Национализм как политическая идеология. Учебное пособие - Владимир Малахов

Умеренные националисты versus ультранационалисты

Различие между умеренными и радикальными националистами заключается в последовательности проведения ими основных положений националистической идеологии. Умеренные националисты готовы допустить известную культурно-этническую неоднородность национального сообщества, тогда как для националистов-радикалов нация без культурно-этнической гомогенности — нонсенс. Отсюда различие между ними в понимании целей, средств (а также темпов) нациостроительства. Другая важная черта, отличающая ультранационалистов от их более умеренных единомышленников, — провозглашаемый ими абсолютный приоритет принципа нации во всех сферах жизни общества. Этот принцип они готовы проводить в жизнь вопреки очевидному ущербу собственному государству. Например, разрывать выгодные экономические связи или, ради скорейшего перехода на «государственный язык», сворачивать образовательные и книгоиздательские программы, а также книготорговлю на «иностранных» языках. Я имею в виду, в частности, украинских политиков, так спешивших со строительством нации, что были готовы лишить собственных граждан доступа к мировой культуре, который те имели благодаря русскоязычной литературе.

Нарисованная нами схема, как и всякая теоретическая модель, позволяет лишь с большой долей условности проводить различие между умеренными и радикальными приверженцами национализма. То, какие партии и каких политических лидеров относят к категории умеренно-националистических, а какие — к категории радикальных, в значительной степени определено историко-политическим контекстом страны, в которой они действуют. Так, умеренный национализм лидера косовских албанцев Ибрагима Руговы — в отличие от бывших командиров Армии освобождения Косово (АОК) — заключался в его компромиссной позиции по вопросу о политическом статусе края. Умеренный национализм партии Индийский национальный конгресс (в отличие от ультранационализма Бхаратья Джаната) — в ориентации на превращение Индии в сильную и единую нацию-государство, без отказа от основных демократических ценностей.

В Сербии умеренному националисту Войцлаву Коштунице противостоит ультранационалист Войцлав Шешель, которого Слободан Милошевич прочил своим преемником на посту президента Югославии. Возглавляемая В. Шешелем Радикальная партия Сербии набрала на выборах осенью 2002 г. 23 % голосов (31 % избирателей проголосовали за В. Коштуницу). В Хорватии в течение почти десяти лет находился у власти ультранационалистический Хорватский демократический союз (HDZ), председателем которого был Франджо Туджман. Последний, будучи президентом республики, поощрял шовинизм среди хорватского этнического большинства. После смерти Туджмана в 1999 г. HDZ потерял власть, уступив управление государством более умеренным силам.

Сторонники HDZ в Боснии-Герцеговине набрали на выборах в парламент республики в октябре 2002 г. 19 % голосов. Первое место с 33 % голосов заняла моноэтническая (состоящая из боснийцев) Партия демократического действия. Выдвигающая лозунги гражданской солидарности Социал-демократическая партия сумела набрать только 15 % голосов.

К умеренно-националистическим относят Баскскую национальную партию (PNV), выступающую за мирный выход Страны Басков из состава Испании.

На выборах в законодательное собрание Страны Басков, состоявшихся в мае 2001 г., PNV одержала победу. Соперниками PNV на этих выборах были правящая Народная партия, Социалистическая партия, Консервативная народная партия, Гуманистическая партия Страны Басков и — тогда еще легальная — Эри Батасуна.

К числу умеренно-националистических может быть отнесена также турецкая Партия национального действия (МНР). Ядро программы МНР — сильное государство-нация, что предполагает модернизацию страны с учетом культурно-исторической традиции и непримиримость по отношению к любым формам курдской автономии.

Те, кого на политической сцене той или иной страны называют ультранационалистами, опираются на лозунги правого и левого популизма. Если левые пытаются добиться поддержки масс, сочетая призывы к классовой солидарности с призывами к этнонациональной солидарности (примеры — «Народная воля» Сергея Бабурина, НБП Эдуарда Лимонова), то правые делают ставку почти исключительно на ксенофобию и мигрантофобию. Эксплуатация страхов, связанных с иммиграцией, оказалась весьма эффективным инструментом завоевания голосов избирателей. Этот инструмент позволил многим радикальным националистам в Западной Европе, которые совсем недавно влачили маргинальное существование, переместиться с обочины политической жизни своей страны ближе к ее правому центру.

Балансирующие на грани фола «Республиканцы» (Republikaner) получали в начале 1990-х гг. в некоторых федеральных землях Германии до 10 % голосов (в частности, в земле Баден-Вюртемберг и в округе Бремен). В Австрии за Йорга Хайдера и его Партию свободы (Freicheitliche) на парламентских выборах 1999 г. проголосовал почти каждый третий избиратель (27 %), а «Народная партия» Кристофа Блохера в Швейцарии набрала в том же году 24 % голосов. «Национальный фронт» Ж.-М. Ле Пена пришел вторым на выборах во французский парламент в 2002-м (17 % голосов, а вместе с партией Бруно Мегрэ — 18,5 %), а на счету «Списка Фортэна» в Нидерландах в том же году было более 20 % проголосовавших.

Впрочем, за приливом популярности крайне правых в конце 1990-х последовал отлив. Партия Йорга Хайдера на внеочередных выборах 2002 г. набрала менее 10 %, германские «республиканцы», начиная со второй половины 1990-х, не преодолевают 5 %-го барьера, на убыль пошло количество сторонников «Списка Фортэна» среди голландских избирателей.

С ультранационалистами не следует смешивать неофашистов (см. Ч. Ill, гл. 7). Несмотря на множество очевидных параллелей между радикальным национализмом и фашизмом, организации, о которых мы ведем речь, отнести к фашистским было бы некорректно. Во-первых, различия между дискурсом этих партий и собственно фашистским дискурсом достаточно существенны[360]. Они не только не призывают к прямому насилию, но и совершенно иначе, чем фашисты, аргументируют свою антииммигрантскую позицию. Они, в частности, ведут речь вовсе не о сохранении чистоты крови, а об опасности социальной дезинтеграции. Во-вторых, попадая в политический мэйнстрим, ультранационалисты обычно приобретают респектабельность и отказываются от скандальных заявлений, которые делали, будучи изгоями. Так, Йорг Хайдер, став членом австрийского парламента и проведя свою партию в коалиционное правительство, дезавуировал собственные высказывания, в которых одобрял социальную политику Третьего рейха. То же самое произошло с Джанфранко Фини, категорически отмежевавшимся от антисемитизма почти сразу после того, как попал в правительство.