своих репортажей.

Как-то раз в 1978 году Клеренс Аррингтон, финансовый аналитик фонда «Ford Foundation», шел по 57‑й улице в Нью-Иорке. В своем традиционном костюме-тройке он выглядел безумно элегантно. Клеренс Аррингтон – чернокожий. Фотограф-фрилансер Джанфранко Горгони сфотографировал его по заданию «New York Times Magazine» для статьи, озаглавленной «The Black Middle Class: Making It» («Средний класс чернокожих: на пути к успеху»). Аррингтон подал в суд на «New York Times», Горгони и «Contact Press Images», агентство Горгони, за вторжение в частную жизнь, сославшись на закон штата Нью-йорк о гражданских правах. В своем иске Аррингтон указал, что его не уведомили о том, что его снимают и что снимок будет опубликован на обложке журнала. Кроме того, он указал, что не согласен со статьей и находит ее «оскорбительной, унизительной, искажающей истинную картину и полной пренебрежения» не только по отношению к чернокожим представителям среднего класса в целом, но и лично к нему как к представителю этого социального слоя.

В апреле 1982 года апелляционный суд штата Нью-йорк вынес решение, потрясшее фотожурналистское сообщество. В решении суда указывалось, что в соответствии с Первой поправкой к Конституции США (гарантирующей свободу слова и печати) издание «New York Times» не может быть признано виновным в нарушении закона, однако Горгони и агентство «Contact Press Images» нарушили закон, поскольку извлекли из сделанных фотографий материальную выгоду.

Пикантность ситуации заключается в том, что если бы ту же фотографию, опубликованную в том же журнале, сделал штатный фотограф «New York Times», его никто не смог бы обвинить в нарушении закона. Результатом данного судебного решения стал отказ многих фотографов-фрилансеров от активной работы с изданиями и от использования своих необъятных архивов, для большей части которых никаких «релизов моделей» попросту не существовало. Осознав это, законодатели штата Нью-йорк изменили текст упомянутых выше параграфов закона, расширив действие Первой поправки на фотографов-фрилансеров.

Несмотря на благополучный в законодательном смысле исход всей этой истории, она должна заставить нас остановиться и подумать. Я считаю, что в частную жизнь Аррингтона действительно вторглись, но вторгся не фотограф, а те, кто эту фотографию впоследствии использовали. Снимок выставлял Аррингтона типичным представителем среднего класса, соответственно, лично к нему относились все суждения, высказанные в статье.

Фотографы должны тщательно следить за тем, чтобы их работы использовались в надлежащем контексте, не оскорбляющем и не компрометирующем тех, кто изображен на снимках.

Среди сильнейших фотографий нашего времени нетрудно встретить такие, которые изображают последствия военных действий, автокатастроф, наводнений, землетрясений.

Аморально ли снимать и публиковать снимки скорбящих родственников? Неэтично ли это? Является ли это вторжением в их частную жизнь? Или все-таки нормально, поскольку этих людей фотографируют, когда они находятся в общественных местах?

Величайшие военные снимки показывают, как война отразилась на гражданском населении. Знаменитая фотография Дмитрия Бальтерманца «Горе», снятая во время Второй мировой войны, стала хрестоматийным примером работы в этом жанре. Наверное, можно оправдать подобные снимки тем, что они изображают войну как неприемлемое явление. Но каким целям служит снимок, показывающий мать, оплакивающую своего ребенка, сбитого машиной во время велопрогулки? Или пару, скорбящую по утонувшему в море сыну? Главная цель таких снимков – продать как можно больше экземпляров газеты, чтобы читатели за завтраком могли пощекотать себе нервы. Увеличить тираж за счет дешевых сенсаций.

Я недавно общался с редактором, который ушел из новостной фотографии, потому что не смог смириться с тем, что в газетной фотожурналистике требуются как раз такие снимки.

Его озабоченность вопросами вторжения в частную жизнь создала для него непростую моральную дилемму: съемка и публикация подобного рода фотографий противоречила его этическим принципам.

Джим Хьюз работал фотографом в газете «New Haven Register» в Коннектикуте. Как-то раз он стал свидетелем происшествия. Врач катал на водных лыжах свою жену и, когда она упала, развернул катер, чтобы вернуться и вытащить ее из воды. В результате неудачного маневра она попала под катер и сильно поранила грудь. Врач отвез ее на берег и принялся лихорадочно спасать. Джим все это снимал и удостоился публикации одной из фотографий с места событий на всю первую полосу газеты. Спустя неделю ему дали задание снять еще одну аварию. Тогда он понял, что эта ниша фотобизнеса ему противна. Он уволился из газеты и никогда более ни в каких ежедневных изданиях не работал.

Если вчитаться в Этический кодекс Национальной ассоциации фотожурналистов, станет очевидно, что он никак не противостоит злоупотреблениям со стороны фотографов. Зато в нем много банальных слов, призывающих быть честными, объективными и соответствовать высоким стандартам этичного поведения. Американская ассоциация журнальных фотографов также призывает к профессионализму и честности, но собственного этического кодекса не имеет. Разработать жесткий кодекс в этом случае вряд ли возможно.

Этика и мораль – понятия глубоко личные. На протяжении своей карьеры я многократно оказывался в ситуациях выбора между деловой целесообразностью, обязательствами перед нашими фотографами и требованиями честной журналистики. Я не святой, я совершил много ошибок. Но есть один пример правильного (хоть и затратного с финансовой точки зрения) поведения, который я мог бы порекомендовать изучить журналистам, работающим в таблоидах и вследствие этого не особо честным, зато готовым тратить огромные деньги на фотографии знаменитостей.

Эта история произошла сразу после свадьбы певца Эдди Фишера и Элизабет Тейлор. Предшествовал этому браку разрыв Фишера с Дебби Рейнольде. Фишер и Тейлор стали мишенью для папарацци. Один из фотографов «Black Star», которому дали задание сделать репортаж о том, как эта пара проводит отпуск в Палм-спрингс, занял позицию возле их дома. Он нашел дырку в заборе, откуда открывался отличный вид на внутренний двор, в котором одетые в бикини Тейлор и ее подруга Сабрина, работавшая моделью, развлекались с Эдди Фишером. Снятые длиннофокусным объективом снимки могли неплохо продаться на международном рынке.