Последний вампир. Черная кровь. Красные кости - Кристофер Пайк

Я почти могу читать их мысли.

Это неожиданность для меня.

Я всегда была способна чувствовать чужие эмоции, но неужели теперь я могу читать и мысли?

Какую силу дала мне кровь Якши?

— Алиса, — говорит Джоэл, называя меня моим нынешним именем. — Даже ты не сможешь вырваться из этого кольца.

Он видит, что я ушла в свои мысли.

— Алиса?

— Они думают, что здесь находится чудовище, — шепчу я. — Я слышу, что они думают. — Я хватаю Джоэла: — Что ты им говорил обо мне?

Он качает головой:

— Кое–что сказал.

— Ты сказал им, что я сильная? Быстрая?

Он колеблется, потом со вздохом говорит:

— Я сказал им слишком много. Но они не знают, что ты — вампир. — Он тоже смотрит через занавеску. — У них возникали подозрения в связи с убийствами — когда люди умирали, разорванные на куски. У них было мое досье на Эдди Фендера, в том числе адрес, где жила его мать. Наверное, так они нас и выследили.

Я качаю головой:

— Я не могу сдаться. Это противно моей природе.

Он берет меня за руки.

— Ты не можешь сражаться против всех них. Ты погибнешь.

Это вызывает у меня улыбку:

— Их погибнет больше.

Улыбка сходит с моего лица.

— Но если я приму бой здесь, ты тоже погибнешь.

Я в замешательстве. В его словах есть логика, однако моя душа их не приемлет. Я сдаюсь с чувством обреченности и нехотя говорю:

— Поговори с ними. Скажи, что сочтешь нужным. Но повторяю: я не уйду из этого дома, пока не подожгу его. Никаких новых Эдди Фейдеров больше не будет.

— Я понимаю. — Он поворачивается и идет к двери, потом останавливается. Он говорит, стоя спиной ко мне: — Я понимаю, почему ты это сделала.

— Ты прощаешь меня?

— Иначе я бы умер? — спрашивает он.

— Да.

Он мягко улыбается, не оборачиваясь ко мне. Я чувствую его улыбку.

— Тогда я должен тебя простить, — говорит он. Он поднимает одну руку над головой, а другой берется за дверную ручку: — Надеюсь, мой босс здесь.

Через просвет между занавесками я смотрю, как он идет. Джоэл называет себя, и навстречу ему выходит группа агентов ФБР. Я определяю их по костюмам. Джоэл по виду такой же агент, он выглядит так же, как и вчера. Но они не приветствуют его, как друга. Я вдруг понимаю всю меру их подозрений. Они знают, что, какова бы ни была эпидемия смертей, охватившая Лос–Анджелес, она заразна. Эдди и я оставили за собой слишком много трупов. К тому же я вспоминаю полицейского, которого отпустила. Того, чью кровь я попробовала. Того, кому я сказала, что я — вампир. Может, власти ему и не поверили, но все равно думают, что я — какой–то демон из ада.

На Джоэла надевают наручники и тащат в бронированную машину. Перед тем как войти, он бросает на меня полный отчаяния взгляд. Я кляну себя за то, что послушалась его. Теперь и мне надо попасть в эту машину. Главное для меня — быть рядом с Джоэлом. Я не знаю, что он им расскажет. Я не знаю, что они сделают с его кровью.

Я понимаю, что многим из них суждено погибнуть.

Спецназовцы берут оружие наизготовку.

Они снова кричат, чтобы я сдавалась.

Я кручу колесико зажигалки и подношу ее к куче дерева, которую нагромоздила вокруг тела Эдди. Я говорю до свидания его уродливой голове. Надеюсь, эскимо, которые ты будешь сосать в аду, охладят твои исковерканные, окровавленные губы. Когда за спиной у меня разгорается адское пламя, я как ни в чем не бывало выхожу из дома.

Они тут же бросаются на меня. Не успеваю я дойти до угла дома, как мои руки уже скручены за спиной и закованы в наручники. Они даже не зачитывают мне мои права. У вас есть право на пол–литра крови. Если вы не можете себе этого позволить, то судьи отольют вам немного своей крови. Да, с сарказмом думаю я, пока они тащат меня в конец бронемашины, в которую бросили Джоэла, мне будут предоставлены все права, положенные гражданке США. Позади я вижу, как они пытаются потушить огонь. К несчастью для них, они приехали с большим арсеналом оружия, но забыли прихватить пожарные машины. Дом превратился в погребальный костер. От Эдди Фендера не останется ничего, чтобы продолжать мучить человечество.

Но что будет со мной? И с Джоэлом?

Наши ноги прикованы к полу машины. На металлической скамье напротив нас сидят трое мужчин с автоматами, их лица выглядят призрачными при свете лампочки на потолке. Все автоматы нацелены на нас. Никто ничего не говорит. Еще двое мужчин сидят впереди, рядом с водителем. У одного из них винтовка, у другого — пулемет. Как я понимаю, их отделяет от нас перегородка из пуленепробиваемого стекла. Оно еще и звуконепроницаемое. Я могу разбить его мизинцем.

Но как быть с миниатюрной армией рядом с нами? С ними так легко не справиться. Когда дверь закрывается и мы начинаем ехать, я слышу, как вокруг нас пристраиваются полдесятка других машин. Над нами летит вертолет, освещая прожектором нашу машину. Они предприняли прямо фанатичные меры предосторожности. Они знают, что я способна на экстраординарные проявления силы. Эта мысль глубоко проникла в мое сознание. Пять тысяч лет я шла через человеческую историю незамеченной, не считая нескольких единичных случаев. Теперь я раскрыта. Теперь я — враг. Что бы ни случилось, спасемся мы или умрем, пытаясь спастись, моя жизнь никогда уже не будет прежней.

Мне придется сломать свои кредитные карточки.

— Куда вы нас везете? — спрашиваю я.

— Вы должны молчать, — говорит тот, что сидит посередине. У него лицо служаки–сержанта с задубевшей кожей и глубокими складками, поскольку уже столько лет он выкрикивает команды. Как и его товарищи, он одет в бронежилет. Думаю, я бы неплохо смотрелась в таком жилете. Я ловлю его взгляд и едва заметно улыбаюсь.

— В чем дело? — спрашиваю я. — Вы что, так боитесь молодой женщины?

— Молчать, — бросает он, двигая автоматом и неловко ерзая на скамье.

Мой взгляд — это сильное средство. Он может прожигать дыры в нейронах мозга. Мой голос может гипнотизировать, если я того захочу. Я могу усыпить медведя. Я улыбаюсь шире.

— Можно мне сигарету? — спрашиваю я.

— Нет, — отрезает он.

Я наклоняюсь как можно дальше вперед. Эти люди, как ни планировали, но подготовились не так хорошо, как люди Слима. Якша заставил их взять наручники, сделанные из специального сплава, которые я не могла сломать. А эти я порву как бумагу. Но эти спецназовцы сидят рядом, и все три автомата направлены прямо на меня. Они способны убить меня до того, как я обезврежу их всех. Поэтому надо пойти на хитрость.

Если можно так сказать.

— Не знаю, что такого вам обо мне наговорили, — продолжаю я. — Но, я думаю, это все нелепо. Я не сделала ничего дурного. К тому же мой друг — агент ФБР. С ним нельзя так обращаться. Вы должны отпустить его. — Я заглядываю командиру глубоко в глаза и знаю, что он видит только мои расширяющиеся черные зрачки, растущие, как темные стороны двух лун. Я мягко говорю: — Вы должны отпустить его прямо сейчас.