Выжженная земля - Юлия Диппель

– Эта печать создает место, где абсолютный контроль принадлежит лишь одному человеку, – объяснил мне Люциан. – Моя кровь – мой мир.

Я моргнула – и зимний пейзаж растаял, возвращая прежний каменный пол. Но тот начал отламываться кусочек за кусочком, пока не остались лишь две тонкие колонны, на которых стояли мы с Люцианом. Я в шоке уставилась на темную пропасть под ногами.

– Это не иллюзия, малышка. Не сон. Все здесь реально и потенциально смертельно.

Моя колонна рассыпалась. Я потеряла равновесие. По венам хлынул адреналин. Повинуясь инстинкту, я попыталась перепрыгнуть к Люциану, но неожиданно расстояние до него увеличилось. Я падала. Вокруг носились тени. Меня поглотила глубина. А затем я приземлилась на что-то мягкое. Падение смягчили пушистые подушки.

– Больше всего это напоминает катакомбы.

Вот черт. Если это как катакомбы, то создатель устанавливал правила. А создатель в своем мире равен богу. Всемогущ. Мне даже представлять не хотелось, что могла придумать королева ведьм в такой печати.

На трясущихся ногах я позволила Люциану помочь мне подняться. И была настолько не в себе, что не могла даже злиться на него за такую жуткую демонстрацию.

– Но как мы победим Мару внутри такого мира? – заикаясь, выпалила я.

– Никак, – вздохнул он. По взмаху его руки подушки растаяли и утекли в пол подземелья. – Это невозможно. Поэтому – кинжал. Нам нужна приманка, чтобы выманить ее. Затем открываем портал-призму прямиком в Тихий омут, забрасываем Мару туда и заканчиваем все это.

Ничего себе. Назвать этот план рискованным было бы чистой воды оптимизмом. Столько неопределенностей и непредвиденных обстоятельств, что будет сродни чуду, если он обернется победой. С другой стороны, иного выбора у нас не было.

– О’кей… – произнесла я наконец.

Люциан изумленно сдвинул брови.

– О’кей? Вот просто так? И не спросишь про план Б?

– Мы же знаем, каков план Б.

Люциан убьет Мару и сойдет с ума. Или я убью Мару с тем же успехом. Ни первое, ни второе не особенно-то заманчиво, но какой-никакой вариант, если все пойдет наперекосяк.

– Нет, малышка, – сказал он с милой улыбкой. – Убить Мару – это в крайнем случае план Е.

– Ах вот как, а в чем же состоят планы с Б до Д?

– Придумаем, если до них дойдет.

Разочарованно помотав головой, я задумалась, восхищаться ли его спокойствием или высказать свое мнение. Но даже мой пессимистичный настрой Люциана не расстроил. Он приблизился ко мне и убрал мне волосы с лица.

– Выглядишь так, как будто тебе срочно требуется парочка хороших новостей.

– Выкладывай уже, – проворчала я. После всех этих печальных вестей крошечный проблеск надежды не повредил бы.

Повеселевший Люциан положил мне руку на талию, выдержал драматическую паузу и сбросил бомбу:

– Как бы то ни было, ты не увидишь меня мертвым.

Ага.

Эмм… Это такое благое пожелание или неудачная попытка мотивации?

Своей скептичной миной я выдавила из Люциана кривую ухмылку и пояснение.

– Мара чересчур боится, что твоя душа вернется к тебе, если она убьет меня первым. Значит, она приложит все усилия, чтобы сначала ликвидировать тебя.

Я обескураженно моргнула.

– Ты это называешь хорошими новостями?!

– Нужно всегда искать позитивные стороны, – оправдывался брахион, притом что ему все равно не удалось скрыть беспокойство во взгляде.

– У тебя в запасе остались еще подобные светлые моменты? – протянула я.

Люциан вдохновенно кивнул, начисто игнорируя мой сарказм.

– Конечно.

Если бы взглядом можно было убить, я бы сейчас оставила Мару без работы. И что дальше? Он поведает мне, что Танатос восстал из мертвых? Или что успех нашего плана зависел от моего сотрудничества с Мирабель?

Красно-золотое свечение, придававшее подземелью под сводчатыми потолками и улыбке Люциана зловещий вид, прекрасно соответствовало моему предчувствию.

– Мы внутри печати, – неторопливо начал он, – которая заглушает всплеск демонической силы.

И внимательно следил за тем, как я обрабатывала полученную информацию. Казалось, прошла вечность, пока до меня не дошло. Но после этого внутри меня все погрузилось в настоящую анархию. Сердце начало бешено колотиться, при этом периодически решая пропустить пару ударов. В мозг поступало слишком много кислорода, хотя по личным ощущениям я вообще еле дышала. А поднявшийся во мне жар никак не мог определиться, задержаться ему на щеках или в животе. Смущенная, рассерженная и отчасти возмущенная, я выбралась из рук Люциана и отошла назад.

– Ах ты засранец, ты заранее все спланировал! – ощетинилась на него я. Уже после пламенной речи во внутреннем дворе ему непременно надо было мне «кое– что показать». А потом все эти двусмысленные и неприличные намеки, которыми он нарочно вводил меня в заблуждение! И – о боже мой – вот что подразумевал Бел своим советом! Даже он знал.

– И ты реально утверждаешь, что не играешь со мной в игры?!

– Именно так, – ответил Люциан, делая несколько медленных шагов ко мне. – Если бы я играл, это бы означало, что я говорю не всерьез. Но поверь мне, малышка: все, что я сказал, было абсолютно серьезно.

Чем ближе он подступал, тем тяжелее мне становилось дышать. В голове закружился водоворот чувственных образов. Ничто больше не стояло между нами, и это пугало меня гораздо сильнее, чем я готова была себе признаться. Неизвестно, что произойдет, если я утрачу контроль. Если мы оба утратим контроль. В то же время это казалось невероятно заманчивой идеей.

Видимо, Люциан чувствовал мою неуверенность и держался на расстоянии. Он начал обходить меня по кругу, излучая при этом настолько явственную мужскую доминантность, что у меня закружилась голова. Как хищник, для чьей добычи надежды уже не оставалось. Не в силах пошевелиться, я ощущала позади тепло его тела.

– Я уже давно не могу думать ни о чем другом, – пробормотал он мне на ухо.

Я хотела повернуться, как вдруг его пальцы нежно обвели линии моего знака праймуса. Меня окатило волной влечения. Оно дико билось в груди, кололо ладони и трепетало в горле. Всего одно прикосновение вызвало такие ощущения, которых я никогда не переживала так ярко. Как будто связь между мной и Люцианом неизмеримо увеличивала мое восприятие.

К одной его руке присоединилась вторая. Они сдвинули лямки платья с моих плеч. Дрожа, я прикрыла глаза, потому что органы чувств уже не справлялись с происходящим.

– Пусти меня в свои мысли. – Низкий голос Люциана гладил меня словно черный шелк. – Я хочу тебя. Всю. – А затем его горячие губы прижались к чувствительному местечку на моей шее. Ахнув, я забыла свой страх, сомнения, барьеры и свое имя… Отныне существовал только летний шторм, который захватил мое сознание и встретил там лишь одну всепоглощающую мысль: «Больше!»