Бааль Шем-Тов. Личность. Чудеса. Легенды. Учение хасидизма - Петр Ефимович Люкимсон

до стиха Ѓоду, не облачившись в талит и тфилин. Вот и вынесли ему приговор явиться в этот мир снова, дабы исправить то, что испортил.

Он же горько плакал, ибо опасался, как бы, не дай Б-г, не испортить больше того, что ему предстоит исправить, и постановили о нем, что каждое утро он, облаченный в талит и тфилин, станет молиться с совершенным устремлением до Году, а после уж не будет отрываться от чарки, дабы не извратить пути свои в течение дня и ночи.

И в заключение приведем историю, записанную со слов внука Бешта, р. Баруха из Меджибожа, а тот, в свою очередь услышал ее от одного из учеников деда.

По словам этого ученика, у Бешта был обычай ездить каждый год в некий город, и раввин того города всегда устраивал в честь него большую трапезу, в которой принимали участие все жители.

Завершалась трапеза тем, что Бешту на его деятельность всегда выдавали из общинной кассы сто дукатов (а это — очень большая сумма — П. Л.), после чего он благословлял всех и каждого, кто к нему подходил, чтобы все их дела разрешались благополучно.

Но вот раввин этого города умер. Бешт велел одному из своих учеников занять его место, но, несмотря на то, что этот ученик считался очень сведущим в Торе, сам он считал, что все еще недостаточно усвоил «Шульхан арух», чтобы брать на себя суд Торы имущественных спорах. Поэтому он отказался от предложенной ему чести и нанял за свои деньги человека, у которого была репутация великого знатока Закона, с тем, чтобы тот стал главой раввинского суда города.

При этом предполагалось, что он будет отдавать деньги за проведение суда своему нанимателю, и тот из них и будет выплачивать ему зарплату, а если что-то из этих денег останется, то они будут делиться поровну.

Но новый судья полностью присваивал себе последние сборы, да еще и требовал оговоренной зарплаты, так что очень скоро ученик Бешта остался почти без средств существованию. После этого он стал с нетерпением ждать появления в городе учителя, чтобы рассказать, в каком неприятном переплете оказался.

И вот в урочный день Бешт и в самом деле приехал в город, но тут же стал оказывать такое внимание новому городскому судье, так явственно демонстрировать ему свое расположение, что ученик никак не решался начать задуманный разговор.

Он дал себе слово обязательно набраться смелости и рассказать все Бешту в следующем году, но и через год, и через два, и через три повторялось то же самое.

Судья, же воодушевленный отношением к нему Бешта, год от года вел себя по отношению к молодому раввину все наглее, и, получая от него деньги, открыто унижал его на людях.

Наконец, ученик Бешта решил, что в очередной приезд Бешта, он дождется, когда судья подойдет к дому, в котором остановился учитель, он сорвет с судьи шапку и крикнет: «Злодей и мерзавец! Так-то и так-то ты поступаешь со мной!» — и тем самым привлечет внимание Бешта.

Долго он не решался привести свой замысел в исполнение, но когда Бешт собрался в обратный путь, и все горожане пришли его проводить, раввин решил, что пришло время. В тот момент, когда Бешт вышел на крыльцо, он уже собирался крикнуть судье «Злодей и мерзавец!», но тут вдруг Бешт громко произнес: «Расскажу я вам одну страшную историю!».

Люди у дома теснее сомкнули ряды, а судья встал рядом с Бештом.

— Только стойте там, где каждый стоит, и слушайте, — продолжил Бешт. — Это история о святом Рамбане, который был великим знатоком всего явного и тайного, велик он был и в познании природы, и во всякого рода науке и премудрости.

И вот как-то была у каталонского короля в совете по поводу одного важного и тайного дела. И стал он советоваться со своими вельможами, но все их советы были ему не по душе. Тогда сказали ему, что, мол, есть тут один мудрый еврей и он-то, дескать, и даст тебе тот совет, которого ты жаждешь.

Позвал король Рамбана, открыл ему свое тайное дело, получил совет, и был так поражен его мудростью, что попросил, чтобы Рамбан приходил к нему каждый день и два часа занимался бы с ним государственными делами.

Епископ, который был вхож к королю даже и в неурочное время, придя однажды туда, застал там святого Рамбана, и вместе с королем они изучали какую-то премудрость, Его Величество не принял епископа, пока не завершилисвои занятия с Рамбаном.

Когда же он допустил к себе епископа, тот спросил, кем это король так увлеченно беседовал, и тот рассказал ему, добавив, что не устает поражаться еврейской мудрости.

Сказал тогда епископ: «Быть может, и мне дано будет позволение приходить к вам каждый день, дабы поучиться?», и король сказал, что он совсем не против.

Однако епископ был из породы лицемеров. Настал день, когда он сказал он королю: «Смотри: вот евреи весьма сведущи в премудрости, и ежели бы не проводили свои дни за изучением Талмуда, а занимались бы только познанием и исследованием, то становились бы все более сведущи в премудрости. А посему верный мой совет — провозгласить по всем уделам королевства твоего, чтобы не учили более Талмуд, но занимались бы лишь познанием и исследованием».

Король послушался его совета и обязал евреев делать по совету того епископа, да сотрется имя его. Один раз шел епископ с королевским сыном по еврейской улице и увидел, что святой Рамбан учит Талмуд с сотней учеников. Епископ с королевским сыном вошли к нему, и Рамбан принял их с почетом. И тут епископ показал ему места в агаде в трактате Бава батра, кои якобы содержат поношение и оскорбление народов мира.

Рамбан же тут же показал ему всю глупость и невежество такого мнения, опровергнув его слова.

Спустя некоторое время сказал королю епископ: «Смотри, государь мой король, вот и любимый тобою святой Рамбан, да будет благословенна память праведника, не слушает тебя и не исполняет твоего веления, ибо учит Талмуд, в коем содержится много противного вере христиан».

— Правда ли то, что, как я слышал, говорят о тебе? — спросил король Рамбана.

— Да, это так, — ответил Рамбан.

— Но ведь это означает, что ты нарушил мой указ! После этого мне остается лишь одно: казнить тебя! — воскликнул король.

— Тора — жизнь наша, иначе на что она мне, как сказано об этом в Талмуде на примере лисы и рыб, — ответил Рамбан.

— Но ведь в