Мы из Кронштадта. Подотдел коммунхоза по очистке от бродячих морфов - Николай Берг

– А если не сильных? Или не мужиков? – осведомляется третья девчонка, она в отличие от подружек к оружию проявляет явный интерес.

– Ну не все так ужасно, – продолжает майор. – Во-первых, удерживать пистолет и затвор в заднем положении одновременно одной рукой возможно. Берем левой рукой так, что указательный (или средний) палец в спусковой скобе, большой придерживает затвор в заднем положении, а остальные лежат на рукоятке сзади. Правой пихаем патроны. А еще можно сделать пластиночку из жести (или найти подходящий предмет), которая пихается на место обоймы (особо глубоко не надо), а после окончания заряжания вытаскивается. Конечно, лучше иметь родные обоймы и уметь быстро их вбивать на место. И все наличные патроны набить в обоймы. Тогда в бою дело быстро пойдет. Обоймы также можно изготовить самодельные, невелика хитрость.

Пистолетище, пристегнутый к кобуре-прикладу, начинает переходить из рук в руки. Меня при этом удивляет, что ребятам он явно нравится, хотя ведь старая вещь и для них уже такого революционного ореола не имеет.

– И вот прямо эти наши патрончики к нему подходят? – спрашивает однорукий вожатый.

– Маузер этими сильными патронами раздолбает, если много стрелять. Если привести к нормальному бою и иметь его на всякий пожарный, то ничего. Кроме того, можно патроны распатронить и заряд чуть уменьшить. Процентов на пять. Хорошо также пули потяжелее поставить, но это уже изыск. Теперь вот тоже старичок, но мы им пользуемся вовсю. – Майор показывает наган, свинчивая с него глушитель.

Хиросима тем временем придвигается ближе и начинает доставать из свертка что-то большое и прямоугольное, посматривая при этом со значением.

– Вот вы спрашивали про копчение рыбы. Я припасла коптильню полегче, – говорит девчонка, вытянув на свет божий коробку из стального листа, размером побольше обычной обувной. Крышка с ручкой съезжает в сторону – внутри коробки сетка из того же железа, уложенная сантиметров в трех от днища.

Ну да, спрашивал. Только чертов майор показывает такие штуки, что я бы не прочь и сам посмотреть. То же заряжание маузера мне-то как владельцу знать бы нужно в первую голову, но девчонки тоже расстарались, послать их – обидятся серьезно. Пытаюсь слушать одним ухом майора, другим – девчонок.

– Старые нагановские патроны просто загляденье. Офигительного качества: латунь, стенки толстенькие такие. Такие патроны из нормального нагана отстрелял – гильзы сами вылетают, только дверцу открой и барабан проверни. А если пихать по два научился, то скорость перезарядки еще возрастает. А если научился дозаряжать не полностью израсходованный барабан, то у тебя даже есть некоторое преимущество перед современными револьверами. Да и пистолетами. Это как помпу допихивать, – вразумляет мальцов Брысь.

Физиономии у тех удивленные, когда они за фокусами Брыся смотрят. Точь-в-точь такими же удивленными были мужики из МЧС, когда их давным-давно тому же мичман Алик обучал.

– Вот, а потом кладете сюда стружку и опилки, укладываете рыбу на сетку, задвигаете крышку и ставите на любой огонь. Хоть на угли, хоть на газовую плиту. Или на костер тоже можно, – вразумляет меня Хиросима.

Бр-р… Нет, не выходит слушать сразу всех. Ладно, майора я еще поспрошаю. Пока мне и без маузера оружия хватает, а вот коптильня поважнее будет.

Оказывается все настолько просто, что удивительно. Разве что стружки-опилки, ветки, что под сетку с рыбой сыплются, не должны быть березовыми или хвойными – вкус испортишь, а нужны сугубо ольховые или от фруктовых деревьев. Круглолицая как раз утверждает, что лучше всего яблоневые, а Хиросима горой стоит за ольховые. А так засыпал на дно опилки, положил сетку с рыбкой сверху, задвинул крышку – и через полчаса-час уже и готово, никакой возни, даже такой, как с шашлыками. Опилки эти не горят – воздуха для этого нет, а дымят и обугливаются. Вот в дымном жару рыбка и печется-коптится. Надо же. Действительно на первый взгляд – раз плюнуть.

– РПК я вообще-то люблю. – Тут майор ставит на сошки наш дегтяревский ручник. – К сожалению, перед вами самый скверный аппарат для стрельбы патроном образца 1943-го – легендарный АК-АКМ. Нет, он замечательный, недаром его по миру миллионов пятьдесят ходит. Но СКС и РПК стреляют лучше. А РПД вообще мечта. Вот, полюбуйтесь.

Мальчишки и вожатый любуются.

– СКС – это старый симоновский карабин? Еще штык у него не снимается, так? – уточняет однорукий.

– Он самый. Ну СКС не катит, если очередями надо обязательно колотить. А если не обязательно, очень выгодная штука. Обойм к нему набрать можно кучу, не весят ничего, а к бою готовы. А к «калашу» только рожки и россыпь. Рожки весят много, а россыпь к бою не готова. Самый большой боекомплект стрелка триста патронов в рожках. Представьте десять рожков – «ужос» кошмарный, что по весу, что по объему. Очень неудобно, – отвечает майор.

– Так, а пулемет чем хорош-то? – старательно пытается вникнуть в мужские премудрости та девчушка, которая внимательно слушает вместе с парнями.

– А пулеметы всем хороши, кроме веса и габарита. Да не больно-то напрягает эта разница. У РПК ствол солидный, к точной стрельбе располагает. Если оптику присобачить, можно врагов погонять очень неслабо. А РПД единственный этим патроном с ленты питается.

Майор раскладывает рожки, в том числе и пару длиннющих от РПК, показывает банку от РПД, ленту.

– И чем лента так уж хороша? – задает опять же достаточно детский вопрос девочка.

Шпанистый парень начинает ржать. Глядя на него, смеются и другие, а девчонка густо краснеет.

– А сам ответить на этот вопрос можешь? – спрашивает хохотуна Ремер.

Теперь настает очередь краснеть хохотуну – все смеются над ним.

– Ты, блин, как Ходжа Насреддин. Односельчане нашли на караванной тропе астролябию, принесли ему. Он сначала засмеялся, а потом заплакал. Его спрашивают: – «Что такое, почему, Ходжа, то смеешься, то плачешь?» А он в ответ: «Сначала мне стало смешно, что вы такие глупые и не знаете такой простой вещи, а потом вспомнил, что и сам не знаю, что это, – вот и заплакал», – смеется Тимур.

– А что такое астролябия? – добавляет масла в огонь девчонка.

Уже все хохочут. Боюсь, что Тимура будут теперь величать Ходжой Тимуром.

Но он не так прост. Смотрит на окружающих, выжидает, потом отвечает другой притчей:

– Явился персидский мудрец к Ходже и сказал, что поверит в мудрость Насреддина, если тот сумеет на сорок разных вопросов дать один ответ. Насреддин согласился. Мудрец долго спрашивал на всякие темы. Задал сорок самых заковыристых вопросов. Ходжа снисходительно посмотрел на мудреца и посрамил его, ответив: «Не знаю!»

– Вообще, астролябия – это такой средневековый компьютер из бронзы, – гордо замечет морской Рукокрыл.

– Им можно установить, сколько времени, по звездам. Где находишься и много чего еще, – уточняет другой эмбрион мореплавателя по имени Ленька.

– Типа старого джипиэс с часами? – уточняет девчонка.