Лощина Язычников. Книга Блэквелл - Николь Фиорина

— Хорошо, чувак.

— Я пойду к ней.

— Иди. Я буду здесь. Пить. Как всегда.

Я стоял на балконе Фэллон. Морской ветер обдувал мою кожу и трепал волосы. Ночь была черной, и на этот раз это был я при свете звезд, а она беззвучно спала в темноте. Сильный ветер бил в занавеску. Она переворачивалась, как в ночных кошмарах. В камине ее спальни пылал огонь, но балконные двери были широко открыты, как будто она ждала меня.

Я долго стоял там, наблюдая за девушкой, которая выглядела так, словно у нее под сердцем была спрятана луна, а в душе — галактика. Ее белые волосы рассыпались по подушке, бледная кожа выделялась на фоне белых простыней. В нас не было никакого смысла. Мы были такими разными, но все равно одинаковыми. Кошмары и сны — воплощение нас самих.

Мое сердце заколотилось в груди, когда я шагнул ближе в темноту, где она лежала на животе, запутавшись под тонкими простынями. Тепло от огня растопило ее ледяную плоть, образовывая капли росы на коже. Ее топ приподнялся, открывая две ямочки, которые целовали основание позвоночника. Было еще так много мест, которые я не исследовал, и нам никогда не хватало ночей.

Каркас кровати заскрипел, когда я села на край. Белый кот Фэллон смотрел на меня из темного угла комнаты разными глазами, угрожая мне. Я прищурил глаза. Он выскочил на балкон.

Мой сжатый кулак вытянулся, пока костяшки пальцев не задели край ее подбородка. Легкое, как перышко, дыхание сорвалось с ее губ. Она моргнула на меня глазами бледнейшего из голубых оттенков, и языки пламени танцевали вальс на ее растерянном лице.

— Джулиан, — прошептала она, ее голова откинулась на мои прикосновения. Этот маленький жест заставил мою грудную клетку разорваться на части, оставив мое сердце открытым. — Это был ты, — она закрыла глаза, — я знаю, что это был ты. Ты спрыгнул со скалы и спас меня. Я думала, ты боишься высоты?

— Полагаю, я нашёл что-то еще, чего боялся больше, — признался я, внезапно занервничав. — Фэллон, я должен тебе кое-что сказать.

Я больше не хочу быть вдали от тебя, но я должен, потому что мое проклятие может убить тебя. И я пытаюсь исправить это, потому что я никогда не хотел ничего большего. Но все эти слова застряли у меня в горле, когда Фэллон села на кровати и обвила руками мою шею.

— Ты мог бы просто сказать мне, что тебе нельзя приближаться ко мне, — сказала она мне на ухо.

Сначала мои глаза расширились. Затем они закрылись, и я с облегчением выдохнул. Фэллон знала. И она уткнулась лицом мне в шею. Я держал ее за затылок, удерживая ее здесь, со мной. Она держалась за меня. Я держался за нее.

Секунды превратились в минуты, и я не знал, как долго она была в моих объятиях, потому что это не имело значения. Фэллон Гримальди была в моих объятиях, и это превратило меня в человека, который не был проклят. Это просто превратило меня в мужчину, единственное, кем я когда-либо хотел быть. Эта мысль заставила меня крепче прижать ее к себе, прижимая всем телом. Я вдыхал ее аромат единорогов, сказок и торта-конфетти из надписью «Что, если».

Что, если бы она умерла? Что, если бы меня там не было?

Что, если бы мне пришлось продолжать жить в Воющей Лощине без единственной девушки, которая заставила мою темную душу петь?

Мои глаза зажмурились.

Фэллон однажды сказала, что, возможно, я боюсь упасть, но я знал, что она ошибалась. Это было правдой, во мне кипела любовь. То, что я чувствовал к ней, возможно, было достаточно сильным, чтобы разорвать на части ковен, город. Может быть, даже поставить язычника на колени. Но внутри меня тоже была тьма. Она стала пассажиром внутри моей кожи, неторопливо двигаясь внутри меня, как злой дух. И если бы я не предавался ей, меня бы настигла другая.

Я снял пальто, повесил его на стул в углу и сел на край кровати лицом к ней.

— Дерзко, прыжок со скалы. Ты же знаешь, я боюсь высоты.

Жар окрасил ее бледные щеки. Она опустила глаза.

— Я должна была.

Я убрал волосы с ее лица, чтобы лучше ее разглядеть.

— Ты думала, что прыжки помогут Бенни?

Я приподнял бровь, и Фэллон кивнула.

— Что, если бы меня там не было? Не похоже, чтобы кто-то из Истсайда собирался спасать тебя. Разве они не должны быть твоими друзьями? Твой ковен?

Я вздрогнул от этой мысли, надеясь, что она поправит меня, потому что я знал, что влечет за собой посвящение в Священное Море. Пожалуйста, скажи мне, что я ошибаюсь.

Фэллон сжала челюсти, и ее глаза метались между моими.

Отчаявшись, я попробовал еще раз.

— Ты принадлежишь к Священному Морю, Фэллон?

— Нет, — сказала она, и облегчение разлилось по моему позвоночнику. — Почему ты вообще был там? Что ты делал в утесах?

Я долго думал, ища ответы.

Я не нашел ничего такого, что вызывало бы беспокойство.

— Это не имеет значения.

— Это случилось снова? Ты в порядке?

Она посмотрела на меня из-под длинных ресниц, и выражение беспокойства исказило ее черты.

Она заботится обо мне? И если я не знал раньше, я был уверен в этот момент — я бы сделал для нее все, что угодно. Если бы она попросила мое сердце, я бы вырвал его из своей груди. Если бы она хотела иметь выбор, я бы дал ей свободу, даже если бы это означало, что она не выберет меня. Я бы сделал все, что угодно. Это было ужасно.

— Я в порядке, — сказал я ей, мои пальцы барабанят по штанине. — Сегодня вечером, могу я просто немного полежать с тобой?

Фэллон кивнула, немного нервничая. Я оставил штаны, скинул туфли и опустился на кровать рядом с ней.

Мы лежали лицами друг к другу, Фэллон переплела свою руку с моей между нами, и наши лбы соприкоснулись.

— Это реально? — спросила она.

Ее улыбка искушала мою, вызывая ее к жизни.

— Да. Это очень реально, — сказал я ей. Ее взгляд метался между моими глазами, упал на маску, затем снова вернулся к моим глазам. Я улыбнулся, она не могла видеть. — Это та часть, где мы целуемся? Потому что ты смотришь на меня так, будто хочешь поцеловать, а я не хочу испортить всю тяжелую работу, которую я вложил в…

— Да.

Фэллон рассмеялась.

Я закрыл ей глаза, стянул