Загадка кольца с изумрудом - Лорен Уиллиг
Шрифт:
Интервал:
Миссис Харрингтон, восседая на песочно-голубом диване, болтала с парочкой незнакомых мне людей, выговор которых без всяких объяснений свидетельствовал о том, что и они в Британии чужие. Пэмми сказала, на ужин придут всего лишь человек двадцать. По-моему, все были в сборе. Гости делились на две компании лондонских американцев на разных стадиях развития — друзей Пэмми и ее матери.
К матери явились мужчины банкирского вида в костюмах и их жены — моложе и выше мужей, в туфлях с более узкими, чем у моих, носами. Среди друзей Пэмми в пиджаке — из оранжевого бархата, с искусственным цветком в петлице — был лишь один. Мне в голову пришла мысль: если спросить у него про цветок, он наверняка заявит, что вставил его смеха ради.
Бар устроили в дальней части, под картиной с изображением растрепанной француженки-барменши. Пэмми, в свитере с поясом и широкой меховой отделкой вдоль ворота и по краю юбки, стояла у стойки. Я подумала: неспроста она вырядилась в мех. Специально по случаю праздника. Хорошо еще, не заставила гостей нацепить индейские украшения и утыкать головы перьями индейки.
Махнув рукой, я пошла к бару и остановилась посреди пути, заметив, кто стоит рядом с Пэмми.
Нет, не может быть.
Может.
Парень в оранжевом пиджаке где-то совсем близко произнес с подчеркнутой медлительностью:
— Ради смеха изменили графическое представление…
«И» и «р» слились в моей голове в сплошной дребезжащий поток. Или, может, у меня зазвенело в ушах. Либо подводило зрение.
Нет, не стоило и надеяться.
Пэмми, отвернувшись от собеседников, широко раскинула руки и бросилась мне навстречу, демонстрируя чудеса физики — в одной руке у нее был почти доверху наполненный бокал.
— Элли!
Нет, то, что я видела, мне не мерещилось. Просто продолжала шутить шутки судьба.
— Пэмми! — Обняв подругу, я пробормотала: — Убить тебя мало. Какого черта он тут делает?
Надо отдать Пэмми должное: она не стала прикидываться, будто понятия не имеет, о чем я, а во весь рот улыбнулась и бросила взгляд через плечо на Колина, который болтал с ее приятелями и выглядел до неприличия замечательно.
— Как говорится, если гора не идет к Мустафе…
— К Магомету, — процедила я сквозь стиснутые зубы.
Пэмми махнула рукой:
— Все равно.
— Да ладно, мне плевать.
— Не сомневаюсь.
— То есть…
— Иди скорей чего-нибудь выпей, Элли. Подними настроение.
— Кто сказал, что оно у меня плохое?
Пэмми махнула рукой:
— Мы с тобой дружим уже двадцать лет.
— Двадцать один, — пробормотала я, но Пэмми уже шла прочь. С математикой она всегда была не в ладах.
Впрочем, речь шла не о математике. За двадцать один год дружбы я прилично от нее натерпелась. И она от меня. Но сегодняшняя ее выходка не вписывалась ни в какие рамки. Теперь пусть целый год ходит передо мной на задних лапках.
Могла бы хоть заранее предупредить.
Бог с ней, подумала я. А выпить правда не помешает. Во всяком случае, взять в руку бокал. Так и общаться проще, и чувствуешь себя увереннее. Словом, со спиртным, как ни крути, лучше. Еще бы беззаботно рассмеяться да сделать вид, что мне здесь очень уютно.
Колин стоял у бара, точно полузащитник, охраняющий ворога, или… что они там охраняют.
«Ну что ж, — сказала себе я, — будь что будет. Вот сейчас подойду и, чтобы убедиться, что он для меня ни больше ни меньше, чем любой другой парень в этой комнате, как ни в чем не бывало скажу "привет"».
— Привет! — воскликнула я, взмахнув рукой. — Как поживаешь?
М-да, не стоило приветствовать его так воодушевленно.
— Нормально. — Вот это другое дело. Колин был само спокойствие. — А ты?
— Водку с тоником, пожалуйста, — сказала я человеку за стойкой. Мать Пэмми позволяет пить в своем доме лишь светлые напитки, чтобы не испортили ковры. Такие правила заведены у них еще с нью-йоркских времен. Нам с Пэмми разрешали пить кока-колу лишь па кухне и в игровой. — У меня тоже все хорошо, — сказала я через плечо Колпну. — Все по-старому.
Бармен взял смешную маленькую бутылочку с тоником, не большую пластиковую, как у нас в Америке. В ней ничего не оказалось. Бармен наклонился, чтобы достать из-под стола новую.
Колин упер в стойку локоть.
— Ты без Джея?
Джей? Ах да.
— Он улетел на праздник домой.
— Без тебя?
Бармен все возился над коробкой и звякал бутылками. Меня так и подмывало шлепнуть его по плечу и сказать: «Не напрягайся. Налей мне одной водки». Чего угодно, лишь бы скорее взять бокал и уйти.
— Знаешь ведь, как бывает в жизни, — пробормотала я, стараясь не пялиться на беднягу бармена. — Приходится с головой отдаваться работе.
— Сочувствую. — Особого сочувствия в голосе Колина не прозвучало.
— Не стоит. — Я взяла у бармена долгожданный бокал и улыбнулась Калину светски холодной улыбкой. — Пойду поздороваюсь с матерыо Пэмми. Приятного вечера.
— И тебе того же. — Колин приподнял руку с бокалом.
— Еще увидимся. Поку.
Я в самом деле сказала «поку», не «пока». В волнении чего только не выкинешь.
С матерыо Пэмми поздороваться и в самом деле следовало, и я пошла туда, где сидела ее компания, размышляя, как можно выставить себя такой дурой за разговором из нескольких ничего не значащих фраз. Я оглянулась на Колина. Он на меня не смотрел.
Да как у него хватало наглости относиться ко мне столь пренебрежительно, тогда как я из кожи вон лезла, чтобы всем показалось, будто это я на него чихать хотела?! Как непорядочно с его стороны!
Постой-ка! Какая разница? Теперь не имеет значения, что думает про тебя Колин Селвик.
Я сделала глоток водки с тоником. Водки было больше, тоника меньше, и вкус отдаленно напоминал жидкость для мытья окон (нет, жидкость для мытья окон мне пробовать не доводилось, но, подозреваю, вяжет во рту от нее не меньше). Еще немного, и я не только забыла бы про то, что не должна обращать на Колина особого внимания, но и вовсе разучилась бы мыслить. От единственного глотка онемели губы.
Поставив бокал на столик рядом с неестественно сочным растением в горшке, я подошла к матери Пэмми.
Миссис Харрингтон по-прежнему восседала на голубом диванчике. Ее пепельно-светлые волосы длиной по плечи поблескивали, как бомбейский сундук в прихожей. Широкоскулое лицо с вздернутым носом красотой не отличалось, но притягивало взгляд. Наблюдая за ней, я уяснила еще в детстве: ухоженность и обаяние куда важнее просто красивых черт.
Лет через двадцать Пэмми станет точь-в-точь такой, как теперь ее мать. По-моему, они и сейчас походят одна на другую, но Пэмми, если ей сказать об этом, пустится жарко спорить.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!