Огненная тигрица - Джейд Ли

Как другу…

Кен Джин был явно смущен ее предложением. Спустя какое-то время он кивнул и уселся перед ней на пол, скрестив ноги и слегка склонив голову. Он все еще вел себя как слуга, и это чрезвычайно раздражало ее. Разозлившись, девушка вскочила с кресла дракона и тоже села на пол, как раз напротив молодого человека. От удивления он широко раскрыл глаза, и на ее лице появилась улыбка – впервые с тех пор, как… как она в последний раз сидела на этом кресле.

– Я хочу поговорить с тобой как с другом, Кен Джин. Давай попробуем?

Он кивнул, хотя совершенно не понимал, что происходит.

– У китайцев принято иметь друзей?

– Конечно, принято.

– Итак, кто же твой лучший друг? – спросила Шарлотта. Он уже знал, что ее лучшей подругой была Джоана. – Есть такой человек, которому ты можешь рассказать о своих надеждах и тревогах, с кем ты можешь поделиться своими мыслями?

Кен Джин потупился.

– Моя мама обычно разговаривала с нашими соседями, играя в маджонг*. Я помню, что они очень громко стучали. Ночью я часто просыпался из-за шума и голосов. Но когда я покинул дом, мне даже как-то не хватало этого.

– Стучали? – спросила она, когда он замолчал.

– Я имею в виду стук игральных костей, когда после очередного раунда их складывали вместе. Это напоминало гром небесный. И они все одновременно разговаривали друг с другом, смеялись и шипели…

Маджонг – (ма-джонг, мацзян) – древняя китайская игра-головоломка, сочетающая в себе черты покера, домино и шахмат. Задача играющего заключается в том, чтобы разобрать сложенные определенным образом игровые кости, убирая одинаковые по определенным правилам.

– Шипели?

Кен Джин усмехнулся и сказал что-то на мандаринском диалекте. Девушка не понимала этого языка, но сразу заметила, что в его речи было много шипящих звуков, что и напоминало шипение змеи.

– Моя мама любила орехи личи, – продолжал Кен Джин свой рассказ, активно жестикулируя. – Она часто ела мясо, а потом сосала камни. Она всегда держала один камешек во рту. Поэтому, когда мама говорила, казалось, будто она шипит, – сказал он и начал шепелявить, подражая своей матери. Это было так забавно, что девушка залилась смехом.

– Как же ты ее понимал? Он пожал плечами.

– Я был тогда ребенком… Без сомнений, я ее понимал. – Он вдруг замолчал, и его лицо стало непроницаемым. Эмоции улеглись, и Кен Джин снова превратился в слугу. Это было ужасное зрелище.

– Кен Джин, твоя мама умерла?

– Она умерла от лихорадки много лет назад. Вместе с моим отцом и бабушкой, – ответил он и, подняв голову, как-то странно посмотрел на нее. – Мой брат обвиняет в этом белых людей.

– В чем? В том, что твои близкие заболели лихорадкой? – переспросила она.

– Белые привезли в Китай болезни. – В голосе Кен Джина звучали осуждающие нотки.

– И опиум, – добавила Шарлотта. – Я знаю. Но белые начали строить корабли и дома, наладили в стране торговлю.

В ответ он слегка прищурился.

– Я работал на белых с двенадцати лет. И вам не стоит рассказывать мне, что они сделали и чего не сделали в моей стране.

Шарлотта нахмурилась. Он явно намеревался ей что-то объяснить, но…

– Вы хотели услышать от меня о моей семье. Тогда вам следует знать, что мои родные ненавидят белых людей. Я даже Подозреваю, что один из моих братьев участвовал в убийстве миссионеров… – Он невольно скривился, но все-таки продолжил свой рассказ: – В лучшем случае моя семья хотела бы, чтобы вы все уехали, а в худшем…

– Умерли. Твои родственники хотят нашей смерти.

Кен Джин кивнул. В какой-то момент ему показалось, что он вызвал у нее страх. На самом же деле все это больше раздражало, чем пугало ее. Такое отношение к европейцам не было для Шарлотты новостью. Стоит только внимательнее присмотреться, и сразу станет ясно, как китайцы относятся к "бледнолицым варварам".

– Я спросила, есть ли у тебя лучший друг, Кен Джин.

Он растерянно заморгал. А потом неожиданно покраснел. В ярком свете полуденного солнца его лицо стало темно-золотистым. Кен Джин посмотрел на нее и ничего не ответил.

– Есть ли такой человек, с которым ты можешь поговорить? Есть у тебя друг?

Он покачал головой.

– У меня есть работа, – угрюмо произнес он. – По крайней мере, была. У меня есть определенные цели в жизни. Зачем мне рассказывать об этом кому-то, навлекая на себя неприятности?

– Должно быть, ты очень одинок, – пробормотала Шарлотта. – Даже в твоей комнате пусто.

– В этом виноват ваш отец, – в его голосе слышалось явное раздражение.

– Нет. Комната была пустой еще до того, как отец устроил здесь погром.

Кен Джин – молча отвернулся. Не собираясь сдаваться, Шарлотта положила руку на склон высокого холма и улыбнулась ему.

– Расскажи мне о своей невесте. Он вздрогнул, как будто его ударили.

– Как ты с ней познакомился?

– Мой младший брат устроил нашу помолвку. Невеста – моя сестра со стороны дяди моей матери.

– Троюродная сестра?

Он нахмурился, пытаясь разобраться в этих английских названиях, обозначающих степень родства.

– Она старшая внучка моего старшего дяди.

– Ты когда-нибудь видел ее?

Кен Джин едва заметно усмехнулся.

– Один раз. Это произошло несколько лет назад во время новогодних праздников, – сказал он, потупившись, и неожиданно добавил: – У нее большие ступни.

Шарлотта напряглась.

– Неужели тебе это нравится – ступня размером с гинею? Кен Джин, это…

– Женщины должны быть миниатюрными. Это в них ценится больше всего, мисс… Шар.

– Но ты… – Она глубоко вдохнула, вдруг осознав, что у нее тоже большие ступни, большие груди, большие руки… В общем, у нее все большое. Она совсем не субтильна по сложению. Но ведь и он тоже далеко не маленький. Для китайца Кен Джин был достаточно внушительного роста и крепкого телосложения. – Я просто не могу себе представить миниатюрную жену рядом с тобой, ведь она будет казаться еще меньше…

– Мне не особенно нравится все миниатюрное, – признался он, явно смущаясь. – Я провел слишком много времени в обществе белых и полюбил округлые формы.

Шарлотта часто заморгала. Интересно, куда он сейчас смотрит? На ее груди? Нет, Кен Джин заглянул ей в глаза и улыбнулся.

– Мне нравятся твои формы, Шар. Мне нравятся твои ступни. У них очень красивая форма, – сказал он и наклонился вперед. – Честно говоря, перевязанные ступни ужасно пахнут.