Белое и черное - Сэйси Екомидзо

Юкико обхватила руками колени и спрятала лицо в ладонях. Юбка тут же намокла от хлынувших слез. Нет, она не думала о чем-то печальном. Просто ее детскую душу терзало ощущение жестокого одиночества. Оно было столь сильным, что участливость посторонних — к примеру, Тамико или Кэнсаку, — не могла избавить от него девочку.

Начал накрапывать дождь, но укрытая густой листвой дуба Юкико не обратила на это внимания и продолжала сидеть неподвижно.

Прошло минут тридцать, и вдруг она резко подняла голову.

Вчера часов в девять вечера Тамико пожаловалась на зубную боль. Кэнсаку тогда еще не вернулся с работы. Аптеки в торговых рядах не было, и Юкико пошла на другую сторону шоссе за лекарством. Когда она на обратном пути проходила мимо телефонной будки, поставленной для жителей Хинодэ, там звонила девочка в красном свитере…

— Ой, а не Тамаки ли это была!

Юкико стала припоминать. Точно, Тамаки! Толстенькая — это у нее от мамы, она как раз сейчас стояла там на углу корпуса 15. И ярко-красный свитер, Тамаки его очень любит.

— Что же там такое с Тамаки-тян?

Юкико подняла глаза и посмотрела на лесные заросли по ту сторону озера. Джо, оказывается, покинул крышу корпуса 20 и теперь с криком носился над лесом.

Девочка попыталась разобраться в своих мыслях, но у нее ничего не получилось, и она снова опустила голову.

Дождь, по-видимому, усиливался — стало слышно, как он стучит по листьям. Холодные капли ударили по щекам, скользнули за шиворот. Но Юкико даже не пошевелилась.

Она больше не плакала. Слезы иссякли. Девочка крепко обняла колени, спрятала в них голову, и замерев, представляла себе, что делается все меньше, меньше, меньше… и превращается в маковое зернышко… А еще лучше было бы просто — раз, и исчезнуть из этой жизни!

Вдруг она подняла лицо. Послышались приближающиеся шаги и чей-то разговор.

При виде Киндаити Коскэ, возглавлявшего процессию, в глазах Юкико промелькнул испуг. Рядом с Киндаити волочит велосипед Сабухиро. Канако тоже с ними. И Киёми. И Дзюнко. Девочка поискала взглядом Кэнсаку, но его не было. Вид у всех был явно встревоженный, и Юкико, забеспокоившись, поднялась им навстречу.

Первой к ней вприпрыжку бросилась Киёми.

— Юки-тян, ты что это в таком месте делаешь? — Она сурово сверлила взглядом девочку. — В таком месте и одна! Здесь же недавно труп нашли!

Но Юкико, даже не посмотрев на Киёми, обратилась к стоявшему у нее за спиной Сабухиро:

— Химэно-сан, а я видела Тамаки вчера вечером.

— Что?! Где? — моментально прозвучал вопрос. Но задал его не Сабухиро. Это была Киёми.

— Юки-тян, где ты ее углядела?

Девочка рассказала все, что ей сейчас припомнилось под дубом.

— Во сколько это было?

— Минут пятнадцать-двадцать десятого. Я из дома выходила часов в девять. Еще тетя Тамико сказала, что аптека, наверное, уже закрылась.

— Киндаити-сэнсэй, — от слез лицо у Канако распухло, и говорила она в нос, — это Тамаки вам звонила. Рассказывала, что кое-что обнаружила.

— Юкико-тян, — встревоженно заговорила Дзюнко, — там не было никого подозрительного рядом с будкой?

Суровость взрослых напугала Юкико, ведь она была совсем ребенок. Личико ее задрожало, она отступила назад.

— Подожди-ка, Дзюнко, — спокойным тоном остановил расспросы Киндаити. — Если Юкико-тян что и знает, не надо ей это здесь рассказывать.

— Химэно-сан! — девочка умоляюще подняла глаза на приятеля. — Что случилось? Что-то с Тамаки?

— Она вчера вечером не пришла домой. Около девяти пошла звонить и не вернулась. — Сабухиро чуть не плакал.

— Получается, что ее могли убить. А потом тоже в озеро… — Киёми мрачно показала глазами на темную воду.

— Юки-тян! — Канако в истерике вцепилась в девочку и принялась ее трясти. — Ты вправду не знаешь, что с Тамаки? Не знаешь, куда она из будки пошла?

Голова девочки беспомощно болталась из стороны в сторону.

— Прекратите немедленно! — вмешался Киндаити. — В конце концов, еще не установлено, что девочка убита.

— Но сэнсэй! — по лицу женщины текли крупные слезы. — Почему же она тогда не вернулась? Почему сразу после звонка вам не пришла домой?

Киндаити Коскэ не ответил. Он внимательно смотрел на лес по ту сторону озера. Промокший от дождя Джо надсадно кричал над деревьями.

Сабухиро заметил, куда смотрит частный сыщик. Парень был без шапки, поднятый воротник не спасал от дождя, и его растрепанная шевелюра совершенно вымокла, но он, не обращая ни на что внимания, впился взглядом в птицу. Руки его все крепче сжимали руль, тело напряглось.

— Сэнсэй… — у Дзюнко слова застряли в горле. Она тоже обратила внимание на кружащуюся на одном месте ворону. — Госпожа… — и задохнулась на полуслове.

Канако и Киёми обернулись в сторону леса. Освободившаяся из цепких рук несчастной матери, Юкико принялась тереть свои пострадавшие плечи, но и она тоже уставилась на лес.

По ту сторону озера, похоже, как и здесь, моросил дождь. В десять часов утра было сумрачно, как под вечер.

Карр! Карр! — периодически доносилось со стороны леса, и эти зловещие звуки заставили людей покрыться холодным потом.

— Сэ… Сэнсэй… — лицо Канако скривилось и задрожало.

Джо внезапно ринулся вниз, в лесную чащу, и пропал из вида. Может, сел где-то на ветке?

Карр! Карр! Карр!

Тяжкое предчувствие сжало сердца людей.

— Сэнсэй, я быстренько сгоняю туда. — Сабухиро взлетел на велосипед и рванул вперед. Киёми решительно крикнула ему в спину:

— Подожди, я тоже!

— И я!.. — но Киндаити задержал измученную мать.

— Госпожа, подождите здесь. Дзюнко, присмотри за ней.

— Сэнсэй, а куда Джо подевался? — наивно удивилась Юкико, но испуг, дрожащий в ее вытаращенных глазах, говорил о том, что она тоже поняла причину всеобщей тревоги.

На пути к лесу часть озера была отгорожена плотиной, велосипедом там было не проехать. Киёми и Сабухиро, соскочивший на землю, перебрались на ту сторону и скрылись в чаще.

Карр! Карр! Карр!

Джо с надсадным криком вырвался из леса.

Воцарилась тишина.

Ее вспорол пронзительный крик Сабухиро:

— Киндаити-сэнсэй, сюда! Она… Она…

Тамаки лежала навзничь, лицом в небо. В пожухлой траве до боли резал глаз ярко-красный свитер. Тот самый, который вчера вечером Юкико видела в телефонной будке. Очевидно, девочку задушили чем-то вроде шнура или веревки. Запрокинутая голова открывала взгляду страшный фиолетовый след вокруг шеи.

Мало того — преступник был настоящим извергом! Голова жертвы была раскроена, словно спелый гранат, изнутри наружу выпирало что-то тошнотворное. Рядом валялся обломок бетона. Залитый кровью, с парой налипших волосков.