Подлинная история Дома Романовых. Путь к святости - Николай Коняев

Боярин прежде всего попросил благословения у патриарха, но патриарх боярина не благословил.

– Прошло мое благословение, – сказал он, – не достоин я в патриархах быть.

– В чем твое недостоинство и что ты сделал? – спросил Трубецкой.

– Ты хочешь, чтобы я покаялся тебе? – спросил Никон.

– То не мое дело, – ответил Трубецкой.

«Затем дал мне патриарх письмо и велел поднесть великому государю, – докладывал Алексей Никитич Трубецкой, – да приказывал бить челом, чтоб государь пожаловал велел дать ему келью. Про всё то я великого государя известил, и он послал меня к патриарху в другой раз, велел отдать ему письмо назад и сказать, чтобы он патриаршества не оставлял и был по-прежнему, а келий на патриаршем дворе много, в которой он захочет, в той и живи. Никон, приняв письмо, отвечал: “Я слова своего не переменю, да и давно-де у меня о том обещание, что патриархом мне не быть”. И пошел из соборной церкви вон».

Воистину еще не видели такого стены Успенского собора…

Нигде не стало мира в России.

28 июня 1659 года гетману Выговскому удалось заманить русскую конницу князей Семена Романовича Пожарского и Семена Петровича Львова под Конотопом в татарскую засаду.

В один день погиб весь цвет русской кавалерии, совершившей победные походы 1654 и 1655 годов. Одних только пленных взяли татары более пяти тысяч. Всех их по уговору с гетманом Выговским зарезали.

Горами дымящихся трупов покрылись конотопские поля…

16 февраля 1660 года в Москве открылся Церковный Собор.

– Отцы святые, преосвященные митрополиты, архиепископы и епископы, архимандриты, игумены и протопопы! – обратился Алексей Михайлович к собравшимся в Золотой царской палате. – Изъявлением всесильного Бога, а наших грех ради, мать наша, святая соборная Церковь, вот уже год и семь месяцев не имеет жениха и пастыря, с тех пор как бывший ее пастырь самовольно оставил свой престол и отрекся от него. Это видели митрополиты Сарский и Подонский Питирим и Сербский Михаил, Тверской архиепископ Иоасаф, архимандриты, игумены и другие, которые были в тот день с Никоном в службе. От них взяты сказки за их руками, и те сказки мы пришлем к вам на Собор. И вам бы о Святом Духе рассудить о сем крепко, единодушно и праведно, без всякой ненависти и тщетной любви, по правилам святых апостолов и святых отцов, памятуя Страшный суд и воздаяние…

Ровно полгода, до 14 августа, рассуждали в Крестовой патриаршей палате восемнадцать архиереев, двадцать архимандритов, тринадцать игуменов и пять протопопов.

Почти полгода изучал Собор все обстоятельства ухода Никона. Опрашивали свидетелей, наводили справки, наконец, единодушно решили, что патриарший престол оставил Никон своей волей…

Попробовали миром решить дело… Объявили, что «Правила святых отцов все согласно и невозбранно повелевают на место епископа, отрекшегося своей епископии или оставившего ее без благословной причины более шести месяцев, поставить иного епископа».

Никон против мирового соглашения не возражал.

Посланный к нему в Крестный монастырь на Белом море стольник Пушкин возвратился и 6 марта дал письменную сказку о своих переговорах с Никоном.

– Когда ты изволил оставить патриаршеский престол… – говорил Никону Пушкин. – Ты подал великому государю благословение выбрать другого патриарха, кого пожелает…

– Великому государю от меня благословение всегда, – отвечал Никон, – невозможно рабу не благословить своего государя. Но на такое дело, чтобы поставить патриарха без меня, я не благословляю. Мне дали митру патриархи Вселенские, и митрополиту возложить на патриарха митру невозможно. Я оставил престол, но архиерейства не оставлял, и все власти моего рукоположения и при поставлении своем дали в своем исповедании клятвенное обещание пред всею Церковью не хотеть им иного патриарха, кроме меня… Как же им без меня ставить новоизбранного патриарха? Если государь изволит мне быть в Москве, то я по указу его новоизбранного патриарха поставлю и, приняв от государя милостивое прощение, простясь с архиереями и подав всем благословение, пойду в монастырь…

Почему царь Алексей Михайлович не согласился на предложенный Никоном вариант – тайна велика есть.

Да… Никон выговаривал себе условия почетной отставки, но цена ее, по сравнению с той, которую пришлось заплатить через несколько лет, была весьма умеренной. В принципе, вариант Никона устраивал всех, кто желал мирного разрешения конфликта…

И тут опять вынуждены мы задать вопрос: а желал ли царь Алексей Михайлович мирного разрешения проблемы?

«В прошлом 160 (1652-м. – Н.К.) году Божиею волею, и твоим, великого государя, изволением, и всего освященного Собора избранием был я поставлен на патриаршество не своим изволом… – писал Никон Алексею Михайловичу 25 декабря 1661 года. – Я, ведая свою худость и недостаток ума, много раз тебе челом бил, что меня на такое великое дело не станет, но твой глагол превозмог. По прошествии трех лет (1655 год. – Н.К.) бил я тебе челом отпустить меня в монастырь, но ты оставил меня еще на три года. По прошествии других трех лет (1658 год. – Н.К.) опять я тебе бил челом об отпуске в монастырь, но ты милостивого своего указа не учинил. Я, видя, что мне челобитьем от тебя не отбыть, начал тебе досаждать, раздражать тебя и с патриаршего стола сошел в Воскресенский монастырь».

Как правило, церковные историки рассматривают просьбы Никона об отставке только как ходы в выстраиваемых им интригах, но, право же, в таком подходе желания представить черное белым больше, нежели стремления к объективности.

Почему мы должны подозревать Никона в неискренности?

Если в первые годы своего правления он еще мог рассчитывать, что царь Алексей Михайлович будет упрашивать его, то в 1658 году абсолютно никаких оснований для подобных надежд у Никона уже не оставалось.

Увы… Алексей Михайлович отверг предложение Никона о полюбовном разрешении конфликта. Собору он, разумеется, не поведал о причинах своего отказа, а велел дальше рассуждать, как законным способом лишить Никона патриаршества.

Но теперь и на Соборе уже не рассуждения об отрешении Никона от патриаршества пошли, а одни только разногласия.

Одни считали, что коли самовольно оставил Никон патриаршество, то, значит, отрекся от сана и от престола отрешился.

Другие доказывали, что отречение только на словах было, что Никон все это время продолжал совершать архиерейские службы и, значит, в действительности от сана своего не отрекался, и об отрешении его от патриаршества еще долго рассуждать надо.

Третьи говорили, что и рассуждать нечего тут… Надо просто разобраться, достоин сана Никон или нет! Ведь еще Кирилл Александрийский – аще бы и Писанием отрекся, если достоин святительства – да служит. Если же недостоин, то пусть хоть и не отрицается, все равно, обличенный судом, должен быть низвержен – говорил…