Мусульманская Русь - Марик Лернер

— Да, — сознался Равиль. — Но это ж не противоправительственные разговоры. Многие, как раз наоборот, думают, что правильно делается. Конечно, когда окружные власти получают сразу административные, судейские, полицейские и частично финансовые функции — это очень часто ведет к злоупотреблению, но вы посмотрите вокруг! Обнищание крестьян, образование крупнейших компаний, беззастенчиво эксплуатирующих народ и использующих детский труд. Проникновение иностранного капитала, утрата людьми уверенности в завтрашнем дне, а как относятся хозяева к рабочим, все знают. Плохо. Штрафами и долгами по рукам и ногам вяжут. Иностранные товары встали на пути развития собственно русской промышленности и сделались основной причиной ее застоя и деградации. Таможенные барьеры — не самое плохое дело. Огромный разрыв в доходах населения, и, давайте честно скажем, банками и компаниями руководят отнюдь не саклавиты. На кого, собственно, мог Каган опереться? Местные мечети всегда выполняли роль строительных блоков власти, совмещая функции политического клуба, правительственного учреждения, полицейского участка и учебного заведения. Поэтому и приоритет исламского права перед светскими законами и государственными судами.

На Руси ислам всегда был больше чем просто религия. Он пронизывал абсолютно всю жизнь страны. Исламские законы охватывают быт, государственно-политическую идеологию, административную, судебную, военную и фискальную сферу деятельности. Шариат регулирует все поступки мусульманина не только с правовой, но и с морально-этической стороны. Кадий — мусульманский судья — судил и разбирал правонарушения правоверных, только основываясь на нормах шариата.

— И это голос молодого поколения. Еще десяток лет, может, два — и ой как весело будет. Они уже не помнят, что так было не всегда. Старые нормы попирают и насильно внедряют порядки, заимствованные у заметно отстающей Турецкой империи.

— Вечная проблема власти, — пробормотал Казимир. — Она боится и хочет чинности и благолепия, как в старину завещано. А люди не понимают, к чему привести может.

— А можно узнать, в чем я неправ? — запальчиво поинтересовался Равиль.

— Ваши побуждения прекрасны. Забота о народе — это тоже характеризует вас самым лучшим образом, но есть важнейшая вещь, которую стоит обдумать всерьез: мир не стоит на месте. Он развивается и прогрессирует. Не всегда это движение нам понятно, и мы видим последствия уже задним числом. Важнее другое — история нам ясно говорила минимум дважды: не пойдешь по пути модернизации — страну с аппетитом скушают соседи.

— Как Польшу, — хмыкнув, сказал Аврум.

— Очень хороший пример, — невозмутимо подтвердил Казимир. — Что такое модернизация вообще? Усовершенствование, отвечающее времени. И это в первую очередь развитие промышленности, сельского хозяйства и, что немаловажно, торговли. Без торговли нет богатства. И тут начинает мешать… э… современное толкование законов, ранее на Руси никого не заботящее. Моментально все исходящее от «неверных» объявляется ересью и встречает самое яростное сопротивление. И это начинает напоминать тормоз. Такую заимствованную западную штучку, не описанную в древних книгах.

Еще двести лет назад почти все страны были аграрными и мало что производили на продажу. Все больше для собственного потребления. Те, кто не сумел измениться, постепенно скатываются вниз даже в политическом плане. Русь в свое время умудрилась заинтересовать новым максимальное количество людей и не брать не глядя все подряд, а прежде всего смотреть на собственные нужды. А для этого пришлось привлекать и голландцев, строящих первые заводы, необходимые для армии в первую очередь, а потом уже и для населения. Это на тему об иностранцах. Расплевались мы с голландцами, стали дружить все больше с англичанами, а заводы никуда не делись, и пушек, отлитых на них, благодаря которым ту же Польшу захватили, у Руси уже не отобрать. И что для нас более важно, развитие экономики всегда, я подчеркиваю — всегда, ведет к повышению уровня жизни в стране. Не только голландец получает прибыль, но и все население в целом. Появляются новые виды работ, а значит, и заработок. Привозят новые вещи не из-за границы, а производят на месте. В процесс втягивается огромное количество людей. Сейчас ругаемся с Великобританией из-за Азии, никак не можем договориться полюбовно — где уже наше, а где ихнее, но завезенные за десятилетия английские технологии и построенные заводы тоже не растают в воздухе. Да, иностранцы на нас хорошо нажились, но без них ничего бы не было. Может, и Руси бы не было.

— Поляки бы скушали, — пояснил Аврум, разливая из бутылки.

— Зря смеешься, мы русских тогда неоднократно били. Это уже после Кагана Багатура мощь несравнима была.

— Осталось объяснить, — хмыкнув, посетовал Аврум, — почему Великая Турецкая империя, дошедшая до Вены, отливающая замечательные пушки и энергично торгующая с Западом, превратилась в дерьмо. Чем она хуже нас?

— Так вот, — пояснил Казимир внимательно слушающему Равилю и игнорируя полковника, — все вроде кажется понятным и легким. Вот здесь и таится ловушка. Та самая, что повалила Турцию и грозит теперь нам.

С развитием страны серьезно меняется ее характер. Люди оставляют привычный образ жизни и уходят в города. Там их ждут другие занятия и другой образ жизни. На начальном этапе большинство вполне довольны. Имеют свой кусок хлеба, и иногда даже вкуснее и больше, чем раньше. При этом я не утверждаю, что это касается всех, — сразу обрезал он возражение, — но многим стало легче. Однако это на первом этапе. А потом человек смотрит по сторонам и понимает, что можно жить еще лучше. И это вполне оправданно. Человеку всегда мало, а то бы мы по новомодной теории так и не слезли с деревьев. Но вот чем мы отличаемся от обезьян и что совершенно не устраивает меня в этих бреднях, если уж не вспоминать про Бога, — так это то, что человек хочет не только жрать и спать…

— И баб… — серьезно сказал полковник.

— И это тоже. Он еще ищет в жизни прекрасное. Природу, книги, идеи… любовь, в конце концов. Значит, есть что-то здесь, — Казимир постучал себя по голове, — чего не объяснишь одними инстинктами. Душа.

Но, возвращаясь к нашему разговору, — общество сдерживают определенные рамки. Законы, религиозные предписания и отношения, связывающие все население снизу доверху. В Европе были сословия и разнообразные пережитки феодализма. У нас тоже свои собственные радости имеются. Ну к примеру, неравноправие перед законом. Имущественное, по вере и юридическое. Чтобы общество развивалось дальше, необходимо снять барьеры, как когда-то сняли таможни между различными частями страны. Товарооборот сразу увеличился. Всем стало гораздо лучше. Для покупателей снизилась цена, купцы получили больше свободы и меньше взяточников, встречающих на каждом повороте, а с ростом торговли и государство приобрело больше в качестве налогов. Все в выигрыше. Вы понимаете, — озаботился он, — что я очень упрощаю?

— Я все-таки университет окончил, — слегка обиделся Равиль.

— Ну тем лучше. Есть интересы общества, и есть интересы отдельных групп населения. Купец хочет продать дороже, покупатель купить дешевле. Рабочий получать больше, а фабрикант платить меньше. Для того чтобы это регулировать, существует власть в лице правительства и Богом данного Кагана.