Имяхранитель - Азамат Козаев

Он отступил в сторону, пропуская Ивана. А когда тот, войдя внутрь, распрямился и начал недоуменно озирать комнатенку (темноватую с единственным табуретом в дальнем углу), вдруг вскрикнул, предупреждая:

– Сзади! Пятки береги! Кусай!

Иван тотчас отпрыгнул, да неудачно: палка привратника будто специально подвернулась под колени. Имяхранитель сделал кувырок, тут же вскочил, чтобы увидеть, как со скоростью и неотвратимостью падающей гильотины захлопнулась за Александром дверь.

– Тут пока побудь! – глухо донеслось снаружи.

Иван с досадой плюнул и… расхохотался.

Так ловко его провели впервые.

Дипломатические изыски

Приглашение Ипполиты Ивану передали, когда он, как на грех, был изрядно занят. «Выпасал» сразу двух на редкость непоседливых ноктисов, поэотму выматывался ночами до крайности. В первоочередных планах по завершении контрактов у него стоял отдых и ничего кроме. Полноценный, ленивый, ни к чему не обязывающий отдых. Неделька-другая на водах или нега где-нибудь на Островах, среди нив и пастбищ. Там, где румяные пейзанки шелестят по сочным травам пышными юбками, где парное молоко в старинной глиняной кружке, шашлык из козленка, виноград прямо с лозы – и никаких горгов, никаких капризных полноименных, каменных мостовых, гудящих и плюющихся отработанным воздухом автомобилей.

Разумеется, он отказал. С порога. Хорошенькая кудрявая девчонка, которая принесла ему залог, может, Цапля, а может, и нет, не особенно расстроилась. Вместо того чтобы ныть или уговаривать, она строго и грубовато поинтересовалась: какого дьявола? Дело весьма срочное и отлагательств не терпит. Поэтому Ивану придется принять предложение.

Имяхранитель усмехнулся ее суровости и легко шлепнул девчонку по заду, направляя к лестнице:

– Объявись ты чуть пораньше, может, и послушал бы, что за дело. Но тебя принесло совершенно не вовремя. – Он широко зевнул. – Стражу требуется вздремнуть перед ночным бдением. Чем он и намерен заняться. Прощай, милая.

Уходя, она многозначительно сказала – «ха!».

Иван и в самом деле прилег, только поспать ему не довелось. Сначала не шла из головы нахальная девчонка, имяхранитель ворочался и вспоминал ее густые кудри и вздернутый носик, а потом вдруг приперлись один за другим оба охраняемых полноименных. Мямля и спотыкаясь на каждом слове, они сообщили, что договоры об охране Имен аннулируют. Объяснения сводились к тому, что опасность нападения горгов преувеличена, едва ли не искусственно, а уж чрезмерно-то наверняка. Посмотрите, за весь последний год в Гелиополисе не было ни одной жертвы, так для чего впустую переводить деньги?

Иван, конечно, мог бы заметить в ответ, что жертвы не множатся во многом благодаря его собственным стараниям, но вместо этого коротко сказал: «Добро, расстаемся», – и стал с любопытством ждать нового визита строгой девочки. Визит не замедлил последовать.

– Пришла объяснить свое «ха»? – невинно поинтересовался Иван, впуская ее в дом.

Она скривила губы:

– Нет. Послушать остроты обломка.

– Гм, – раздумчиво сказал Иван. – А вот я сейчас схвачу кое-кого за шкирку, перегну через коленку, отшлепаю со всем прилежанием да выставлю за дверь снова. Объясняй потом своей командирше, какими дипломатическими изысками довела имяхранителя до белого каления.

– Сначала ты возьмешь задаток и скажешь мне «да». Потом – поступай, как знаешь.

Девчонка бросила на стол туго скрученный рулончик. Ассигнации. Сотенные. Иван подвигал челюстью, сложил ладони домиком и посмотрел на потолок. Там прилепилась парочка изумрудных гекконов и делала вид, что дремлет. Несколько лет назад имяхранитель выложил за шустрых ящерок кругленькую сумму, зато с тех пор ему абсолютно не докучали насекомые. К тому же лицезрение замечательных созданий благотворно отражалось на настроении. И еще – с ними можно было посоветоваться. Ответа не дождешься, но все лучше зеркала.

Он перевел взгляд на посланницу Цапель. Та нарочито бесстрастно разглядывала ногти. Они у нее были розовые, узкие и чрезвычайно аккуратные.

– Почему я? – спросил Иван.

Она подняла тонкие брови, словно недоумевая: и впрямь, почему? Он ждал.

– По моей рекомендации, – без особой охоты призналась, наконец, девчонка.

– Ого! Разве мы знакомы?

Она фыркнула:

– К счастью, нет. Или ты считаешь, что в храме Цапли живут одни гетеры? – девчонка посмотрела на него в упор.

Иван пожал плечом.

– Никогда не думал об этом. И не это имел в виду.

Она переступила с ноги на ногу. Иван спохватился и сделал приглашающий жест в сторону кресла. Девчонка ответила высокомерным взглядом. Иван выдержал его с усмешкой.

Посланница прищурилась:

– Мне было поручено собрать статистику, изучить потенциал представленных на рынке имяхранителей. Я была очень, очень скрупулезна. Судя по всему, ты – один из лучших, – она выдержала паузу. – Возможно, самый лучший.

– Благодарю, – Иван церемонно склонил голову.

– Меня-то за что? – сказала девчонка и совершенно неожиданно улыбнулась. – В общем, так. Завтра, прямо с утра, приходи в Храм. Привратнику скажешь, к эвиссе Ипполите. А сейчас проводи меня. Или сперва все-таки отшлепаешь за наглость?

Он не нашелся, что ответить.

Цена матриархата

«…Первый храм Цапли был основан в незапамятные времена очеловечившейся птицей. Случилось так. Молоденькая бестолковая цапелька без памяти влюбилась в охотника, промышлявшего на ее родном озере водную дичь. Охотник был юн, пригож, царского рода и царской безжалостности. Цапель да лебедей бил десятками, а гусей, уток и прочую мелочь вовсе без счета. Встревоженные вожаки птичьих стай собрали совет, на котором сговорились подослать к убийце смертельно ядовитую водяную змею, благо, у людей в те времена считалось особой доблестью охотиться и сражаться нагими. Влюбленная пигалица, дочь птичьего Властителя, рыдая, бросилась отцу в ноги: пощади милого! Но тот был непреклонен. Палача – в расход вместе со свитой. В конце концов, пиявкам да ракам тоже кормиться нужно. Цапля решила спасти цесаревича любой ценой. В те времена люди и животные еще не слишком далеко разошлись по дороге эволюции, а царственные особы с обеих сторон были оборотнями и вовсе поголовно. (Как известно, и нынешние члены императорской фамилии способны оборачиваться кем угодно.) Не успел юный охотник утром рокового дня углубиться в камыши, как стал свидетелем чудной картины: прекрасная цапля, белая, как первый снег, с лаково-черной головкой и алым султанчиком на макушке, сбросила перья и превратилась в девушку ангельского вида. Заметив цесаревича, красавица с восклицанием ужаса бросилась в лес. Плененный дивным зрелищем и заинтригованный до крайности, герой приказал челяди возвращаться во дворец, а сам, точно олень в гон, помчался следом…